Землянин

— Ник, мальчик мой, ты был великолепен! О, какая страсть! — он мечтательно закатил глаза, похоже подсчитывая барыши от размещения в Сети такого явно высоко рейтингового ролика. Ник же молча обработал свои царапины салфетками, пропитанными антисептиком и раствором фульфина, самого дешевого средства, служащего для остановки кровотечения и ускорения заживления ран (больше никаких медицинских услуг гра Адучо персоналу не предоставлял — обойдутся), а затем молча оделся и негромко произнес:

— Мои деньги?

— Ах да… — глаза гра Агучо на мгновение расфокусировались, и спустя мгновение перед глазами Ника всплыла иконка пришедшего сообщения. Ник привычно, одним движением зрачков, распаковал сообщение — все было в порядке, его счет увеличился еще на двести пятьдесят лутов. Он молча кивнул гра Агучо и вышел наружу. Что ж, землянин получил все, на что он здесь мог рассчитывать: и сексуальное напряжение сбросил, и денег заработал. А что касается того, что его исцарапали, — так ничего в жизни не достается просто так. И эти царапины — едва ли не самая дешевая плата за полученное. А ведь останься он тем, прежним Колей, вполне мог бы влюбиться в какую-нибудь подобную сучку, готовую совершенно спокойно трахаться с кем угодно и как угодно, лишь бы получить то, что им казалось «красивой жизнью», но зато порвать рожу за какую-нибудь дорогую тряпку. Ох, как много их было вокруг него в той, прошлой жизни…

Пройдя четвертую камеру, Ник, поеживаясь от боли, двинулся вверх по металлической лестнице, которая спустя два пролета выходила к технологическому люку, выводящему его наружу под платформой одной из монорельсовых трасс. Люк запирался, но простенький электромеханический замок можно было открыть простым гвоздем.

Этот маршрут показал ему Лакуна. После согласия Коли помочь старику в охоте на крыс они не сразу отправились в тоннели. Лакуна почти неделю откармливал его и проверял, чего Николай стоит. После чего пришел к выводу, что его неожиданное приобретение не стоит почти ничего — слаб, трусоват и безволен. Вследствие чего Лакуна решил, что этот случайно подвернувшийся соратник способен послужить лишь приманкой для крыс и их сотрудничество закончится после первой же охоты. Поэтому он даже не дал молодому землянину ни ножа, ни пики, сделанной из заточенной арматурины, каковые являлись обычным оружием охотников, ограничившись пластиковой трубкой, верхний край которой был срезан наискосок таким образом, что превратился в некое условное острие. Уж чего-чего, а пластика в разном виде на свалке хватало… Так что когда охотничья команда, состоявшая из Лакуны и Коли, двинулась вниз, в крысиные тоннели, парень даже не подозревал, что обречен, и поэтому был исполнен энтузиазма, подкрепленного тем, что последние шесть дней питался он куда более обильно и сытно, чем все то время, которое провел в Трущобах. Может, поэтому он и решил задать вопрос, который, как позже выяснилось, и решил его судьбу.

— Слушай, — обратился Коля к как обычно молчащему спутнику, — а что там?

Лакуна обдумал его вопрос и понял, что информации для формулировки более-менее точного ответа недостаточно. Поэтому уточнил:

— Где — там?

— Ну, там, наверху?

Лакуна задрал голову и пару мгновений задумчиво разглядывал открывшуюся картину, а затем повернулся к Николаю и спросил:

— А ты как думаешь?

— Ну… не знаю, — задумчиво отозвался тот, продолжая пялиться вверх, чего он не позволял себе уже очень долгое время, — больше всего это похоже на… дороги. Но столько дорог? Зачем они нужны? И почему они проложены там, наверху, а не по земле? И вообще, не совсем понятно, как все тут устроено. Я так и не понял, почему люди здесь на поверхности почти не живут, а живут где-то там, выше. А на поверхности устроили свалку.

— Хм, — Лакуна окинул его взглядом, в котором мелькнуло удивление. — А что ты еще знаешь?

Коля задумался. Большую часть своей пока еще не очень долгой жизни он занимался тем, что получал знания, которые вроде как должны были впоследствии каким-то образом помочь ему найти свое место в жизни. Но при первом же столкновении с жесткой действительностью выяснилось, что практически ничего из того, чему паренька учили на протяжении почти пятнадцати лет, считая школу и первые четыре курса универа, ему не нужно. А вот из того, что могло бы хоть как-то помочь, он не знает и не умеет почти ничего. Так что сейчас ему впервые подвернулась возможность хоть как-то «продать» хотя бы что-нибудь из того, чему его учили пятнадцать лет. И Николай невольно задумался над тем, как это сделать таким образом, чтобы не только не разочаровать своего спутника, от которого он полностью зависит, но еще и посильнее заинтересовать его. Ибо появление в его жизни этого старика сразу же сильно подняло шансы Коли на выживание в этом мире.

— Ну… если это для тебя не будет слишком занудным, я могу начать рассказ с устройства нашей Галактики? — И Коля тут же прикусил язык от немедленно пришедшей в голову мысли, что он может сейчас находиться не только в той же самой галактике, в которой расположена Солнечная система, но и вообще в другой Вселенной. Однако взгляд, который бросил на него Лакуна, показался ему куда более заинтересованным, чем минуту назад. После чего старик негромко произнес:

— Нет, не будет. Начинай…

Выбравшись из-под платформы монорельса, Ник дождался зеленого вагончика и проехал на нем шесть остановок, после чего спустился с платформы и свернул в ближайший переулок. На главную улицу путь ему был заказан — здесь начиналась туристическая зона, в пределах которой человек, одетый подобно Нику, смотрелся бы слишком чужеродно. Нет, ничего необычного в одежде Ника не было. Просто она была слишком поношенной, что, конечно, вполне объяснимо. Не говоря уж о том, что все эти вещи уже однажды выкинули, ультразвуковой очиститель работал не слишком хорошо, что еще более увеличивало износ. Но менять одежду на что-либо более приличное Ник пока не хотел, хотя возможности для этого у него были… Однако, если появиться в этом самом приличном внизу, в Трущобах, это сразу же вызовет нездоровый ажиотаж вокруг его персоны. На свалке не знали, что он работает где-то «наверху». Путь «наверх», которым сюда проходил Ник, для подавляющего числа обитателей свалки был невозможен вследствие практически поголовной акрофобии ее обитателей, а все остальные пути были надежно перекрыты системами автоматического доступа, завязанными на сетевые технологии. Попасть даже на первый ярус, на котором находились почти исключительно склады и транспортные коммуникации, имел возможность только тот, кто обладал основаниями для нахождения здесь. То есть — имел работу. Но заиметь работу возможно было только попав «наверх». А попасть «наверх», соответственно, мог только тот… ну, и так далее. Так что если он появится внизу в относительно новой одежде, это совершенно точно послужит пищей для подозрений. И тогда некоторые личности могут пересмотреть свое отношение к нему. Сейчас они считают, что за то барахло, которое они могут поиметь с Ника, не стоит особенно напрягаться и подвергать свою жизнь опасности схватки с одним из лучших охотников на крыс в этом районе Трущоб. А вот увидев на нем обновки — вполне могут решить попытать счастья. Да и сама одежда также не сможет долго оставаться достаточно приличной, с его-то полумертвым ультразвуковым очистителем и регулярным проходом через четвертую камеру. Так что овчинка выделки явно не стоила…

До сувенирной лавки гра Шлиске он добрался минут через пять. Подойдя к черному ходу, Ник сбросил Шлиске через Сеть сообщение о том, что он уже около его двери, после чего означенная дверь почти сразу же распахнулась.

— Ну, что там у тебя? — недовольно произнес гра.

— Вот, — Ник протянул ему свои поделки. Шлиске с крайне недовольным видом перебрал их, скривился, тяжело вздохнул, потом произнес:

— Шестьдесят три лута. За все. Последнюю пару дней торговля совсем кислая, так что денег нет.