Страница 27 из 60
Что оставалось Хейли? Только соглашаться. Но ведь она сама втайне мечтала о том, чтобы он пришел, сел с ней рядом и завел легкую, насмешливую беседу.
— Хорошо. — Она села напротив. — Вы предпочитаете уединение, мистер Хоук?
— Нет. Кто вам сказал?
— Многие так считают, — уколола она его. Разговор, о котором она мечтала, начался. Шелестевший снаружи дождь отгородил их от всего окружающего мира. Хейли успокоилась и опять задала вопрос: — Но не на пустом же месте возникло такое мнение?
— После возвращения в Англию я несколько месяцев жил уединенно. Вероятно, это и послужило поводом, — объяснил он. — Но скорее я должен быть польщен. Неужели в светском обществе скучают обо мне?
— Вокруг только и говорят о вашем затворничестве. Но странное дело, куда бы я ни пошла, везде натыкаюсь на вас.
Он тихо рассмеялся.
— Вот какое у вас создалось впечатление обо мне. Как быстро развеялся миф о моем затворничестве.
— Что же так повлияло на вас, мистер Хоук?
Он чуть помедлил, а потом сказал:
— Смерть друга.
— Простите. Мне очень жаль. — Она положила ладонь на его руку, выражая ему сочувствие. — Как вам, наверное, надоели глупые вопросы об уединении…
— Давайте поговорим о чем-нибудь другом, мисс Морленд. Вечер довольно унылый. Разве нужен нашей компании призрак?.. — Он ласково провел пальцами по ее руке. От прикосновения мурашки побежали по спине Хейли, сердце подпрыгнуло и ускоренно забилось.
— Хорошо. — Она умолкла, не зная, какую бы тему повеселее придумать. — Каким образом вы догадались, где я?
— Это так вам свойственно.
— Простите, не поняла?
— Я никогда раньше не встречал в высшем свете леди, которая с такой настойчивостью стремилась бы к уединению, мисс Морленд. Вы либо прячетесь от всех на балконе, либо подпираете стены. Знаете, где вас точно нельзя найти — в центре бала среди веселящейся толпы. — Он принялся снимать сюртук. — Но в театре вы объяснили причину столь Необычного своего поведения.
— В самом деле?
— А кто говорил, что не любит тесных и узких помещений?.. — С этими, словами он набросил на ее обнаженные плечи сюртук. Ткань еще сохраняла тепло его тела, что было еще приятнее. Хейли сразу согрелась. — Едва я увидел переполненный бальный зал, так сразу понял, что искать вас надо в другом месте. Наиболее подходящим мне показалась веранда. Уединенная и пустынная. Я вошел туда и заметил, как вы скользите по садовой дорожке.
— Мистер Хоук, неужели вы все замечаете и ничего не забываете?
Он кивнул:
— Мисс Морленд, я помню каждое ваше слово.
— Тем лучше, тогда позвольте мне обратить ваше внимание вот на что…
— Не позволю. Не лучше ли открыто высказать все, что вам не нравится? Если я вам мешаю, то скажите прямо в лицо, и я в ту же минуту оставлю вас, несмотря на то что на улице идет дождь.
Хейли сжалась внутри сюртука, наброшенного ей на плечи. Его слова поразили ее. «Мне никогда в голову не приходила мысль прогнать его. Ну и хитер же он! Он говорит те самые слова, которые на моем месте сказала бы любая благоразумная девушка».
— Мистер Хоук, если вы промокнете и заболеете, я буду ругать себя на чем свет стоит.
— Ага, значит, я вам все-таки не безразличен! Возражать что-либо было совершенно бесполезно.
Лгать тяжело, да и бессмысленно. Мир, в котором царили такие понятия, как долг и благоразумие, свернулся и ушел в сторону.
— Неужели вы думаете, что я способна желать кому бы то ни было зла? Оставайтесь, мистер Хоук. Вы сложный человек, но вас не за что прогонять.
— Осторожней, мисс Морленд. — Он понизил голос, и Хейли невольно вытянула шею, чтобы расслышать его слова. — Когда вы признаетесь самой себе, что влюбились, то вы уже не сможете устоять.
— Устоять перед чем? — Она отодвинулась от него, скорее по привычке, чем от боязни.
— Перед желанием потанцевать со мной.
Хейли открыла рот от изумления. Не ослышалась ли она? Ведь она ожидала услышать очередную дерзость или хитрость, вроде поцелуя в Гайд-парке. Не успела она придумать какой-нибудь остроумный ответ, как он встал и протянул к ней руку.
— Потанцуйте со мной, мисс Морленд.
Как раз в это момент оркестр в доме заиграл новый танец. Все вокруг каким-то чудесным образом помогало ему. В глазах Хейли он выглядел настоящим волшебником. Она встала и подала руку. Последняя капля благоразумия оставила ее.
Гален мягко обхватил ее, удивляясь тому, насколько грациозно ее тело, насколько тонко чувствует оно его движения. Повинуясь малейшему нажиму его пальцев, она двигалась именно в ту сторону, куда он вел ее. Сначала танец доставлял ему невинное наслаждение. Сделав несколько кругов внутри беседки, Гален привлек ее к себе вплотную. Они представляли собой две крепко склеенные половинки. Трудно было передать словами то наслаждение, которое охватило Галена. Кровь у него вскипела и стремительно побежала по жилам, приводя его в еще большее возбуждение.
Ему захотелось поцеловать ее. Вечная игра между мужчиной и женщиной увлекла его, ему хотелось соблазнить ее, и он с трудом сдерживал свой порыв.
— Не подарите ли вы мне поцелуй, мисс Морленд?
— Нет, Гален, не надо.
Его губы скользнули по ее волосам, виску. Он тихо прошептал у нее над ухом:
— Хорошо, можете не целовать меня. Но тогда позвольте мне поцеловать вас. Тем самым вы не нарушите клятву. И вам не надо будет укорять себя.
Логика была удивительной, но устоять против нее было невозможно.
— Позвольте поцеловать вас так, как мне хочется… вы можете просто стоять и ничего не делать…
Предложение было дерзким. Согласиться было бы крайне опрометчиво и безрассудно. Будь они в освещенном бальном зале, вряд ли бы он решился на подобное. Но здесь в полутемной беседке между ними возникло удивительное притяжение, которому нельзя было противиться.
Хейли тихо вздохнула в знак согласия. Безудержная радость, подобная снежной лавине, охватила его сердце. Опьяненный счастьем Гален был не из тех, кто упускает подобный случай.
Начало было вполне невинным. Он поцеловал ее в лоб. Но затем он принялся ласково целовать ее глаза, щеки, нежный завиток уха. Дыхание Хейли участилось, возбуждение внутри ее явно нарастало. Охваченная желанием, она прижалась к нему, что лишь подхлестнуло Галена. Он осыпал поцелуями ее обнаженное плечо, нежную впадину на границе между шеей и плечом. Хейли задрожала, подалась к нему, но тут же слегка отстранилась.
— Что вы делаете?
— Как что, мисс Морленд? Целую вас.
— Я думала, что это будет просто поцелуй. — Она уже плохо владела собой, хотя пыталась собраться с мыслями. Но Гален не дал ей времени опомниться. Увидев перед собой раскрытые губы, он впился в них. Ему тоже изменила выдержка. Бурная страсть все сильнее овладевала им, й противиться ей становилось все труднее и труднее.
Правой рукой он обхватил ее и приподнял, возбужденно прижимаясь к ней. Она не сопротивлялась. Ее тело послушно шло навстречу его желаниям. Гален незаметно увлек ее на стоявшую рядом скамью.
Пьянящая близость ее тела сводила его с ума. Ему хотелось обнажить ее грудь и осыпать ее поцелуями, но все-таки известная доля осторожности не покидала его. Если бы в туалете Хейли гости заметили беспорядок, то все могло бы закончиться ненужным скандалом. Он принялся ласкать ее бедра, действуя аккуратно, так, чтобы не мять ее платье.
Хейли тихо застонала от удовольствия. Внутри ее волнами вздымалось неведомое наслаждение, становясь все выше и сладостнее. Но когда его рука скользнула под юбку и коснулась нежной кожи между бедрами, она едва не закричала.
Осыпаемая ласками, она тянулась к нему, словно цветок к солнцу. Непонятно откуда возникший жар, вспыхнувший внутри, заставил Хейли крепче обнять его, и она прижалась к нему.
Галена тоже нельзя было обвинить в бездействии. Его горячие губы безудержно целовали ее плечи, руки ласкали ее обнаженные ноги. Его ласки сводили ее с ума. Она дрожала, податливо изгибалась под его горячими ладонями. Хейли хотелось чего-то большего. У нее уже не было сил противиться.