Взрослая девочка

— Кстати, Одри, а чем ты планируешь заняться, когда окончишь университет? — неожиданно спросил Огюст Фермэ. Все-таки он был скорее деловым человеком, чем сентиментальным.

— Я… — Одри растерялась. Она была уверена, что ее дальнейшая жизнь будет связана с искусством, но пока не задумывалась о подробностях. — Еще не знаю.

— Думаю, Одри могла бы пройти стажировку в Фирме, — вступил в разговор Жюльен. — Да, милая? Ты же занимаешься дизайном интерьера. Мы могли бы доверить тебе разработку эксклюзивных тканей для портьер и мебели.

Одри задумалась. С одной стороны, работать в Фирме — большая честь, тем более что когда-то там работала ее мама. Но как-то скучновато звучит… Ткани для обивки кресел в ее сознании мало ассоциировались с творчеством.

— Это было бы для тебя хорошим стартом, — продолжил Жюльен, словно прочитав ее мысли. — А потом ты сможешь заняться чем-то другим, более интересным. Может быть, открыть собственную дизайнерскую фирму. Или целиком сосредоточиться на создании картин. Кстати, ты возьмешь с собой этюдник, когда мы поедем в свадебное путешествие?

— А куда мы поедем? — оживилась Одри.

— Ну… У меня есть кое-какие задумки… — хитро прищурился Жюльен. — Но пока об этом рано говорить.

— Эти мужчины… — вздохнула Сандрин. — Даже в преддверии свадьбы они говорят о работе. Меня гораздо больше интересует, когда у вас появится маленький.

— Мне кажется, после того, как Одри окончит учебу, мы не будем это надолго откладывать, — улыбнулся Жюль, притянул к себе Одри и ласково поцеловал в ушко.

Сандрин вооружилась ножницами и теперь аккуратно вырезала из газеты статью об успехе Одри.

— Какая чудная фотография, — с улыбкой заметила она, обратив внимание, что Одри наблюдает за ее занятием. — Вы здесь оба такие счастливые. Дай вам Бог, детки, чтобы вы всегда были так же счастливы!

А в это время Люси Брандэ в своей лионской квартире шипела от злости, как кобра. Она чуть не подавилась кусочком яблока, которое грызла в тот момент, когда развернула свежую газету и увидела там фотографию шефа, нежно обнимающего эту выскочку Дюшансе.

— Ну погоди же, кошка драная. Улыбаешься? Смешно тебе? Посмотрим, как ты у меня посмеешься, — процедила Люси, раздирая газетный лист на мелкие-мелкие клочки.

Они успели искупаться в море прежде, чем настала пора пускаться в обратный путь. Одри приготовила купальник, но Жюльен не позволил ей его надеть. Они ушли в уединенный уголок пляжа и купались обнаженными, чувствуя кожей ласковое прикосновение волн, солнечных лучей и сыпучего песка.

Лежа на широком пушистом полотенце и позволяя солнцу осушить соленые капли на их загорелых телах, они наслаждались соприкосновением плеч и мокрых волос, даря друг другу ласковые, неспешные поцелуи.

Позже, сидя рядом с Жюльеном в такси, которое увозило их из гостеприимного дома Фермэ, Одри обнаружила, что стряхнула не весь песок с босых ступней, и теперь он насыпался в туфли. И поймала себя на мысли, что готова положить эти песчинки в конверт и хранить их до скончания веков, чтобы сберечь память о самом счастливом дне в ее жизни.

— Извини, милая. Я отлучусь всего на пятнадцать минут. — Жюль посмотрел на часы и схватил пиджак со спинки кресла. — Подожди меня здесь, потом я вернусь и мы поедем ужинать.

— Хорошо, не беспокойся, дорогой, — кивнула Одри. — Я пока журналы полистаю.

Ей нравилось бывать в кабинете Жюльена — здесь было комфортно и светло, приятно пахло тонким мужским парфюмом. К тому же на стеллажах хранилось множество специальных журналов, среди которых попадались модные каталоги.

— Если что-то понадобится, не стесняйся, обращайся к Люси. — Жюльен поцеловал невесту и стремительно вышел из офиса.

Одри устроилась в кресле для посетителей и открыла журнал. Не прошло и минуты, как в дверь деликатно постучали.

Люси Брандэ, личная секретарша Жюльена, вошла в кабинет с самым несчастным выражением лица, на какое только была способна.

— Мадмуазель Дюшансе… Могу я обратиться к вам с одной просьбой?

— Да, конечно, Люси. Что-то случилось? — участливо взглянула на нее Одри.

— Мне только что позвонили, — тяжело вздохнула Люси. — Моя сестра очень больна, ей срочно нужно лекарство. Я должна немедленно зайти в аптеку и заказать его, чтобы к утру было готово. Но я не могу оставить рабочее место — вдруг поступит какой-то важный звонок?

— Конечно, идите, Люси. Я посижу на телефоне вместо вас, — с готовностью согласилась Одри.

— О, спасибо, мадмуазель Дюшансе, вы так добры! — встрепенулась Люси. — Только, пожалуйста, не говорите ничего мсье Фермэ, я боюсь, что он меня уволит.

— Ну что вы, Люси. Конечно же, он не уволит вас! Но если вам так спокойнее, обещаю, что ничего ему не скажу, — пожала плечами Одри.

Люси рассыпалась в повторных благодарностях и убежала по своим делам, плотно притворив дверь. Одри взяла свой журнал и переместилась в удобное кресло секретаря, стоящее в приемной.

Она засмотрелась на блестящий телефонный аппарат со множеством непонятных кнопочек, недоумевая, как Люси удается разговаривать по нескольким линиям одновременно и при этом не терять нить беседы.

Неожиданно аппарат зазвонил.

Одри вздрогнула и подняла трубку, лихорадочно соображая, что лучше сказать: просто «Алло» или «Приемная Жюльена Фермэ. Добрый день»?

Но не успела она произнести ни слова, как голос в телефонной трубке застрекотал:

— Алло, Люси? Это Аннет. Жюльенчика нет на месте?

— Нет, — только и смогла выдавить из себя ошеломленная Одри.

— Ну ты там ему передай, чтобы он на меня в следующую среду не рассчитывал, я не смогу с ним встретиться. Пусть он номер в отеле не заказывает. И скажи ему, дорогуша, что колье, которое он мне прислал, просто восхитительное! Я обязательно найду возможность его отблагодарить, но только не в этот раз! Ну пока.

В трубке раздались гудки.

Одри несколько долгих минут сидела, замерев, словно пригвожденная к месту. Едва Люси вошла в приемную, Одри вскочила, схватила свою сумочку и опрометью бросилась вон.

Седой шофер работал водителем такси не один десяток лет. Он многое повидал на своем веку, его трудно было чем го удивить или поразить. И все же он тревожно поглядывал в зеркало заднего вида на свою пассажирку — красивую длинноногую девушку, которой на вид не было и двадцати, судорожно рыдавшую на заднем сиденье.

— Я могу вам чем-то помочь, мадмуазель? — наконец решился вмешаться он.

— Спасибо, мсье… — Одри попыталась взять себя в руки, но у нее это не получилось. — Никто мне не сможет помочь.

Когда Одри, шатаясь от горя, ступила на дорожку сада и, размазывая по щекам слезы вместе с косметикой, направилась к крыльцу, перепуганная Мари выбежала ей навстречу. У ног бесновались собаки, которых не могло не коснуться предчувствие беды, витавшее в воздухе вокруг верной домработницы.

— Боже мой, мадмуазель, что произошло? Кто вас обидел? Мсье Фермэ уже звонил сюда, он не понимает, что случилось и куда вы пропали. Он сказал, что если не найдет вас в течение часа, то приедет сюда.

— Что? Он едет сюда? — Одри в ужасе отшатнулась.

— Да… Он в недоумении и растерянности… — Мари и сама пребывала в том же состоянии. Ей ужасно хотелось знать, что произошло.

Ах, он в недоумении… Гнев и слезы душили Одри. Жюль считал, что все его проделки сойдут ему с рук. Что она останется в счастливом неведении, обманутая глупышка. Какая низость! Она вспомнила, как со лживым сожалением он говорил о том, что в среду у него важная деловая встреча и они не смогут побыть в этот вечер вдвоем…

Так вот, значит, какие у него важные встречи!

Одри, покачиваясь, вошла в дом. Ей было тошно. Она представила, как Жюльен с честными глазами говорит ей: «Ты знаешь, мой партнер не смог встретиться со мной сегодня. И мы можем провести вечер вдвоем, дорогая». Самое смешное, что при этом он бы даже не солгал.