Страница 28 из 215
"В те старинные времена я была в услуженье у первого сановника сунского дома Цзя Цю-хо. Родом я из почтенной семьи, с юных лет искусна в шахматной игре. Когда минуло мне пятнадцать лет, я начала справлять должность отрока при шахматах в его покоях. Сановник имел обыкновение отдыхать в Зале полупраздного времяпровождения. Всякий раз, возвратясь из дворца, он звал меня с шахматами. Я была обласкана его милостями. В те самые годы вы, господин, были младшим слугою и ведали приготовлением чая. А когда было надобно, разносили чайную посуду и, случалось, нередко входили на женскую половину. Вы были молоды и хороши собой. Едва увидав, я вас полюбила. Как-то я вышила шелковый кошелек и темною ночью отдала его вам. Вы подарили мне черепаховую коробочку для румян. Так мы обменялись дарами, чтобы вечно помнить друг друга. Порядки в доме и усадьбе были строги, мы не могли поступать по собственной воле. Меж тем слуги приметили нас и очернили перед хозяином. Сановник милостиво пожаловал нас смертью. Здесь, на этом озере, возле Обломанных мостков мы и приняли казнь. Господин возродился в мире людей, меня ж занесли в Книгу неприкаянных духов. Ну разве не горестна моя участь?"
Дева умолкла. Рыдания сдавили ей горло, она залилась слезами. Рассказ ее взволновал и потряс Юаня. Наконец он произнес: "Значит, встреча наша была предначертана в наших судьбах. Станем же еще нежнее и ласковее друг с другом - во исполнение тех давних клятв".
Дева поселилась в доме Юаня и более никуда не уходила.
Юань не имел дарований к шахматам. Дева научила его играть. Она передала ему все тонкости своего искусства, и все, кто почитались в ту пору блестящими мастерами, были не в силах превзойти Юаня.
Дева поведала ему много старинных историй о сановнике Цю-хо, большей частью тех, которым сама оказалась свидетельницей. Рассказы ее были чрезвычайно подробны. Вот один из них:
"Однажды князь стоял на башне и в рассеянии смотрел вдаль. Ему прислуживали наложницы. Вдруг видят, к берегу быстро приближается лодка с двумя молодцами в простых платьях и темных повязках на головах. Одна из наложниц воскликнула: "Ах, до чего красивы эти молодые парни!" Цю-хо спросил ее: "Не желаешь ли ты им прислуживать? Ну что ж, велю прислать им свадебные дары". Наложница улыбнулась, но ничего не сказала. Через некоторое время князь велит людям принести ларец. Зовет наложниц. Когда те собрались, он обратился к ним: "Вот - свадебный подарок для одной дамы". Те заглянули в ларец - в нем голова наложницы. Женщины помертвели от страха и кинулись наутек".
Или другой рассказ: "Лодки, груженные солью, числом более сотни шли в город на торжище. Некий ученый муж из Государственного училища наук сложил стихи:
"Вчерашней ночью на реке высокие ходили волны; Тянулись лодки на базар - и все господской солью полны. Еда без соли - не еда, приправа - тоже не приправа... Но столько соли! - Нет ли здесь какого-то излишка, право?"
( Здесь и далее стихи в переводе Г. Ярославцева.)
Стихи дошли до Цю-хо. Он велел бросить ученого мужа в тюрьму, обвинив в клевете".
Она рассказала также, как однажды сановный Цю-хо отмерял "общественные наделы" в западных землях Чжэцзяна. Надобно знать, что крестьяне несли от того большой ущерб. Как-то подле дороги появились стихи:
"Не один уже год осажденный Сянъян голодает... Из Хушани в поход сытый люд выступать не желает И не знает о том, Что бездействие это опасно, Что и общий надел нарезали крестьянам напрасно".
Сановник узнал о стихах и повелел хватать всех без разбору и отправлять в окраинные уделы.
Поведала она Юаню и такую историю: "Однажды Цю-хо раздавал милостыню отошедшим от мира. Хватило как раз на тысячу человек. Но тут к воротам подошел даос в поношенном платье с обтрепанной полой. Привратник не пустил его - набралось, мол, уже достаточно. Даос упорствовал. Делать нечего, пришлось подать ему прямо у ворот. Доев подношение, он поставил чашу на стол и перевернул ее дном кверху. Всей толпою пытались поднять чашу и не могли. Доложили Цю-хо. Он подошел и поднял. Под нею были такие стихи:
"В дни счастья знаешь только наслажденье... В Чжанчжоу соберешь плоды цветенья!"
Тогда только поняли, что на землю спускался Истинно-святой, а вот ведь, не распознали. Да, в тот миг был темен и смысл намека на Чжанчжоу. Увы, увы, кто мог знать, что речь идет о гибели у Мусяньского скита в округе Чжанчжоу".
Рассказала она и такую историю:
"Некий кормчий причалил лодку у Дамбы Су, названной так в честь поэта Су Дун-по. В то время стояла великая сушь. Лодочник прилег на корме, но всю ночь не смог сомкнуть глаз. Вдруг видит: три человечка, каждый ростом чуть более двух чи, сошлись на краю песчаной отмели. Один из них говорит: "Почтенный Чжан уже прибыл. Что будем делать?" Другой отвечает: "Первый сановник Цю-хо не человеколюбив, он ни за что меня не помилует". Третий сказал: "Со мной-то все кончено, а вы вот еще увидите его конец". Тут все трое зарыдали и ушли под воду. На другой день рыбак Чжан поймал черепаху более двух чи длиной и отнес ее в дом первого сановника Цзя. Не прошло и трех лет, как начались беды. Значит, эти твари ведали всё наперед, судьбы же никто не минует!"
Юань сказал:
"А нынешняя наша встреча разве тоже предопределена судьбой? "
Дева ответила:
"Да, все это истинная вправда, а не пустые выдумки". Юань тогда полюбопытствовал: "Вот ты есть чистый дух, сколь долго ты можешь пребывать в этом мире?" - "Срок придет, и я истаю", - отвечала дева. "Ну, а все-таки когда?" - "Через три года". Юань не верил. Но срок пришел. Дева захворала, слегла и более не вставала. Юань хотел пригласить лекаря. Но дева сказала: "Я ведь давно предупреждала вас. Ныне, согласно скрижалям судьбы, приходит конец нашей супружеской любви". Она положила руку на локоть Юаню и, прощаясь с ним, молвила: "По природе я воплощенье тьмы и женского начала - инь. Я удостоилась служить вам, и вы не покинули меня в круговороте превращений. Кто уходит, тому одно воспоминание о любви приносит неисчислимые беды. Скорее море иссохнет и камни истлеют, чем развеется моя досада, скорее земля одряхлеет и сгустеет небо, чем исчезнет моя привязанность. К счастью, нам удалось продлить нашу взаимную склонность, ту, что питали мы друг ко другу в прежней жизни, не нарушить союза, заключенного в давние годы. Исполнился мой срок - минуло три года. Претворились наши стремленья и упованья. Дозвольте проститься с вами. Отныне не вспоминайте меня!"
Договорив, Дева в зеленом опустилась на ложе и повернулась лицом к стене. Юань звал ее, она не откликалась. Скорбь его была безмерна. Он заказал для девы гроб и саркофаг, а затем сполна совершил все обряды.
Когда стали ее хоронить, заметили, что гроб слишком легок. Открыли, а в нем только зеленое платье, шпильки и серьги. Так и захоронили порожний гроб на склоне Северной горы. Юань долго сокрушался и более не женился. Он отправился в монастырь Уединенной души, порвал с миром и принял монашество. Там и окончил свои дни.
Записки о шпильке - золотом фениксе [14]
В годы под девизом "Великой добродетели" некий янчжоуский богач, фанъюй по имени У поселился подле башни Весен-него ветра. Соседом его оказался господин Цуй, чиновник. Вскоре они сблизились и подружились. У Цуя был сын Син-гэ, у фанъюя - дочь Син-нян, и тот и другая были еще в нежном младенчестве. Господин Цуй прочил в жены сыну дочь соседа, фанъюй не возражал. В знак сговора Цуй подарил Син-нян зо-лотую шпильку в виде феникса. Но вскоре он получил новую должность и уехал в отдаленный край. Прошло пятнадцать лет, вестей от него не было. Девушка росла истой затворницей. Ей исполнилось восемнадцать лет. Как-то жена сказала фанъюю: "Пятнадцать лет прошло с тех пор, как уехал жених нашей до-чери. И больше от них ни единой вести. Син-нян давно уже в возрасте, к чему нам хранить данный обет. Попусту уходят ее годы". Фанъюй сказал: "Но ведь я дал слово другу. Дело слажено. Могу ли я нарушить слово?"
14
Записки о шпильке - золотом фениксе
105. ... в годы под девизом "Великой добродетели"...- то есть в период правления хана Тимура монгольской династии Юань (1297-1306).
Фанъюй- военная должность, начальник местной самообороны.
Сюанъдэ- ныне город Сюаньхуа в провинции Хэбэй, далеко к северу от Янчжоу, где жила семья девушки.
... снял траурное платье.- По китайским обычаям после смерти отца преданный сын должен был в течение длительного времени носить траур.
106. ... возжег перед алтарем бумажные деньги.- В древние времена в Китае были особые бумажные деньги, не имевшие реального хождения, которые сжигали на могилах или перед алтарем, веря, что они попадут к усопшему и помогут ему в ином мире.
Наступил день поминовения.- Праздник поминовения приходился на пятое число четвертого месяца по тогдашнему лунному календарю, в этот день полагалось приносить жертвы на могилах родственников.
107. ... "убьют дикую утку - спугнут мандаринских уточек-неразлучниц".- Чуть измененные строки из стихотворения поэта Мэй Яо-чэня (1002-1060) "Бьют утку": "Не бей дикую утку, спугнешь мандаринских уточек-неразлучниц". Мандаринские уточки - символ супружеской пары.
... "с цельной яшмой за пазухой"- то есть прихватив с собой драгоценности.
Чжэньцзян- река в провинции Цзянсу, не очень далеко от тех мест, где жила семья героини.
... добрались до Даньяна.- Даньян - уездный город в тогдашнем округе Чжэньцзянфу, в котором и был расположен городок Люйчэн.
... старостою стодворки.- В средневековом Китае существовала особая система круговой поруки, на каждые десять, а затем и сто дворов был свой староста, который отвечал за порядок.
108. ... подобно Чжо Вэнь-цзюнь, бежала с господином.- См. прим. к с. 77.
... как говорится, "старые хлеба кончились, новые уже созрели".- Героиня слегка перефразирует слова из древней книги "Беседы и суждения", в которой приводятся слова ученика Конфуция Цзай-во, предлагающего сократить срок траура по родителям с трех лет до одного года, за который "кончаются старые хлеба и созревают новые" ("Луньюй", 17, 21).
... словно чете фениксов...- Перефразированная строка из "Книги песен" из "Оды царю" (III, II, 8), где говорится: "Четою нынче фениксы летят" (перевод А. А. Штукина).
109. ... в свете Владетельной госпожи земли Хоу-ту фужэнь...- Одна из богинь китайского народного пантеона, почитание которой особо было распространено в VII-X вв.
110. ... и совершил паломничество в храм Желтой гортензии...- Храм Желтой гортензии - даосский храм в городе Янчжоу, где живут герои, назван так потому, что подле него растут диковинные цветы и растения. Там совершались жертвоприношения божеству земли.