Страница 4 из 51
Посмотрев скоморохов, Владимир и Белослава продолжали прогуливаться по лугу. Им попадались лоточники с едой и питьем, некоторые торговцы предлагали драгоценности. Владимир выбрал красивое ожерелье, надел на шею Белославе. Торговец, судя по одежде византиец, протянул серебряное зеркальце:
– Поглядись, боярыня! Оно так идет тебе, будто ты родилась с ним!
И действительно, усыпанное драгоценными каменьями – бирюзой и аметистом – золотое ожерелье прекрасно сочеталось с ее голубыми глазами и платьем; Белослава была неотразима. Мономах услышал восторженные восклицания собравшихся вокруг людей, которые невольно останавливались возле них, чтобы полюбоваться на красавицу.
Они продолжали медленно шествовать по лугу. Белослава, затаенно улыбаясь, постоянно трогала ожерелье. Иногда их руки соприкасались, и это доставляло ему небывалое наслаждение. Они подошли к большому кругу людей, наблюдавших за борьбой. В круг выходили обнаженные по пояс парни и старались положить друг друга на лопатки. Кому это удавалось сделать, тот награждался криками одобрения и похвалы.
Мономах увлек Белославу к другому зрелищу. Там соревновались наездники, которые стремились поразить стрелой деревянный круг, а затем срубить особым образом закрепленную лозу. Кто это делал, получал кружку вина. Азарт был велик. Зрители кричали, подпрыгивали на месте, махали руками, выражая свой восторг или разочарование. Мономах не утерпел, сказал Белославе:
– Знать бы, обязательно приехал бы на коне. Нас всему этому обучали с детских лет!
Возле края леса проходили соревнования на меткость стрельбы из лука. Желающему показать свое умение давались три стрелы. Затем парень подбрасывал высоко над собой сук из липы; стрелок должен был попасть в него. Пока что удалось это сделать двоим, да и то по одному разу. Мономах не утерпел, стал в очередь. Пустил первую стрелу – мимо! Вторая попала в дерево. На третий раз он долго примеривался, потом крикнул:
– Бросай!
Парень бросил сук, и стрела, пущенная Мономахом, хищно впилась в сук. Толпа взревела от восторга. К князю подошел виночерпий, преподнес кружку вина: выпей до дна, добрый молодец. Ты заслужил!
Владимир и без вина был пьян – и от победы, и от похвалы, обрушившейся на него, а больше от присутствия Белославы. Поэтому передал кружку мужичку, крутившемуся вокруг него и глядевшему на вино жадными, голодными глазами.
– Выпей за мое здоровье!
– С удовольствием, господин хороший!
Не заметили, как свечерело. На лугу зажгли костры, через них принялась прыгать молодежь. Считалось, что если удалось перемахнуть и не разнять рук, значит, этой паре выпадет счастливая семейная жизнь. Белослава так крепко уцепилась ручонкой за толстые пальцы Мономаха, так решительно горели ее глаза, что через огонь они перескочили рука в руке.
А потом они уединились под большим дубом на краю леса, он обнял и поцеловал ее.
– И как только ты могла обратить на меня внимание? – удивлялся он.
– А на кого мне надо было еще глядеть?
– Как на кого? Олег сидел рядом. Такой красавец!
– Что толку, что красавец? Спеси в нем много. Только самого себя и видит.
– Девушки на нем так и виснут. Отбоя нет.
– Может, и так. Но только до того момента, пока не разберутся, какой он из себя.
– А какой он? По-моему, мужественный, красивый парень. Чего еще надо?
Белослава немного подумала и выпалила:
– Он жестокий и равнодушный к людям человек!
– Но ты его мало знаешь!
– Мы, девушки, чутьем определяем человека. Порой умом думаешь так, а сердце чувствует совсем по-другому. Поступишь против веления сердца, обязательно ошибешься.
– И про Олега ты сразу так подумала: равнодушный и жестокий человек?
– Да, когда еще беседовали за столом.
Потом они стали говорить о другом, но слова Белославы об Олеге сильно озадачили его. Он знал его с детства, нередко наблюдал, как эти черты характера проявлялись в играх и отношениях со сверстниками, и был удивлен, что Белослава быстро заметила их.
– Гляди, гляди, сколько огоньков появилось в лесу! – вдруг воскликнула она. – Не иначе как ищут цветок папоротника, который зацветает только в купальскую ночь!
Он знал это старинное поверье, что в этот праздник особенно бурно проявляет себя нечистая сила и можно поэтому найти зарытые клады, они на короткий срок становятся видимыми. Клады служили своего рода приманкой, на которую бесы ловили доверчивых людей. Но против бесов существовало верное средство – цветок папоротника, который зацветал только в купальскую ночь. Если его отыскать и сорвать, человеку станут известны все клады. Вот этот цветок и пытались найти люди, бродившие по лесу с факелами.
– Какая восхитительная ночь! – шептала Белослава, теснее прижимаясь к Мономаху. – Глухая темень мрачного леса… Таинственные огоньки… Многоголосое пение хороводов… Нам с детства говорили, что эта ночь наполнена чудодейственными, чародейными явлениями. Поверхность воды подернута серебристым блеском. Деревья переходят с места на место и разговаривают между собой шумом ветвей. Кто найдет цветок папоротника, тот может понимать язык всякого творения… Нет, никогда не забыть такой ночи!
Расстались перед самым восходом солнца, а на другой день вновь встретились и долго бродили по городу. Они останавливались перед Софийским собором, каменным изваянием удивительной красоты. Его золотые кресты устремлялись в самую высь, и если долго смотреть на них, то кажется, не облака, а сам собор плывет по голубому, бездонному небу… Среди теремов боярских и купеческих и домов горожан виднелись стройные колокольни храма Святого Георгия и Десятинной церкви с позолоченными куполами. Они поднялись на крепостную стену. В синей дымке простиралось степное Заднепровье; у берега Днепра раскинулись причалы, забитые русскими и иноземными кораблями, на причалах теснились амбары и другие торговые строения, наполненные товарами, свезенными со всего света. Они спускались на торговую площадь, где в рядах можно было приобрести шелковые ткани, пряности, драгоценные камни, браслеты и ожерелья, доставленные из восточных стран‚ оружие и военное снаряжение из Европы, песцовые, собольи и куньи меха, предлагаемые русскими купцами, радовали глаз изделия русских ремесленников тончайшей работы: украшенные сканью серьги, тисненые серебряные колты, золотые ожерелья с перегородчатой эмалью; сверкала на солнце посуда из серебра, рядами стояли гончарные поделки – кувшины, черпаки, амфоры, корчаги… Богат и славен был стольный город Руси – Киев!
А вечером вновь гулянье на лугах, снова костры, хороводы…
Прощаясь, Белослава сказала тихо:
– Я пьяная от счастья. Мне кажется, что все это совершается не наяву, а во сне…
Он подтвердил:
– Мне тоже кажется, что я не хожу, а летаю, парю в воздухе. И окружающее кажется ненастоящим, каким-то призрачным, точно в тумане. И вправду, Белослава, неужели это происходит в нашей жизни?..
II
Наутро Мономах завтракал вместе с отцом. Всеволод был необычайно оживлен, подшучивал над прислугой, несколько колких замечаний отпустил по адресу своей молодой жены Анны, половчанке, отчего та зарделась и поспешила под благовидным предлогом ускользнуть из трапезной.
Владимир был удивлен необычным поведением отца, но не придал этому особого значения.
Когда они остались одни, Всеволод вдруг посерьезнел и сказал:
– Наконец-то я могу сообщить причину, по которой вызвал тебя в Киев. Женить я тебя решил, сынок!
– Да я хоть завтра! – обрадованно ответил Владимир. – Я и сам собирался поговорить с тобой об этом.
1
«Веда Купалы».