Взрослая девочка

— За чем же дело стало? Поехали, я тебя отвезу, купим все, что хочешь. — Жюль под впечатлением от картин Одри подобрел и теперь ему хотелось сделать ей приятное. — А хочешь, можем посидеть в кафе.

— Нет-нет, только до магазина и обратно, — запротестовала Одри. — После вчерашнего я ужасно выгляжу.

— Вот уж вздор, — искренне возмутился Жюль. — Ты не умеешь выглядеть ужасно.

— Помнится, ты мне другое говорил… — злопамятно прищурилась Одри.

— Это когда было… Ты с тех пор сильно изменилась. И не напрашивайся на комплименты, я просто привык говорить, что думаю.

Они сели в асфальтово-серый «рено» Жюльена, и машина помчалась по шоссе.

В магазине покупатели с улыбками глядели на красивую молодую пару, скупавшую сладости и фрукты. Наверное, нас принимают за молодоженов, с довольной улыбкой подумала Одри. В заключение Жюль добавил к покупкам бутылку легкого молодого вина. Неся пару объемных пакетов со снедью, довольные и счастливые, они вернулись в машину.

— Бензин заканчивается, — озабоченно сказал Жюльен на обратном пути, заметив, что впереди показалась автозаправка. — Подождешь? Это быстро.

Одри кивнула.

Жюльен остановил «рено» у бензоколонки, выбрался из салона и пошел заплатить за бензин. Одри открыла дверцу и вынырнула наружу, с наслаждением потягиваясь. День удался, настроение было отличным.

Внезапно черная тень пробежала по ее лицу. Она увидела, как на заправку въезжает ржавый рыдван Бювана. Когда-то это был новенький сверкающий автомобиль, при виде которого глупые девушки ахали и падали в объятия Тутти одна за другой. Но после бесчисленных историй, в которые попадал ее хозяин, машина выглядела кучкой металлолома, по недоразумению поставленной на колеса.

— Смотри, твоя подружка уже поджидает тебя, — ядовито заметил Лучший Друг, которого, как Одри вчера узнала в полиции, звали Жан-Жак Гроссе. — Наверное, соскучилась.

Парочка новоприбывших представляла собой столь же жалкое зрелище, что и их помятая повозка. Перебинтованная рука Жан-Жака висела на привязи, он весь был в кусочках лейкопластыря, прикрывающих порезы и ссадины: полет через оконное стекло не прошел для него даром. У Тутти на лбу сияла огромная фиолетовая шишка, которую он безуспешно пытался замаскировать дамской пудрой: от оплеухи Жюля он немного неудачно отлетел и поздоровался со стеной.

Одри отвернулась.

— Твоя любовь обошлась мне в кругленькую сумму, детка! — Бюван был зол как черт. — Полиция содрала с меня огромный штраф.

— Когда ты вышиб мое окно своим лимузином, у меня тоже были некоторые расходы, — заметила Одри. И обрати внимание, что в обоих случаях была виновата не я.

— А кто же? — изумился Бюван. — Сначала ты меня завлекла, а потом нашла себе ухажера побогаче? Я не пара тебе или твоему банковскому счету?

— Я? Я тебя завлекла? — От удивления Одри едва не потеряла дар речи.

— А как же? — Бюван краем глаза заметил, что Жюль направляется к ним, и начал говорить громче: — Вспомни, какие жаркие слова ты мне шептала по ночам! Как ты трепетала в моих руках!

Все, кто был на автозаправке, повернулись в их сторону и с любопытством прислушивались к разговору.

— По каким еще ночам? — Одри покраснела до корней волос. Глупее нет ситуации, когда ты должен оправдываться в ответ на наглую ложь. — Ты бредишь? Слишком сильно ударился головой?

— Только не говори, что ты все забыла, — мелодраматично закатил глаза Бюван. — Такая безумная страсть не забывается.

Жюльен подошел к машине, встал рядом с Одри и обнял девушку за плечи.

— Тебе же было велено держаться подальше от моей невесты, — процедил он сквозь зубы, глядя на Бювана, как на слизняка, случайно упавшего к нему на ботинок.

Сердце Одри забилось, как воскресный колокол. Ей послышалось, или Жюльен назвал ее своей невестой? Она смотрела на него во все глаза, пытаясь понять, правда это или нет. Его горячее тело было так близко, его рука лежала на ее плече, даря ощущение защищенности, его мускулы под рубашкой напряглись, готовые, если надо, драться за ее честь.

Бюван был столь же трусоват, сколь груб. Он повернулся, забрался обратно в свою машину, опасаясь получить вторую шишку в пару к первой, и прошипел:

— Поедем, Жан-Жак, бензинчик здесь дороговат.

Но, выезжая с территории заправки, он все-таки тявкнул в приоткрытое окошко:

— Она — невеста твоего кошелька, ты, верзила! А в жизни она предпочитает ребят помоложе!

Одри вывернулась из-под руки Жюльена, села в машину и захлопнула за собой дверцу. Стыд был так велик, что она расплакалась.

— Перестань. — Жюльен сел на водительское место, завел машину, и они покинули стоянку на такой скорости, что взвизгнули покрышки. — Если расстраиваться из-за каждого… — Он поскрипел зубами, чтобы с языка не сорвалось ругательство. — …То слезы вообще высыхать не будут.

— Но это неправда… Понимаешь, неправда! — всхлипывала Одри.

— Тогда о чем тебе жалеть? — пожал плечами Жюльен. — И вообще, вот мы и нашли выход. Чтобы всякие пижоны к тебе не лезли, пустим слух, что ты — моя невеста. Тогда все охотники приставать к тебе и поживиться за твой счет будут чувствовать себя не так вольготно.

Услышав, что его слова о невесте — лишь прикрытие, Одри зарыдала еще горше. Глупая, а она-то смела надеяться… Жюльен крутанул руль и удивленно покосился в ее сторону: ну нельзя же так убиваться из-за того, что тебе нахамили два молокососа.

— Жюль, но мы же не сможем без конца лгать всем вокруг, — осторожно начала разговор Одри, когда они занесли покупки в дом и устроились на противоположных концах удобного углового дивана в гостиной. Одри грызла цукаты в сахарной пудре, Жюль просматривал газеты, закинув ногу на ногу.

— Ммм… Ты о чем? — рассеянно переспросил Жюль, не отрываясь от газеты.

— О нашей помолвке.

Жюль подскочил, закашлялся и посмотрел на Одри круглыми от изумления глазами.

— О чем?!

— Ты же сам сказал, что мы будем изображать жениха и невесту, чтобы… Ну…

— Я надеюсь, ты понимаешь, что это только для отвода глаз? — уточнил Жюльен, подозрительно глядя на порозовевшие щечки своей визави.

— Понимаю, — подавила тяжелый вздох Одри.

— И что же тебя не устраивает?

— Но ведь об этом узнают не только Бюван и компания. Что мы скажем твоим родителям? Чете Лезадо? И мне придется лгать своим подругам? А тебе — своим?

Жюльен ненадолго задумался, аккуратно сложил газету, сел поудобнее и сказал:

— Я думаю, что со своими подругами ты разберешься сама. Родители и супруги Лезадо об этом даже не узнают — вряд ли они имеют обыкновение беседовать с Бюваном и компанией. Разные, знаешь ли, социальные круги. Не думаю, что моя мама имеет шанс случайно встретить нашего милого Тутти на вечеринке или в пивном баре. А за меня не беспокойся. Я постараюсь, чтобы ты больше никогда не сталкивалась с моими подружками. Кстати, если тебе интересно, у меня сейчас никого нет.

— Правда? — Одри чуть не подпрыгнула от радости.

— Да. Надоело, знаешь ли. — Жюльен зевнул. — Эти пустые отношения рано или поздно утомляют. Чего я не видел? Блондинок? Брюнеток? И все, как пиявки, так и норовят присосаться к моему кошельку. Встречаешь очередную красотку. Она еще не произнесла ни слова — а я уже знаю все, что она скажет. Как улыбнется, как посмотрит, о чем попросит. Одной нужна шубка, другой — выгодный контракт, какая разница… Улыбка у всех широкая, а глаза — холодные. Сегодня она с тобой, завтра — с тем, у кого хотя бы на пару тысяч франков больше.

У Одри внутри все похолодело. Она вспомнила фразу, брошенную Бюваном на прощание. О том, что она невеста не Жюльена, а его кошелька. Неужели Жюль подумает, что в словах Тутти есть доля правды? Но ведь она сама — далеко не бедная девушка.

— Но если подруга не из бедных, ее вряд ли можно заподозрить в корысти? — осторожно спросила она.

— В общем, логично. Но не это главное… Моя мама замучила меня разговорами на эту тему. Она настаивает на том, чтобы я непременно женился на девушке искренней и порядочной, чтобы не сомневаться в ее бескорыстности. Все время меня об этом предупреждает, как будто я сам не научился разбираться в людях.