Кровь нуар

Один из самых трудных поступков за много лет — это было осмотреть помещение, не бросившись к Джейсону, как только я его увидела. Я заставила себя осмотреть все углы, в том числе углы под потолком. Я видала, как вампиры летают, а уж зависнуть под потолком для них плевое дело. И я заставляла себя не смотреть на Джейсона, пока не убедилась, что в комнате чисто. Только тогда я пошла вперед. Только тогда я издала звук, застрявший у меня в горле. Нет, честно, я не завопила — это было хуже вопля. Это звук, который издаешь, когда худшее уже случилось, и ни одно придуманное людьми слово не может выразить твою боль. Так голосят по покойнику.

Я знала, что это Джейсон — судя по размеру и крошечному пятну в волосах, там, где они не пропитались кровью. Других признаков вампиры не оставили. Ковер хлюпнул под коленями, когда я опустилась возле него. Комната воняла сырым фаршем, ковер стал морем черноты.

Наверное, я на пару минут обезумела. Уронив пистолет и обойму в лужу крови, я стала развязывать Джейсону руки. Зациклилась на этом. Если вот освобожу ему руки, сразу должно стать легче. Вот только надо освободить.

Они сковали его гибкими наручниками и металлическими, пропустив их через ввинченную в пол металлическую петлю. Нужен нож и ключ. Огляделась — ножи были выложены на столике возле дивана, на полотенце, как для какой-то макабрической хирургии. Возле торшера лежал бумажник, кольцо с ключами и сотовый телефон, будто вампир перед пыткой выложил все у себя из карманов. Организованный, мерзавец. Явно он такое делал не в первый раз.

Я выбрала нож, наименее окровавленный, и взяла ключи. Разрезать гибкие было легко, а вот ключ я никак не могла найти. Пришлось собраться и заставить себя работать медленнее, перестать суетиться, подбивая ключ.

В конце концов я освободила ему руки. Подползла к ногам, потому что они были связаны так же. И вот только закончив эту работу, поняла, что я выбрала неправильный порядок действий — но я должна была снять оковы, должна была. Джейсон не шевельнулся ни разу. Вообще. От пут я его освободила, но он…

Я положила пальцы ему на шею.

— Господи, молю тебя, дай мне найти пульс. Господи, Господи…

Кожа Джейсона была холодна. Плохо. И пульс я не могла найти. У меня самой пульс застучал так, будто хотел биться за двоих.

Тогда я положила руку ему на грудь — и услышала сердце. Не знаю, не могла я найти пульс потому что не умею или потому что его там не было. Если не было, то очень плохо.

Я чувствовала, что не могу думать.

— Думай, Анита! Думай, черт тебя побери!

Надо остановить кровь, но ведь столько ран — как передавить артерии во всем теле? О боже.

Мне вспомнилось, как умирал Циско. Он был крысолюдом, и он истек кровью, хотя вокруг него хлопотала бригада врачей. Но они пытались его заставить перекинуться. Если ликантропа заставить перекинуться, это его лечит. Отчасти.

Я положила руку на грудь Джейсона. Сердце у него стало сбоить.

Нет, нет!

— Джейсон, Джейсон, борись! Я здесь! Помоги мне!

Я хотела, чтобы он хоть глаза открыл, хоть что-нибудь, но он лежал неподвижно, и сердце у него стучало с перебоями. Медленно. Медленнее.

А, черт!

И я сделала единственное, что могла придумать, чувствуя, как его сердце умирает под моей рукой — я призвала свою волчицу. Сейчас не было бега по длинному коридору у меня внутри, не было деревьев — просто вдруг у меня в голове возник ее образ, белый мех с темными пятнами. И я дала этому образу себя заполнить, и у меня получилось. Я приняла себя такой, как я есть, приняла с тем, что есть во мне. И не было сопротивления, была только отчаянная необходимость. И свое волчье я втолкнула в Джейсона, как вталкивала тигриное в Криспина, как много раз до того с другими. Протолкнула зверя вниз по руке, в останавливающееся сердце, желая, требуя, чтобы он превратился, и знала, что если это не поможет, то ничто уже не поможет. Если он слишком сильно ранен, чтобы перекинуться, то он…

Впервые не было ни малейшей боли при передаче моего зверя — потому что я не сопротивлялась этому. Была сила и теплота, и ощущение, как из меня вытягивается что-то, будто дополнительная часть тела, о которой я даже не знала, что она у меня есть, и вдруг вот она, я ее ощущаю, могу ею двигать, и вот ее снова нет. Она вошла в Джейсона, и я чувствовала, как она там движется, проникает глубже. Я нашла его зверя, и то, что было нежным и любовным, вдруг стало взрывным. Мне нужно было, чтобы он перекинулся. И звери почувствовали эту необходимость — а может быть, волк Джейсона тоже не хотел умирать.

Тело Джейсона дернулось у меня под рукой. Он замычал, вскрикнул — и по телу его потек мех. Оно сжималось, меняло форму. Когда-то, ощутив, как вплотную ко мне перекинулся Ричард, я испугалась до смерти. Сейчас не было у меня более желанного ощущения. Получилось. Получилось. Я продолжала держать руку на нем, и энергия превращения плясала у меня по коже электрическим и живым поцелуем.

И когда процесс закончился, передо мной лежал на боку, тяжело дыша, серый волк. Сердце под рукой билось мощно и ровно. Волк открыл глаза цвета молодой весенней листвы, увидел меня, и посмотрел на меня так, как никогда не мог бы посмотреть настоящий волк. Веки задрожали и опустились, тело снова стало перетекать и двигаться. Снова появились среди и поверх волчьей формы контуры человека, и моя рука лежала на боку у Джейсона.

Я положила ее на середину груди — сердце билось мощно и ровно. Он был все еще холоден на ощупь, но сердце билось лучше. Я вытерла руку о джинсы, пытаясь стереть кровь и прозрачную влагу превращения. Снова положила руку ему на шею. На этот раз я пульс нашла.

На голом теле не было крови — и казалось, что его просто положили в это месиво. Незакрывшиеся раны четко выделялись на коже. Ножевые порезы покрывали его как злобные красные пасти, от плеч почти до лодыжек. И у меня на глазах они снова начали кровоточить. Какое-то время я для нас выиграла, но это все магией не лечится. Нужны врачи.

Подняв с пола пистолет, я потянулась за сотовым телефоном.

Глава пятьдесят четвертая

И набрала 911. Мне ответил женский голос:

— Девять-один-один, что у вас случилось?

— Анита Блейк, федеральный маршал. — Я сообщила номер удостоверения. — Женщина, пять футов три дюйма, длинные черные волосы, футболка, джинсы. Двое убитых. Перестрелка с преступниками. Мой напарник ранен.

Строго говоря, Джейсон не напарник, но он точно мой. А к раненому копу они приедут быстрее, чем к раненому штатскому. Уточнять будем потом, когда выживем.

— Адрес.

— Блин, не знаю. — Я встала, выглянула в окно. Одни только деревья. — Нас накачали каким-то дурманом, и очнулись мы здесь. Я не знаю, где это. По телефону отследить можете?

— Стационарный телефон там есть?

Я огляделась:

— Здесь не вижу.

— Посмотрите в другой комнате.

— Не хочу его оставлять одного.

— Нам нужно знать, куда высылать бригаду, маршал.

Она была права, но очень мне не хотелось его бросать. Я погладила его по волосам, прикоснулась щекой к щеке.

— Смотри не вздумай помирать!

И я вышла в коридор, мимо трупов, открыла первую дверь — спальня. Телефона нет. Вторая дверь — кухня, и телефон на стене.

— Вижу телефон, сейчас проверю, работает ли. — Чтобы взять трубку, пришлось положить пистолет. — Есть гудок.

— Позвоните нам по этой линии, и мы узнаем, где вы.

— О'кей.

Я закрыла сотовый, набрала 911 на обычном. Ответила другая женщина, я изложила еще короче.

— Мы определили, где вы, маршал. Бригада выехала, ждите.

— Сколько ждать?

— Вы довольно далеко. Попытаемся поднять вертолет, но возле вас ему негде сесть.

— О'кей, будем ждать.

— Я могу не вешать трубку, если хотите.

— Нет, я должна остановить кровотечение у моего друга, а для этого мне руки нужны. Но спасибо.

Я повесила трубку, не дожидаясь ответа. Поставила пистолет на предохранитель и заткнула за пояс джинсов. Надо будет принести сюда Джейсона. Как остановить кровотечение из такого обилия ран, я не знала, но в тепле ему точно будет лучше.