Наша маленькая тайна

Сьюзен посмотрела на него блестящими от слез глазами.

— Ну что ж, — нерешительно произнесла она, — я, пожалуй, готова попробовать. Вылезайте из машины.

— Что?

— Я поведу. Никогда еще не ездила по пустоши.

— Но моя машина… — растерянно пробормотал Филип, глядя на Сьюзен. В ее глазах появился какой-то особый блеск, волосы растрепались.

— Расслабьтесь, — насмешливо передразнила она Филипа. — Не ваш ли это девиз? Бог даст, ничего с вашей машиной не случится.

Филип вылез из машины, Сьюзен пересела на водительское место.

— Заберите собаку и Эмери, — решительно скомандовала она. — Я не собираюсь подвергать риску своего племянника и ни в чем не повинное животное. Вы останетесь с ними и подождете меня здесь.

Филип вынул ребенка из машины, следом выпрыгнул Сократ.

— Пока! — крикнула Сьюзен и осторожно вжала педаль газа. Машина медленно тронулась с места.

— Неплохое начало, — пробормотал Филип, держа сына на руках.

— Куда тетя Сюзи поехала? — спросил Эмери.

— Покататься, малыш. Она скоро вернется.

И возможно, другим человеком, с надеждой добавил Филип про себя.

Когда Сьюзен отъехала достаточно далеко и Филип, Эмери и собака превратились в маленькие сиротливые фигурки посреди бескрайней равнины, она наконец отважилась прибавить скорость. Совсем чуть-чуть. Машина медленно, словно нехотя, перевалила через очередную кочку на дороге. Сьюзен собралась с духом и прибавила еще. Потом еще. И еще…

Теперь машина летела, подпрыгивая на ухабах. Сьюзен подпрыгивала ей в такт на сиденье, судорожно вцепившись побелевшими пальцами в руль и напряженно глядя на дорогу. Увидев огромную колдобину прямо перед колесами, Сьюзен от ужаса закрыла глаза и излишне резко вывернула руль, пытаясь объехать яму. Машина вильнула в сторону, Сьюзен от испуга резко затормозила, едва не пробив головой ветровое стекло. Машина обиженно взвизгнула и остановилась как вкопанная.

Сьюзен облегченно выдохнула, пытаясь прийти в себя. Она открыла дверцу и вышла, чтобы немного освежиться.

— Нет, — сказала она, — я не люблю таких приключений. Наверное, я от природы не азартна, и меняться мне поздно.

Откровенно говоря, когда Сьюзен согласилась на эту безумную авантюру вовсе не потому, что действительно увлеклась идеей скоростной езды по дикой местности. На самом деле ей просто хотелось дать себе небольшую передышку, побыть подальше от Филипа Мастерсона хоть какое-то время. Ехать рядом с ним в машине, ощущая исходящий от него запах, то и дело ненароком касаясь бедром его бедра, ловя на себе взгляд его темных глаз, было просто невыносимо.

Когда он был так близко, Сьюзен теряла контроль над собой, и ненавидела себя за это. Ей было стыдно признаться в этом даже самой себе, но, когда Филип был рядом, она терялась, говорила не то, что хотела, машинально отвечала на его вопросы об Эмери, думая в эти минуты совсем о другом. Это были постыдные, почти неприличные мысли — о его сильном теле, о том, каковы на ощупь его вьющиеся темные волосы — мягкие или жесткие, о том, какими бывают его глаза, когда он занимается любовью с женщиной…

Сьюзен изо всех сил пыталась удержать себя от подобных мыслей, ей казалось, что они отражаются на ее лице и что все — Филип, малыш и даже эта проклятая собака — догадываются обо всем. Даже сейчас, стоя посреди бескрайнего простора, Сьюзен никак не могла заставить себя не думать об этом человеке.

Ничего подобного с ней раньше не происходило — не было в ее жизни мужчины, одно прикосновение которого заставляло бы трепетать все ее существо и не испытывать ничего, кроме чувственного неутоленного голода.

Сьюзен почувствовала, что щеки ее пылают. Наклонившись, она посмотрелась в зеркало бокового вида. Так и есть — стыдливый румянец на щеках, словно у школьницы. Никогда раньше она так часто не краснела — пока не встретила Филипа Мастерсона. Он разрушил привычный ход ее жизни. За те два дня, что они провели вместе, Сьюзен натворила столько глупостей, сколько не сделала за всю свою жизнь — это черное платье, ребяческая выходка с угоном машины Филипа, ужасная собака в ее ухоженной квартире — да что там, в квартире, под одним одеялом с ребенком! — гонки по бездорожью… И три поцелуя. Три поцелуя мужчины, который вовсе не является ее женихом, — верх безумия. Хотя нет, верх безумия — это непонятное волнение и жар во всем теле от простого прикосновения мужского колена.

Филип упорно стремится разрушить привычные устои ее жизни. Лучшее, что можно сейчас сделать — это сесть в машину и уехать подальше от Филипа Мастерсона. Сьюзен с радостью так и поступила бы, если бы не малыш Эмери. Рассказав Филипу правду об Эмери, она теперь не может просто так вычеркнуть его из жизни сына. Филип — сильный человек и сумеет настоять на своем. Он хочет, чтобы игра шла по его правилам, Сьюзен остается только подчиниться.

— У меня нет выбора, — обреченно сказала она себе, но в тот же момент все внутри нее взбунтовалось от этих слов.

Как это — нет выбора?! Сьюзен с силой ударила кулачком по капоту машины. Надо немедленно взять себя в руки! Хватит вести себя, как глупая девчонка! Втравила себя в эту дурацкую затею с гонками по бездорожью! Я не авантюристка, не гонщица, не пожирательница мужских сердец, внушала себе Сьюзен, я серьезная, состоявшаяся женщина с жизненными принципами.

Нужно оставаться самой собой, а не пытаться играть чужую роль. В чужой роли, как в платье с чужого плеча — неуютно, и чувствуешь себя глупо. Дисциплина, спокойствие и выдержка! — приказала себе Сьюзен, садясь в машину. Она распустила растрепавшиеся волосы, вновь скрутила их в тугой узел и решительно повернула ключ в замке зажигания.

Однако, несмотря на всю твердость и безапелляционность принятого ею нового решения, Сьюзен побаивалась возвращаться. Она страшилась того, что, увидев Филипа, растеряет всю свою уверенность и вновь подпадет под его мощное обаяние. И все же делать было нечего — нужно было возвращаться.

Обратно Сьюзен ехала очень медленно, со всей осторожностью, на которую была способна, и вскоре увидела Филипа и Эмери. Оба выглядели такими счастливыми! Когда Сьюзен подъехала поближе, она заметила, что они гоняются за собакой, пытаясь что-то отнять у нее. Пес, зажав в зубах какой-то непонятный предмет, радостно виляя хвостом, убегал от них. Вот они наконец изловчились, дружно накинулись на него и принялись выдирать игрушку из его пасти. Сократ рычал, мотал головой и пятился, припадая на передние лапы.

Сьюзен невольно залюбовалась этой картиной. Мужчина и ребенок, удивительно похожие друг на друга, играют с собакой под лучами яркого летнего солнца. Сьюзен почувствовала, что ее губы растягиваются в улыбке. Может, Филип все же прав и нужно научиться радоваться простым вещам?

Когда Сьюзен подъехала к ним, очарование момента исчезло без следа — Сьюзен увидела, что именно держит в своей отвратительной слюнявой пасти пес. Это была книжка, которую Сьюзен недавно читала Эмери в машине и над которой издевался Филип!

— Привет! — как ни в чем не бывало воскликнул Филип. — Как прошло ваше небольшое приключение?

— Я чуть было не погибла, — мрачно ответила Сьюзен, — едва не попала в аварию.

Филип испуганно осмотрел Сьюзен с головы до ног, желая удостовериться, цела ли она.

— С вами все в порядке, Сьюзен? — озабоченно сдвинув брови, поинтересовался он. — Вы не ушиблись?

Сьюзен вновь почувствовала, как ее охватывает знакомый трепет — Филип так внимательно, так пристально смотрел на нее! В глазах живое участие и беспокойство. На машину он даже не взглянул. Сьюзен отчаянно хотелось сделать какую-нибудь очередную глупость — расплакаться, сказать, что очень испугалась, даже сочинить, что ушиблась — только чтобы он продолжал вот так смотреть на нее. Но Сьюзен, памятуя о недавно принятом решении держать себя в руках во что бы то ни стало, сухо ответила:

— Нет, я не пострадала.

Тревога мгновенно ушла из глаз Филипа, и он спросил в своей обычной насмешливой манере: