Страница 14 из 215
Супруга Сюя, некоего ученого из столицы, была безмерно ревнива. За малый проступок бранила мужа, за большую провинность била палками, а подчас делала вот что: привязывала ему к ноге длинную веревку и, если надо было позвать, дергала за веревку. Тогда ученый тайно отправился к ясновидице, и они вместе замыслили хитрость.
Как только супруга заснула, ученый пошел в отхожее место, привязал к веревке барана, а сам перелез через забор и скрылся.
Жена проснулась, потянула веревку - к ней пришел баран. Она сильно испугалась и позвала ясновидицу для совета. Ясновидица сказала: "Госпожа накопила зло, оскорбила предков попреками, оттого супруг и оборотился бараном. Сможете изменить нрав и раскаяться - предки простят вас". Супруга ученого с рыданьями обняла барана и жалобно запричитала. Она тут же раскаялась и поклялась в том ясновидице. Та наказала ей блюсти семидневный пост, а всем домашним от мала до велика велела укрыться в доме и принести жертвы чертям и духам. Сама же стала творить заклинание о возвращении барану доподлинного облика.
На восьмое утро Сюй важно воротился домой. Жена зарыдала и спрашивает: "Вы столько дней пробыли бараном. Верно, претерпели немало бед?" Тот отвечает: "Невкусно было щипать траву, да и живот потом сильно болел". И горю ее не было пределов. Как-то к ней вновь вернулась ревность. Сюй тотчас повалился наземь и заблеял бараном. Тогда она в испуге вскочила, ног не обула и обратилась к предкам, поклявшись впредь быть разумной и рассудительной. С той поры она более не ревновала мужа.
Из книги "Новое изложение рассказов, в свете ходящих" [5]
Сюнь Цзюй-бо приехал к больному другу. В ту пору случилось на область нашествие хуских разбойников. Друг сказал Цзюй-бо: "Мне время умирать, а вы уезжайте". Цзюй-бо ответил: "Я так долго ехал, чтобы быть рядом с вами, а вы отсылаете меня! Попрать долг ради спасения жизни? Не таков Цзюй-бо!" Явились разбойники. Пришли к Цзюй-бо, спрашивают: "Нас большое войско, вся область разбежалась; и дети, и старики, и женщины. Как же ты, мужчина, один решился остаться?" Цзюй-бо сказал: "Друг мой болен. Я остался подле. Я пусть умру, а он будет жить". Разбойники сказали: "Люди, не ведающие долга, вторглись в царство долга". Они повернули войска и ушли восвояси. Область получила мир.
Гуань Нин и Хуа Синь как-то вместе пололи в огороде овощи и наткнулись на золотую пластину. Гуань продолжал мотыжить, словно это была черепица или булыжник. Хуа подобрал пластину с земли и отшвырнул в сторону. В другой раз сидели они рядом на циновках и читали, когда мимо дома проехал какой-то сановник. Нин продолжал читать как ни в чем не бывало, а Синь оторвался от книги и. пошел взглянуть на выезд. Нин отодвинул в сторону свою циновку, сел от него поодаль и сказал: "Вы мне больше не друг".
Однажды в детстве братья Чжуны, Юй и Хуэй, воспользовавшись тем, что отец их прилег вздремнуть, подобрались к кувшину с винной настойкой. А отец в это время проснулся, но притворился, что спит. Юй совершил поклон, а затем выпил вино, Хуэй же
выпил без поклона. Отец подошел к ним и спросил у Юя, почему тот совершил поклон. Юй ответил: "Само по себе винопитие - совершение этикета, вот почему я и не посмел не поклониться". Тогда отец спросил Хуэя, почему тот не совершил поклона. Хуэй ответил: "Само по себе воровство - нарушение этикета. Вот почему я и не посмел поклониться".
Однажды в детстве братья Чжуны, Юй и Хуэй, воспользовавшись тем, что отец их прилег вздремнуть, подобрались к кувшину с винной настойкой. А отец в это время проснулся, но притворился, что спит. Юй совершил поклон, а затем выпил вино, Хуэй же
выпил без поклона. Отец подошел к ним и спросил у Юя, почему тот совершил поклон. Юй ответил: "Само по себе винопитие - совершение этикета, вот почему я и не посмел не поклониться". Тогда отец спросил Хуэя, почему тот не совершил поклона. Хуэй ответил: "Само по себе воровство - нарушение этикета. Вот почему я и не посмел поклониться".
Сунь Сю любил охотиться на фазанов. Едва наступала пора, он пропадал на охоте целые дни. Вся свита увещевала его: дескать, малая тварь, стоит ли она такого пристрастия. Сю отвечал: "Стоит и - весьма! Пусть и малая тварь, а естественностью своей превзойдет иного человека!"
Случилось так, что кормилица ханьского государя У-ди совершила вне дворца проступок, и государь решил наказать ее. Кормилица обратилась к Дунфан Шо за помощью. Шо сказал: "Тут языком не возьмешь... Сделайте вот что: когда будете уходить с аудиенции, обернитесь на государя несколько раз, но не говорите ни слова. Быть может, и будет надежда на успех". Кормилица явилась перед государем. Шо присутствовал в свите и в решительный миг промолвил: "До чего глупа! Уж не думает ли она, что государь воспомнит о своем милостивом к ней расположении в ту пору, когда она его еще грудного кормила?" Государь, хоть и отличался крутым нравом и твердым сердцем, все же в душе сохранил к ней привязанность. И в порыве сострадания повелел не наказывать ее.
У ханьского государя Юань-ди было великое множество наложниц, и он повелел художникам нарисовать их всех, дабы приглашать их, сообразуясь с портретами. Наложницы стали наперерыв подкупать живописцев. Ван Мин-цзюнь, прекрасная статью и ликом, сочла это унизительным для себя. И художник исказил ее внешность. Вскоре после того приехали гунны заключать мир и попросили у государя красавицу в подарок. Государь распорядился отправить Ван Мин-цзюнь. Но когда ее к нему привели, он пожалел о своем решении. Однако имя уже было объявлено, а он не захотел изменять своей воли. Пришлось ей отправиться в путь.
Смотровая башня пагоды Воспарения к облакам выстроена была весьма искусно. Все бревна перед постройкой выверили по весу, так что ни одно из них даже слегка не давило на соседнее. И хотя вздымалась башня столь высоко, что, случалось, раскачивалась по ветру, но сама пагода стояла прочно. Однажды на пагоду поднялся вэйский государь Мин-ди. Решив, что башня в опасности, он приказал возвести подпорки. А башня вскорости рухнула. Говорят, что было нарушено равновесие.
У Лю Лина был запой, и его мучила жесточайшая жажда. Он стал просить у жены вина. Но жена вылила вино, разбила плошку, и принялась плакать и стенать, и, увещевая Лю Лина, сказала так: "Господин пьет чрезмерно, это опасный для жизни путь, надобно с вином покончить!" Лин ответил: "Верно! Только сам я не могу себя обуздать. Придется мне дать клятву духам. Готовь жертвенное вино и мясо". Жена ответила: "С почтением повинуюсь". Расставила вино и мясо перед алтарем и попросила Лина произнести клятву. Лю Лин опустился перед алтарем на колени и поклялся такими словами:
5
Из книги "Новое изложение рассказов, в свете ходящих"
Лю И-Цин (403-444)
Перевод выполнен по изданию: Лю И-цин. Ши шо синь юй, в серии "Чжуцзы цзичэн", Пекин, 1956, т. 8.
51. Сюнь Цзюй-бо- реальная историческая личность, жил во II в.
Гуань Нин(158-241) - известный мудрец, потомок древнекитайского философа Гуань-цзы. Хуа Синь (157-231) - прославился своей добродетелью, занимая высокие государственные посты. В юности учился вместе с Гуань Нином и Вин Юанем. Люди за талантливость называли всех их троих одним драконом, говоря, что Хуа Синь - это голова дракона, Гуань Нин - его брюхо, а Бин Юань - его хвост.
Братья Чжун.- Чжун Юй и Чжун Хуэй - реальные исторические лица (III в.); первый прославился своим остроумием, а второй мудростью. Оба дослужились до высоких государственных должностей.
Ван Жун(234-305) - видный государственный деятель, который еще в детстве прославился своей мудростью и которого Чжун Хуэй рекомендовал государю.
Сунь Сю(III в.) - шестой сын правителя государства У.
52. У-ди- могущественный государь династии Хань, правил с 141 по 87 г. до н. э.
53. Юань-ди- государь династии Хань, правил с 49 по 33 г. до н. э.
Вэйский император Мин-диправил с 226 по 239 г.
Люй Лин(221-300) - знаменитый поэт и бражник, автор стихов о вине.
54. Ван Цзы-ю(настоящее имя Ван Хуэй-чжи) - сын знаменитого каллиграфа Ван Си-чжи (303-379), отличался совершенно необузданным нравом. Поначалу служил у полководца Хуань Вэня, но после бросил службу.
Цзо Сы(ум. ок. 306 г.) - известный китайский поэт.
Дай Ань-дао(настоящее имя Дай Куй; ум. в 396 г.) - известный художник, каллиграф и музыкант, прославившийся своими высокими и чистыми помыслами, нежеланием своей игрой на цитре услаждать слух власть имущих, поэтому он и переехал жить в глухой уезд Яньсянь, где и хотел навестить его Ван Цзы-ю.