Занимательная биология

Это прискорбное недоразумение продолжалось до двадцатых годов нашего века, когда неожиданно выяснилось, что крошечные рыбки ацератиды и есть «законные мужья» амазонок из группы цератиоидеа, которые во много раз крупнее их.

Открыли и еще более поразительные вещи: самцы-карлики, оказывается, как найдут свою самку, сейчас же хватаются за ее «юбку», впиваются зубами в голову или брюхо самки. Держатся крепко, не отцепляются, куда бы она ни плыла, и вскоре прочно прирастают (прямо головой) к своей подруге. Губы самца и даже его язык срастаются с кожей самки (у этих рыб нет чешуи). Смыкаются в единую систему и кровеносные сосуды этих животных: по ним самец получает питательные вещества, которые приносит ему кровь из кишечника самки.

Во мраке океанской бездны влюбленным в нужную минуту нелегко найти друг друга. Поэтому и обзавелись рыбы-удильщики карманными самцами. Они всюду носят на себе этих тунеядцев, кормят их соками своего тела, но зато, когда в назначенный природой час надо будет разрешиться от бремени икры, самец всегда окажется под рукой, чтобы оплодотворить ее.

Вторая уникальная особенность рыб-удильщиков — их рыболовная снасть. Как и у морского черта, на голове многих его глубоководных родичей растет длинная удочка: у некоторых она в десять раз длиннее тела. У других удочки, точно резиновые, могут растягиваться и сокращаться. На них дрожит приманка — небольшой шарик, в темноте он светится. Обманутая рыба, кальмар или рак бросаются на огонек и попадают в зубы рыболову.

Разрезав светящуюся приманку, можно убедиться, что этот шарик не сплошной, а полый внутри. Снаружи он покрыт черным покрывалом из особых клеток — хроматофоров. Когда они расширяются, свет гаснет. Хроматофоры сокращаются, и в промежутках между ними свет снова пробивается наружу.

Под покрывалом залегает слой прозрачной, преломляющей свет ткани. Это линза-коллектор. Полость шарика разделена радиальными перегородками на отдельные боксы, наполненные слизью и бактериями. Пока микробиологам не удалось еще выделить из шарика-приманки чистую культуру бактерий. Однако и само устройство светящегося органа удильщиков и другие наблюдения говорят о том, что добычу свою эти рыбы приманивают с помощью света захваченных «в плен» бактерий.

«Ловись, рыбка большая и маленькая…»

Если уж речь зашла о том, кто как кого приманивает, чтобы потом поймать и съесть, то тут нельзя не рассказать о водяном мангусте и его в некотором роде коллегах, любителях ловить рыбу хвостом. Это веселая компания. Забавно читать разные басни, догадки, опровержения и подтверждения, рассказы и отчеты об их похождениях — обо всем, чему обычно только в сказках верят.

Итак, о водяном мангусте. Первым делом, кто он и где живет?

Хищный зверек, родственник грозы змей — рикки-тикки-тави, или, если не по Киплингу, обычного мангуста. Живет в Африке у воды и в воде. Но и по суше, конечно, бегает нередко.

Особенно когда проголодается и захочется ему поймать птичку. Тогда, рассказывают, прячется где-нибудь в невысокой траве, на краю леса или поля.

Здесь, закинув на спину хвост, задирает вверх свой зад и раздувает его так, что похож он теперь на спелый красный фрукт. Сам не шевелится, ждет, когда птицы прилетят клевать его «фрукт». Как только те по глупости, не поняв обмана, слетятся, мангуст быстро переворачивается и хватает ту, что ближе всех.

Правда ли это или только басня, не берусь судить. О животных рассказывают истории и почудней этой.

О том, как лиса рыбу хвостом ловит, люди давно уже сочиняют разные сказки и басни. А некоторые и всерьез говорят об этом.

Почти 2 тысячи лет назад римлянин Клавдиус Элиан в книге, название которой можно было бы перевести: «Живая природа», записал следующее:

«Идя вдоль берега реки, лисица хитро ловит мелкую рыбешку. Она опускает свой хвост в воду, и рыбки плывут к нему, заплывают в густую шерсть, Когда лиса это почувствует, быстро выдергивает хвост из воды, прыгает на сухое место и трясет хвостом, рыбки падают на землю, и лиса их ест».

Позднее, в 1555 году, известный шведский хроникер и натуралист архиепископ Упсалы Олаус Магнус в XVIII книге своих сочинений в главе «De deloso ingenio vulpium» («Относительно хитрой природы лисиц») почти слово в слово повторил историю, рассказанную Элианом.

Этого ему показалось мало, и в следующей главе он добавляет кое-что и от себя:

«В скалах Норвегии я сам видел, как лисица, опустив хвост в воду между скалами, потом выдергивала его с несколькими крабами, вцепившимися в него, и ела их».

Двести лет спустя коллега Олауса Магнуса Эрик Понтоппидан (тоже епископ и тоже натуралист и хроникер, а кроме того, и академик Датской академии наук) в «Естественной истории Норвегии» (которая весила десять фунтов) тоже имел дело с лисицей и крабами, одураченными ее хвостом.

Однако позднее и до наших дней никаких «научных» сообщений об этом, кажется, больше не поступало. Но в сказках самых разных народов — и русских, и немцев, и эскимосов, и американских негров — лисицы часто совершали подобные подвиги.

Правда, кузена лисицы — койота (мелкий американский степной волк) еще совсем недавно и не раз заставали будто бы люди за таким занятием.

В этом уверяет нас Фрэнк Доби в книге «Голос койота», опубликованной в 1949 году.

Доктор Гаджер, неутомимый исследователь всяких редкостных повадок животных и приключений в природе, в большой статье в большом научном журнале перечислил всех известных ему животных, о которых рассказывают, будто они ловят хвостом рыбу, раков или крабов. Таких животных семь: лиса, койот, выдра, енот, крыса, кошка и ягуар [68] .

Да, даже и ягуар! Он не в пример другим кошкам очень любит воду, хорошо и охотно плавает. И рыболов он искусный. Вытянувшись на стволе дерева, низко свисающем над водой, ягуар часами караулит рыбу и, выбрав момент, выхватывает ее когтями из воды.

Охота его особенно бывает добычлива, когда лежит он на каком-нибудь фруктовом дереве. Зрелые фрукты падают в воду, и «клевать» их собираются разные рыбы. Зверь это понял, и всегда, когда найдет такое дерево, им обязательно воспользуется.

Но если он и раз и два промахнется и не поймает рыбу, а только распугает ее, то совершает якобы следующий хитрый маневр: развернувшись на 180 градусов, опускает в воду конец своего длинного хвоста. Рыбам чудится, будто новый фрукт упал в воду, и они плывут к нему. Тогда ягуар разворачивается передом к реке и продолжает рыбную ловлю.

Гаджер говорит, что тем же хитрым способом приманивал золотых рыбок и один домашний кот, усевшись на краю бассейна в саду.

Но самое, пожалуй, интересное и достоверное сообщение об ужении хвостом находим мы в книге Монктона, опубликованной в 1921 году.

Монктон служил чиновником в Новой Гвинее и увлекался зоологией. Однажды он провел ночь на крохотном коралловом острове, на котором чудом уцелели несколько хилых деревьев и не было больше никаких растений. Всю ночь вокруг шныряли крысы и не давали спать. Утром Монктон решил посмотреть, что же они здесь едят: ведь остров совершенно пустынный. Он сидел тихо и ждал. И увидел, как две-три худые крысы направились к воде. Каждая облюбовала плоский «камень» коралла, деловито уселась спиной к воде и опустила голый хвост в тихую лагуну. Вдруг крыса дико подпрыгнула, и «когда она приземлилась, я увидел краба, вцепившегося клешней в ее хвост». Крыса быстро обернулась, схватила его и съела. Съев, опять уселась на свой камень и свесила хвост в воду. Потом и другие крысы скакали, «выдергивая» крабов из воды.

Можно ли верить всем этим рассказам? — спрашивает доктор Гаджер. И говорит: «Нет дыма без огня». Любая легенда не родится из ничего, и едва ли все рассказчики лгуны. В то, что крабы и раки могут вцепиться в хвост, поверить нетрудно, на них это похоже, и люди нередко, подставляя пальцы, вытаскивают их из воды. Но хватит ли у животных на это смекалки?

68

Ничего не упомянул он почему-то об обезьянах, о которых, как мне известно, на островах Индонезии рассказывают немало подобных историй.