Под игом

Своей долговечностью, силой своего воздействия роман обязан правдивому и яркому изображению жизни болгарского народа, богатой галерее образов, патриотическому воодушевлению, которым пронизана книга, прекрасному языку, юмору, высокому художественному мастерству писателя. Вазов поставил перед собой задачу создать широкую эпическую картину жизни своего народа, но он рисовал эту картину при особых обстоятельствах — в изгнании, за границей, тоскуя по родине. И это отразилось на книге, придало ей особую тональность, новые нюансы в характеристике эпохи — ведь это было нечто большее, чем обыкновенная ностальгия, сквозь призму которой все родное приобретает особую прелесть.

В статье «Тридцать лет назад» Вазов сообщает некоторые подробности относительно той атмосферы, в которой создавалось «Под игом»: «Долго, с любовью, работал я в Одессе над этой книгой. Дорогими воспоминаниями, пробужденными в моей душе, она держала меня в постоянной связи с покинутым отечеством, была единственной мне утехой в моей скитальческой жизни. Я прочел некоторые главы моим соотечественникам — эмигрантам, жившим в Одессе. Один из них, мой земляк, офицер Ат. Иванов дополнил мои воспоминания о Сопоте своими. Я воспользовался ими при описании представления «Геновевы» [1].

В своих беседах с проф. Шишмановым, первым издателем романа, Вазов приводит еще некоторые сведения о том, что побудило его сесть за роман.

В Одессе поэт был очень хорошо встречен славянофильскими кругами и болгарской колонией. «Но и эта шумная жизнь стала мне докучать. Мысль о Болгарии вновь властно захватила меня. Несмотря на ласковый прием, я чувствовал себя на чужбине «отверженным», никчемным и бесполезным. И тогда, чтобы занять свое время и заглушить скуку бездеятельной жизни, я задумал написать роман «Под игом». Я положил себе целью изобразить жизнь болгар в последние дни рабства и революционный дух в эпоху Апрельского восстания. Идея, родившаяся однажды ночью в моей голове, вскоре начала осуществляться. С усердием и воодушевлением отдался я работе и зажил образами своей творческой фантазии, испытывая большой подъем. Многие эпизоды романа — плод моих личных воспоминаний и наблюдений. Большинство действующих лиц — подлинные жители Сопота, только имена придуманы или изменены» [2].

Такова обстановка, в которой родился замысел романа и была написана большая его часть. Родина увидена в романе глазами изгнанника. Отсюда особое тепло, особое очарование, излучаемое героями, событиями, пейзажами, картинами из прошлого болгарского народа. За внешне спокойным тоном повествования, не прерываемого личными исповедями и лирическими отступлениями, кроется, в сущности, глубоко эмоциональное отношение к изображаемой действительности. Это явствует и в изображении лиц, и в описаниях природы. Вазов создал целый ряд образов, подкупающих своим благородством или душевной искренностью и красотой, — Огнянов, Соколов, Рада, слепец Колчо, чорбаджи [3]Марко, Гинка, Лалка и другие. По признанию самого Вазова, большинство из них лично знакомы ему, потому что действие развивается, главным образом, в его родном городе Сопоте (названном в романе Бяла-Черква), а с некоторыми его даже связывают близкие отношения. Первая картина, которой открывается роман, в сущности, вводит нас в семью Вазова, в его отчий дом; в лице чорбаджи Марко он рисует своего отца.

Вдали от родины, удрученный ее настоящим (то было время диктатора Ст. Стамболова, который проводил активную русофобскую политику), чувствуя себя неуютно в большом и шумном черноморском городе, Вазов ищет в недавнем прошлом все хорошее, светлое, благородное, чтобы перенести его на страницы романа. Изгнание Вазова обладает одной особенностью: поэт живет в России, стране, которой его родина обязана своим освобождением; в то же время современные ему болгарские правители ожесточенно преследуют все русское, всякую симпатию к России. Это вызывает у писателя сильные душевные терзания. Встреченный на русской земле очень сердечно, получив то признание, которого он заслуживал как крупнейший болгарский поэт, Вазов еще болезненнее ощущает несправедливость всего того, что совершается на его родине по отношению к великой русской стране. Именно поэтому он подчеркивает в своем романе ту большую любовь, которую испытывает болгарский народ к русскому народу и ко всему русскому. Это одна из наиболее важных тем, звучащих в книге. Россия упоминается в первой же главе, когда чорбаджи Марко расспрашивает одного из сыновей, о чем в тот день им рассказывали в школе на уроке истории.

Маленький Васил отвечает:

«— О войне за испанское наследство.

—

Это насчет гишпанцев, что ли? А ну их, они нам ни к чему… Расскажи что-нибудь о России.

—

Что рассказать? — спросил мальчик.

—

Например, об Иване Грозном, о Бонапарте, как он поджег Москву…»

О России в романе говорят постоянно. Великолепно написана сцена на школьных экзаменах, когда маленькая ученица выражает народные надежды и чаяния, заявляя с наивной убежденностью, что Россия и русский царь избавят Болгарию от турецкого рабства. Вазов рисует и русофилов-фанатиков, таких, как Мичо Бейзаде, который «вспылил, когда на экзамене один ученик сказал, что Россия была побеждена под Севастополем.

—

Ошибаешься, сынок, Россию нельзя победить! Возьми назад свои деньги у учителя, что тебя учил, — сердито проговорил чорбаджи Мичо».

Образ России, великой и непобедимой страны, витает в этом романе в сердцах порабощенных болгар, исполненных надежды и ожидания. Вазов широко показывает эту глубокую симпатию болгарского народа к России, что полностью соответствует исторической правде и одновременно является реакцией эмигранта, нашедшего приют на русской земле.

«Под игом» — не единственное крупное художественное произведение в европейской литературе, написанное на чужбине и исполненное тоски по родине. В своих воспоминаниях, приведенных профессором Шишмановым, Вазов говорит, что жизнь болгар-эмигрантов после 1886 года очень напоминала атмосферу эмиграции, обрисованную в поэме «Пан Тадеуш» (Вазов хорошо знал это произведение Мицкевича — он перевел на болгарский знаменитый эпилог поэмы). Это упоминание не случайно. Как и «Под игом», поэма «Пан Тадеуш» написана в изгнании, в Париже. Мицкевич так же, как и Вазов, тоскуя по родной земле, воссоздавал ее образ в поэтических видениях, с глубоким волнением рассказал о жизни польского народа и красоте польской природы, стремлении поляков к свободе и вере в близость освобождения.

Не дышит ли и роман Вазова той же верой в силы и будущее своего народа, той же любовью к человеку и жизни? Это произведение порождено мрачной эпохой, когда в Болгарии властвовал жестокий иноземный угнетатель и над беззащитным болгарским населением на каждом шагу совершались бесчеловечные насилия. На первых же страницах романа читатель становится свидетелем турецких насилий и зверств. Вазов не жалел красок, чтобы нарисовать наряду с турками и болгарских насильников — богатеев, предателей, подлецов. Можно было бы ожидать, что это придаст книге мрачность, что она будет производить тяжелое, давящее впечатление. На деле же «Под игом» — произведение жизнерадостное, оптимистическое, несмотря на жестокий разгром Апрельского восстания. Ибо на первый план в романе выступает, с одной стороны, народный быт, патриархальная нетронутость и чистота нравов, а с другой — патриотический подъем, революционные устремления народа. Вдали от родины, сквозь призму ностальгии, Вазов видит самые лучшие, самые благородные черты своего народа, воплощенные и в повседневной его жизни, и в революционном подъеме, который он удачно назвал «опьянением народа».

Вазов обращает свой взор к родине не для того, чтобы воскресить идиллию патриархального быта. Его старший современник (умерший сразу же после Освобождения Болгарии) Любен Каравелов пишет повесть под названием «Болгары старого времени» — лучшее произведение болгарской прозы эпохи Возрождения. Каравелов сосредоточивает свое внимание на двух чрезвычайно интересных типах болгар «старого времени» — Хаджи Генчо и деде Либене, мастерски рисует их облик. Правда, молодое поколение восстает в повести против их житейских и нравственных принципов, но во всей книге господствует атмосфера старых общественных порядков, старых нравов и взглядов на жизнь. Вазов же ставит перед собой иную задачу: нарисовать жизнь болгарского народа в решающий исторический момент, когда рушатся старые патриархальные понятия, старые общественные устои. Не быт в его спокойных, застывших, традиционных формах интересует писателя; бытовые сцены не играют самостоятельной роли в концепции и композиции произведения. Они подчинены главной задаче — показать глубокие изменения, происходившие в жизни болгарского народа в 70-е годы прошлого века, в канун Освобождения. Эти изменения проявляются прежде всего в революционизировании народных масс, то есть в серьезнейших сдвигах в жизни людей.

1

«Сборник, посвященный проф. Ив. Шишманову», София, 1920, стр. 14–16.

2

Ив. Шишманов, Иван Вазов. Воспоминания и документы, София, 1930, стр. 75–76, 238.

3

Чорбаджи, или чорбаджия. — В турецком языке слово «чорбаджи» (от чорба — похлебка) означало: начальник, ведавший довольствием солдат. В Болгарии этим словом стали называть зажиточных болгарских торговцев, землевладельцев и хозяев ремесленных мастерских, то есть представителей нарождавшейся национальной буржуазии; в широком смысле: богатый человек.