Парижское счастье

На нем были темно-синий свитер и голубые джинсы. Черная кожаная куртка была перекинута через плечо. Здесь, на парижской улице он смотрелся так органично, как будто жил где-то рядом, так же естественно, как в родной «Райской долине».

Он поднял руку и помахал ей.

Она неуверенно ответила ему и на ватных ногах пошла к выходу из кафе.

Джонно приехал в Париж.

Камиль взялась за ручку и замерла на пороге. Джонно. Здесь. В Париже. Она не знала, плакать или смеяться.

Ее охватило смущение, смятение, волнение, переходящее в страх. Она ведь просила его забыть ее. Так зачем же он прилетел?

Камиль накрыла жаркая волна воспоминаний о ночи в Сиднее. Все тело пронзило сладостным желанием, острым, словно электрический разряд. Он шел широкими шагами через улицу прямо к ней.

Подойдя ближе, Джонно неуверенно улыбнулся и замер в шаге от нее. Он стоял, наверное, целую вечность и молча смотрел на нее. Почему-то ей показалось, что он стал выше и шире в плечах. И еще прекраснее, если такое вообще возможно.

А я, конечно, выгляжу как потрепанная курица!

Его губы дрогнули, и их уголки снова поползли вверх.

— Ну что тут скажешь? Привет.

— Привет, — прошептала ошарашенная Камиль.

Она стояла в дверном проеме, и у нее за спиной несколько человек ждали, чтобы пройти.

— Пойдем внутрь, — быстро предложила девушка.

Ей ничего не оставалось, кроме как повести его к тому столику, где остались ее пальто и бокал вина. Она была рада, наконец, сесть на стул и дать отдых трясущимся коленям.

— Что ты здесь делаешь? Глазам своим не верю. А кто же присматривает за твоим скотом?

— Гейб и Пайпер, — ответил Джонно. — Они у меня в долгу. — Его ореховые глаза изучающее блуждали по ее лицу. Он едва заметно кивнул на ее полный бокал. — Может быть, выпьешь немного, чтобы прийти в себя.

Она сделала большой глоток, точно послушный ребенок, и поставила бокал на стол подрагивающими руками.

— Что-нибудь закажешь себе?

— Не сейчас.

— Боже, никак не могу осознать, что ты здесь.

— Да вот, у меня появилось новое хобби. Появляюсь, как снег на голову, в неожиданных местах. Сначала в Сиднее, теперь в Париже.

Мысли и чувства Камиль роились в ее голове, сталкивались и теснились. Она никак не могла разобраться в них и поэтому молчала. Ей было так радостно видеть Джонно, но разум подсказывал: ему не следовало приезжать. Она очень скучала по нему, хотя и не имела на это никакого права. Они решили расстаться навсегда. Но он зачем-то нашел ее.

Джонно провел большим пальцем по ее щеке, вытирая слезинку.

— Возможно, это удивит тебя, но я приехал сюда по твоему совету.

— По моему совету? — недоуменно повторила девушка. — Что ты имеешь в виду?

Он вздохнул и посмотрел на нее каким-то нервным взглядом.

— Давно, лет сто назад, ты сказала мне, что у тебя есть девиз: когда нет выбора, рискуй. Вот я и рискнул: приехал из Муллинджима в Париж, чтобы найти тебя.

— Но... но... — Осмелится ли она задать этот вопрос? — Разве у тебя не было выбора?

Вместо ответа молодой человек перегнулся через стол, снял листок со стены и расправил его на красно-белой скатерти своими длинными загорелыми пальцами.

«Камиль. Ты нужна мне...»

— Я прикрепил по одной такой записке у каждого столика, надеясь, что хоть одну ты заметишь, — объяснил он.

— О, Господи.

— Вот зачем я приехал сюда, Камиль. Я проделал этот путь, чтобы сказать, что не позволю тебе убедить себя и меня в том, что у нас ничего не получится. Не позволю разрушить то, что нужно нам обоим.

— Но...

Джонно протянул к ней руку.

— Прежде чем впадешь в панику, выслушай меня. Я не прошу тебя выйти за меня замуж. Не прошу рожать детей. Я хочу, чтобы мы были вместе: ты и я.

— Но это не честно, если тебе нужно...

— Мне нужна только ты. Не хочешь замуж — хорошо. Не хочешь переезжать из Сиднея — хорошо. Но мы не можем и дальше притворяться, что легко проживем друг без друга. Это ненормально. Я этого не допущу.

Она сцепила пальцы и положила руки на стул. Он накрыл их своей широкой ладонью.

— Ты даже не представляешь, как сильны мои чувства к тебе. Я уеду из «Райской долины», если это сделает тебя счастливой.

— Что ты! Нет! — испугалась Камиль. — Ты не должен так поступать. — Она не могла представить себе Джонно отдельно от его фермы. Для нее они были неразделимы. — Я того не стою, пойми.

Несколько бесконечных секунд он молча смотрел на нее пристальным, изучающим взглядом, согревая ее руку теплом своей ладони.

— Однажды ты поймешь, что стоишь гораздо большего.

Не в силах вынести его острый взгляд, она опустила глаза на скатерть. Камиль никак не могла поверить, что этому восхитительному, сильному мужчине нужна она, и только она. В ее груди бурлил водоворот разнообразных эмоций, грозивших подобно мощному потоку прорвать плотину ее выдержки.

Джонно прилетел в такую даль, чтобы сказать, что она нужна ему. И все будет так, как она захочет. И он не станет ограничивать ее, привязывать к одному месту, диктовать условия. Он предлагает отношения без обязательств.

— Не сопротивляйся этому, Камиль.

Он приподнял руку, и девушка поймала ее дрожащими пальцами.

— Я никак не могу поверить, что ты проделал такой путь, чтобы найти меня. — Она подумала о своих родителях, которые много лет прячутся друг от друга в разных концах света. О своем отце, который боится признаться матери в том, что скучает по ней. — Мне было так плохо без тебя, Джонно. Я чувствовала себя такой несчастной.

Его губы медленно расплылись в приятной улыбке.

— В Париже нельзя быть несчастной. — Он встал и, держа ее руки в своих, поднял Камиль. — Ну что, поразим этот славный город? Если два австралийца не смогут оставить заметный след на его улицах, я выброшу свои любимые ботинки.

Они вышли из кафе. На улице стало прохладно. Она надела пальто, он — куртку. Они пошли, не разбирая дороги, по улочкам Монмартра. На Париж не спеша опускался вечер, словно разворачивая на большом экране пестрые картинки старого любимого кинофильма.

На углу им повстречался продавец жареных каштанов, испускавших заманчивый аромат. Джонно купил кулек теплых каштанов. Они беззаботно ели их, пока шли к ближайшей станции метро, которое перенесло их в сердце Парижа.

Они пересекли пешком все Елисейские поля от Триумфальной арки до Лувра, останавливаясь время от времени у витрин роскошных магазинов, продававших все на свете: от спортивных машин и духов до шоколада и нижнего белья. Они задержались в небольшом ресторанчике, чтобы выпить кофе и поесть блинчиков под красными тентами среди импровизированных палисадников из уютно сидящих в горшках бархатцев.

— Эдит посоветовала мне обратить пристальное внимание на чувство стиля и моды, присущее парижанкам, — призналась Камиль, когда они продолжили свой путь по знаменитой улице.

— Это лучше, чем если бы ты одаривала вниманием парижанских джентльменов, — ответил Джонно. — Считается, что они очень привлекательны. Ты согласна?

— Как сказать, — рассмеялась девушка. — Французы тебе и в подметки не годятся, Джонно Риверс.

Ответом ей был поцелуй. Прямо там, посреди Елисейских полей, по которым спешили по своим делам сотни парижан. И никто, похоже, не возражал. Но ведь это Париж. Город любви. Осенний Париж...

И никто не косился на них, когда Джонно легко подхватил ее, посадил на закорки и побежал вперед. Камиль обвила ногами его талию, а руками — шею.

— Отпусти! Поставь меня! — беспомощно кричала она, задыхаясь от хохота. Но он ее не слушал.

Они смеялись как дети. Он бежал вдоль по улице, мимо двух параллельных рядов деревьев, а осенние листья кружились в воздухе в медленном вальсе, загораясь в лучах солнца, вспыхивая яркими красноватыми цветами, будто блестки на бальном платье.

Наконец, когда они оба насмеялись, он осторожно поставил ее на тротуар и поцеловал.

Париж с Джонно был великолепен. Идеален.