Махабхарата. Рамаяна

[Драупади становится служанкой царицы Судешны]

Тогда свои волосы мягкие справа Собрав, — на концах они вились кудряво, — В одном только платье, испачканном, рваном, Однако из шелка богатого тканном, Служанка-сайрандхри пришла — Драупади, С глубокой печалью в пленительном взгляде. И женщины в царском дворце, и мужчины Сбежались к красавице, полной кручины. Спросили: «Откуда пришла ты? И кто ты? Какой во дворце ты желаешь работы?» Служанкой себя назвала Драупади: «Работы ищу пропитания ради». Никто не поверил смуглянке прекрасной, Такой длиноокой, такой нежногласной, Что будто сайрандхри-служанка явилась, Что будто работа нужна ей, как милость. Тогда на служанку взглянула поспешно Супруга Вираты, царица Судешна. Сказала измученной дальней дорогой, Такой беззащитной, в одежде убогой: «Скажи, благородная, чистая, кто ты? Какой во дворце ты желаешь работы?» А та: «Я — сайрандхри. Хочу я, царица, На тех, кто накормит меня, потрудиться». Судешна сказала: «С такой красотою Как можешь ты зваться служанкой простою? Такие, как ты, среди слуг не бывают, А сами служанками повелевают. Лодыжки тонки, и лицо твое смугло, Шестью ты своими частями округла, Тремя — глубока: то пупок, голос, разум; Пятью ты красна, — назову я их разом: Ладони и мочки, подошвы и губы, Следы твоих ног, что поклонникам любы; Звонка ты, как лебедь чудесноголосый; Прекрасны твои заплетенные косы; Сверкает чело, как луна, хорошея, И раковиной изгибается шея; Широкая в бедрах и тонкая в стане, С высокою грудью, с движеньями лани, С глазами, чей блеск оттеняют ресницы, — Кашмирской пленительней ты кобылицы! Поведай нам, кто ты? Гандха́рва? Богиня? Не лги, благородная, ты не рабыня! Ты Индры, Варуны иль Брахмы супруга? Иль к нам ты пришла из бесовского круга?» «Нет, я не богиня, — в ответ Драупади, — Нет, я не одно из бесовских исчадий. К тебе как сайрандхри пришла я, царица, Причесывать волосы я мастерица, К плетенью венков прилагаю старанья, Готовить научена я притиранья. Такие же я предлагала услуги Потомков Панду многочтимой супруге, Прелестной царице цариц Драупади… Вот так, о большой не мечтая награде, За скромную плату работаю всюду, И тем, что ты дашь мне, довольна я буду. Мне Ма́лини имя. Трудиться желая, В твой дом, о царица Судешна, пришла я». Сказала Судешна: «Носить я готова Тебя на руках, — и сдержу свое слово, Но что, если царь увлечется тобою? Ты видишь, и жены, собравшись толпою, Глядят на тебя очарованным взглядом, — А что, коль мужчина окажется рядом? Смотри, и деревья пленились тобою, В дворцовом саду зашумели листвою, Они пред тобою склонили вершины, — А как же, скажи мне, поступят мужчины? Вирата, твоей красотой пораженный, Оставит меня и возьмет тебя в жены. Когда на мужчину, средь дня или ночи, Поднимешь ты продолговатые очи И пристально глянешь, — сраженный их властью, Он богу любви покорится со страстью. Твоим восхищен безупречным сложеньем, Он будет служить одержимым служеньем Владыке бесплотному страсти красивой — Ана́нге, когда-то сожженному Шивой [34] За то, что он Шиву пронзил оперенной Стрелою любви, из цветов сотворенной… Судьбы своей самочка краба не знает: Для собственной гибели плод зачинает. Я тоже сама себе гибель устрою, Едва пред тобой свои двери открою!» Тогда Драупади сказала Судешне: «Никто — ни Вирата, ни пришлый, ни здешний, — Не смогут сближенья добиться со мною: Мужьям пятерым довожусь я женою. Гандхарвы мужья у меня — полубоги, Что песни слагают в небесном чертоге. Они охраняют меня постоянно, И силу дает мне такая охрана. К тому, кто служанку остатками пищи Не кормит, дает мне работу, жилище, Кто мне не велит омывать ему ноги, — Весьма благосклонны мужья-полубоги. А тот, кто любовью ко мне воспылает, — Умрет в ту же ночь, как меня пожелает. Ревнивцев-гандхарвов боятся недаром: Они меня любят с неистовым жаром». «Живи у меня, — согласилась царица. — При виде тебя вся душа веселится. Спокойно ты ляжешь, спокойно проснешься, Ни ног, ни остатков еды не коснешься». Для странницы кончилось дело успешно: Ее приняла в услуженье Судешна. Не ведал никто, что сама Драупади — Вот эта служаночка в бедном наряде. вернуться

34

Ананге, когда‑то сожженному Шивой… — Ананга — бог любви Кама. Предание рассказывает, что Кама внушил Шиве греховные мысли о жене Парвати в то время, как тот предавался подвижничеству, и Шива испепелил бога любви огнем из своего третьего глаза. Но жена Камы, богиня Рати, так горевала в разлуке с мужем, что Шива раскаялся и воскресил Каму.