Мисс хочет приключений?

Первым желанием Сонды было дать работнице отпуск навсегда, без выплаты пособия по безработице. Но она тут же справилась с собой — ей не хотелось выглядеть в глазах Натана ревнивой стервой. Да и Кора совершенно ни при чем. Вот только куда глядели глаза Сонды, как она могла не видеть того, что творится у нее под носом?

Долго потом она приглядывалась к Коре Джойс. Чем эта симпатичная, но не слишком заметная девушка, лучше нее, Сонды? Да, она любезна, мила с окружающими, но, кроме этих достоинств, она едва ли выделялась чем-то еще… Почему, почему? — ломала голову Сонда. Однако ответа на свой вопрос она так и не нашла.

Натан женился, и они с Корой укатили в свадебное путешествие. Сонда начала относиться к мужчинам с еще большей осторожностью. Она отвергала всех поклонников, появляющихся на ее пути, и готова была остаться старой девой. Но тут появился Эрик.

Ему не удалось растопить ледяное сердце Сонды, но он был так терпелив и настойчив, что добился ее благосклонности. Сонда выделила Эрика среди прочих мужчин уже потому, что он не требовал от нее душевного стриптиза. Она могла не говорить ему о том, что любит, могла вести себя с ним как с чужим, могла быть высокомерной и холодной. Он сносил все с уверенностью человека, который знает, что все равно получит желаемое.

Эрик ничего не требовал, ни о чем не просил. Однажды он сказал, что любит Сонду и хочет, чтобы она стала его женой. Сонда взвесила все «за» и «против». Спокойный, уравновешенный, любящий Эрик был лучшей кандидатурой на роль ее мужа. Он нравился матери — она считала обеспеченного предпринимателя с золотым характером блестящей партией для дочери. Правда, Хэтти его недолюбливала, но, как казалось Сонде, подруга была необъективна. Вскоре Сонда и Эрик объявили о своей помолвке.

В постели, как и во многом другом, ее жених оказался весьма и весьма прохладен. Иногда у Сонды возникало впечатление, что он спит с ней, целует, обнимает ее лишь по необходимости. Но она быстро отметала подобные мысли, сознавая, что ее ласки со стороны могут выглядеть такими же. Две рыбы, усмехалась она про себя, идеальная пара.

Сонда часто задавалась вопросом: любит ли она человека, за которого собирается выйти замуж? На этот вопрос она не могла ответить честно даже самой себе, утешаясь рассуждениями о том, что в браке главное — не любовь, а доверие и надежность. А Эрику она доверяла.

— «Шарминг плэйс»? Милая, а что это за место?

— Эрик! Я не очень хорошо тебя слышу. — Сонда прижала к уху маленький аппарат и сделала пару шагов в направлении газона.

— Сонда? Куда ты пропала?

— Ну вот, — улыбнулась девушка, — теперь лучше. «Шарминг плэйс» — небольшой бар на углу Слейк-стрит.

— Бар? Но мы же собирались в ресторан?

— Эрик, ты брюзжишь совсем как миссис Тальбот! Ты сам сказал — звони, когда появятся идеи. Вот я и позвонила — хочу в «Шарминг плэйс».

— Тебе показалось, я совсем не против. — Унылый голос Эрика говорил о другом. — Пусть будет бар. Когда за тобой заехать?

— Приезжай к семи. Кстати, не вздумай надевать костюм. Такой вид там не оценят. Чао!

Сонда выключила телефон. Кажется, она сделала это. Маленькая девочка, проснувшаяся в ней совсем недавно, начала делать глупости. Одну за другой. Нечего сказать, разумный поступок — пригласить жениха в тот бар, где она резвилась вчера вечером с Кэрри Хэйзи, то есть черт знает с кем. Потому что моральный облик Кэрри Хэйзи оставался для нее загадкой. Хороший плохой мужчина. «Хороший. Плохой. Злой» — вспомнила она название фильма с Клинтом Иствудом…

Сонда зашла в дом. На столе в гостиной по-прежнему лежали белоснежные лилии. Никто так и не поставил их в вазу. Видел ли Эрик? Если да, то почему ничего не сказал? Такое пренебрежение к подаренным цветам непростительно. Но в тот момент, когда Сонда вынимала их из вазы, она совершенно не думала о судьбе цветов и правилах этикета.

Белоснежные цветы увяли за день. Лепестки сжались, свернулись, головки цветов поникли и уныло свисали с края стола. У Сонды сердце защемило при виде невинно пострадавших лилий. Она подняла небрежно брошенные цветы и встала, раздумывая, отправить их в мусор или поставить в другую вазу.

— Дори! — позвала она горничную.

— Да, мисс. — Дори обладала уникальной способностью появляться сразу же, как только ее позвали, не важно, находилась она в тот момент в кухне или на втором этаже.

— Дори, как ты думаешь, у этих цветов есть шанс выжить?

— Не знаю, — покачала головой Дори. — Но можем проверить. — Она принесла новую вазу, дымчато-голубую с синими и черными пуговками на выпуклых стенках, и поставила в нее увядшие лилии. — Там видно будет.

— Спасибо, Дори.

Сонда поднялась наверх. К приезду Эрика она должна одеться и привести себя в божеский вид. Для одежды в доме Сонды была отведена отдельная комната, над чем всегда потешалась Хэтти, говорившая, что подруга делает культ из вещей. Однако Сонда считала свое изобретение — «комнату шмоток» — весьма удобным. Не нужно разыскивать любимое платье, перерывая три шкафа, не нужно ставить стул и высматривать шляпку под потолком, когда все лежит на виду в одной просторной комнате.

Открыв дверь в «комнату шмоток», Сонда слегка поморщилась — Дори опять разложила в шкафах лавандовые саше. Сонда с детства не любила запах лаванды — от него веяло чем-то унылым, старческим. А она мучительно боялась старости и, начиная с двадцати пяти, считала каждый прожитый год…

Сейчас Сонде было двадцать восемь, и она с ужасом думала, что вскоре ей «стукнет» тридцать. Своими переживаниями на этот счет она делилась лишь с Хэтти, которая подтрунивала над ней и всегда ставила в пример мать — Дайан Тальбот, которая, несмотря на свои шестьдесят с хвостиком, все еще не теряла надежды выйти замуж в четвертый раз. Но у Сонды не было ни оптимизма подруги, ни жизнелюбия матери. Поэтому страх постареть только усиливался с годами.

Иногда ей казалось, что помолвка с Эриком — лишь желание отсрочить старость и продлить молодость. Невеста всегда молода, независимо от того, в каком возрасте она выходит замуж. Если бы Сонда смогла уговорить Эрика оттянуть свадьбу лет на пять… Но какие бы чувства он к ней не испытывал, на это безумное предложение вряд ли согласится.

Сонда открыла шкаф и вынула из него узкие голубые джинсы, белый топ и короткую джинсовую курточку. В самый раз для «Шарминг плэйс»! Белый топ отлично подчеркнет ее загар, приобретенный в солярии, а джинсы в обтяжку — стройную фигуру.

Странно, но когда она одевалась для Эрика, то не слишком-то задумывалась, понравится ему или нет. А теперь, когда речь идет о возможной встрече с каким-то Кэрри Хэйзи, она собирается как девчонка на первое свидание. Вот будет смешно и глупо, если он поймет, что все это для него! Если Сонда, конечно, встретит его в баре…

Поведение для девушки, которая не привыкла бегать за мужчинами, по меньшей мере, неразумное. Но ведь она не бегает за ним, а просто любопытствует… Просто любопытствует… Если повторить это сто раз, то можно и самой поверить. Сонда вспомнила лицо Хэтти, когда подруга спрашивала ее о причине такого «любопытства». Хорошо еще, она не знает о том, что Сонда снова собирается в «Шарминг плэйс». Вот посмеялась бы!

Сонда перебралась за туалетный столик и взглянула в зеркало. Зрелище, по сравнению с утренним, не было столь удручающим, но все же лицо требовало кое-каких доработок. Сонда наложила на веки серебристо-серые тени, увеличила с помощью черной подводки и без того большие глаза, мазнула по ресницам тушью. Пожалуй, недурно…

Коробочка, в которой лежали помада и блеск для губ, была безжалостно перевернута, чтобы удобнее было отыскать нужный тон. Сонде хотелось найти что-то яркое, но не вызывающее. Перебирая лиловые, розовые, карминно-красные, бежевые оттенки, Сонда остановилась на красновато-морковном блеске, не броском, но эффектно выделяющем губы.

Внизу раздался звонок. Сонда взглянула на часы. Ровно семь. Эрик, как всегда, очень пунктуален. Она сбрызнула шею и запястья легким древесным ароматом «Селесты», провела по волосам расческой и спустилась вниз.