Страница 29 из 67
– Не спросит, если мы скажем, что Мономах нас требует, – убежденно сказал Мстислав. – Вот Мономаха он никогда не станет выручать.
– В этом ты прав, – задумчиво проговорил воевода. – Тут резон есть.
– И скажу ему об этом я сам! – решил Мстислав.
Он взял с собой трубача, поехал к главным воротам. На зов явился князь Давыд, высокий, черноволосый, с мрачным лицом. Спросил неприветливо:
– Чего тебе надо? Сдаваться, что ли, предлагаешь?
– К Переяславлю подошли орды половцев, Мономах просит помощи. Присоединяйся к нам!
– Мне никто не угрожает. Так что никуда идти не собираюсь. Что-то еще хочешь сказать?
– Это твое последнее слово?
– Два раза повторять не собираюсь.
– Тогда все.
Они разошлись. А еще через час объединенное войско снялось и ушло на юг. Через две недели оно появилось перед крепостью Курском, в которой сидел посадник Олега Святославича. Стояла глубокая осень, половцы были разбиты Мономахом, их набегов не ожидалось, и посадник отправился на охоту, оставив крепость на произвол судьбы. Появление большого числа войск было совершенно неожиданным, сопротивления никто не оказал, город с волостью перешли к Суздальской земле. Не дав опомниться, Изяслав и Мстислав двинули силы в направлении затерянного в лесах Мурома и без особого труда взяли его. Огромные пространства северо-востока Руси вновь отошли к Мономахову дому.
Провожая брата, Изяслав говорил растроганно:
– Как я рад был плечо о плечо воевать рядом с тобой! Теперь не знаю, когда встретимся. Но знай: только слово молвишь, как я со своей дружиной явлюсь тебе на помощь, где бы ты ни был!
– Спасибо, братишка, я верю тебе. На меня тоже надейся, что бы ни случилось!
XIII
Мстислав приближался к Новгороду, усталый от долгого похода и военных столкновений, но в благодушном настроении: всюду, кроме Смоленска, удалось добиться победы, потери в дружине были незначительными. Дома он надеялся отдохнуть, заранее решив переложить все заботы на посадника и воеводу.
Когда въезжал в крепостные ворота, к нему сквозь толпу горожан, приветствовавших воинов, протиснулся дядька Вячеслав и проговорил придушенным голосом:
– Поспешай, князь, во дворец! Там тебя ждут отец твой и невеста, принцесса шведская Кристина! Уже без малого неделю сидят!
У Мстислава упало сердце. О сватовстве шведской принцессы он забыл, а о Росаве вспоминал часто и, возвращаясь в Новгород, тайно надеялся, что она вернулась в город и ждет его появления. И вдруг!..
Владимир Мономах встречать сына вышел на крыльцо. Был навеселе, как видно, выпил с заморскими гостями. Крепко прижал к себе сына, расцеловал и, обнимая за плечи, повел во дворец, на ходу говоря:
– Ох, красавицу мы тебе сосватали! Ягодка, а не невеста! И по-нашему неплохо говорит, и края наши ей очень понравились. Пришлась твоя будущая жена мне по сердцу, думаю, и ты полюбишь всей душой!
Во дворце Мстислав заметил усиленные приготовления к свадьбе: бегали слуги, варились различные кушанья, пахло пивом и медовухой.
– Проходи в свою горницу, – говорил отец. – Переодевайся – и в баню. Помойся с дороги, а завтра состоится венчание.
Оставшись один, Мстислав долго сидел на скамейке, совершенно разбитый новостью. Он понимал, что его жизнь теперь пойдет по иному пути. Вместо Росавы рядом с ним будет находиться женщина, к которой он совершенно равнодушен, женщина чужая, нелюбимая. И не один день, не один год, а весь век проживут они рядом друг с другом, и ничего уже не изменить, не исправить. Мстислав чувствовал себя слепым котенком, которого сильная и безжалостная рука совала в какую-то бездну, а он вынужден был подчиниться ей.
По обычаю до свадьбы жених не должен был видеть своей невесты. Значит, некоторое время он свободен. Ах, если бы нашлась Росава, оказалась рядом, он смог бы сбежать с ней и тайно обвенчаться. Наплевать на скандал, на гнев отца – на все бы пошел ради Росавы! Но где она? Может, еще сыщется?
Мстислав позвал к себе Ярия.
– Слышал, меня женят?
– Весь город говорит.
– О Росаве ничего неизвестно?
– Нет.
– Искать не пытался?
Ярий пожал плечами.
– Поспрашивай, может, где объявится?
– Едва ли...
– Ты хорошенько поищи! Не как князь приказываю, а как друг прошу!
– Расшибусь, Мстислав, но во все дырки пролезу! И если она в Новгороде, то представлю перед тобой!
Мстислав пошел в баню, не торопясь помылся, не переставая думать о Росаве. Если бы не нападение Давыда, если бы тот не влез со своим войском в Новгородские земли, они обвенчались с Росавой, и их никто не смог бы разлучить, кроме Господа Бога! Какого-то одного дня не хватило для их счастья!
Уже в начале ночи явился Ярий.
– Все бесполезно, Мстислав. Опросил всех соседей, обошел другие улицы. Сам понимаешь, ворвались в город войска Давыда, грабеж, насилие, пожары... Всем было самим до себя! Никто не видел, никто не знает, куда подевалась Росава. Подтверждают, что у нее в доме нашли убитыми мать и смоленского воина, как я тогда и говорил.
Он помолчал и добавил:
– И знаешь еще что... Вавула с тех пор не появлялся. Отец говорит, что в этой суматохе отлучился куда-то и не вернулся.
– Не говорил, что к Росаве пошел?
– Ничего не сказал. Да ты знаешь, каким он молчаливым был, слова порой не вытянешь! Не могли они вместе убежать?
– Не думаю. Хотя Росава говорила однажды, что Вавула пытается ухаживать за ней, но она была к нему совершенно равнодушна.
– Тогда не знаю, что думать.
Они помолчали.
– Вот что я решил, – встрепенулся Ярий. – Завтра поутру проеду по соседним селениям, поспрашиваю, не видал ли кто их?
– Поздно. Завтра венчание.
– Значит, не судьба, – сказал Ярий.
– Значит, не судьба, – эхом откликнулся Мстислав и отвернулся к стенке...
Уже от порога горницы Ярий сказал:
– Я назначен к тебе тысяцким, что в народе иногда называют дружка. Так что постоянно буду сопровождать тебя.
Мстислав ничего не ответил, и Ярий ушел.
Наутро начались приготовления к венчанию. Мстислава нарядили во все праздничное: красную шелковую рубашку, подпоясанную золотистым кушаком, богатые шаровары, сафьяновые, расшитые золотом и серебром сапоги. Гости уселись за столом, шумные, веселые. Бокал за бокалом пили вино и медовуху. Потом прискакал гонец из терема невесты с сообщением, что к приему жениха все готово. Поднялся из-за стола священник и провозгласил:
– Достойна есть!
Встал Владимир Мономах и посаженная мать (Гита болела и в Новгород не приехала), в руках у них было по образу. Мстислав опустился на колени и поцеловал их. Отец и посаженная мать благословили его на брак. Потом все направились в терем невесты. Впереди шли каравайники с караваями, свечники и фонарники со своими принадлежностями. За ними шествовал священник с крестом, потом бояре, а за ними Мстислав, которого вел под руки Ярий, следом родственники и все остальные.
Возле терема посаженные родители невесты встретили гостей и повели в помещение. Мстислав выполнял все, что требовалось от него, бессознательно, не размышляя. И только когда его подвели к скамейке, на которой сидела невеста, он понял, что его затягивают в такое действо, из которого нет обратного выхода, и всем его существом постепенно стало охватывать оцепенение. До этого он еще надеялся, что какое-то чудо спасет его от венчания, что, может, неожиданно появится Росава и они сбегут в лесную церквушку и обвенчаются. Теперь он с ужасом чувствовал, как все мечты, как догорающий дом, рушатся на глазах.
Мстислав занял место рядом с невестой, украдкой стал разглядывать ее. Она была ниже его на полголовы, достаточно упитанная, но не толстая, именно такая, какие были в почете на Руси. Тогда он вгляделся в зеркало, которое специально поставили перед ними, чтобы они смогли рассмотреть друг друга. На него был устремлен взгляд синих глаз, внимательный и строгий. Лицо с приятными очертаниями, нос с горбинкой, губы узкие, тонкие. «Серьезная девица», – невольно сделал он вывод.