Страница 8 из 33
Он подхватил пустую корзину и, свистнув Сейлу, пересек холл и вышел в темноту. Ледяной ветер швырял в лицо жалящее снежное крошево, обжигал щеки, но Дерек не возражал. Что угодно, лишь бы отвлечься от воспоминаний его служебного прошлого: многие образы, надо полагать, станут преследовать его до самой смерти.
Боже, но ведь Рождество на носу — счастливая пора, когда родственники собираются за одним столом. Проблема в том, что он сам повидал слишком много семей, пострадавших от чужой жестокости. Да, он выносил приговоры виновным, но разве этим восполнишь горестную утрату? Не помогут ни индейка с каштанами, ни плам-пудинг с ромом, ни детишки, вывешивающие чулки. Уж только не детишки с чулками!
В течение недолгих лет семейной жизни с Эрикой он всей душой надеялся, что жена подарит ему ребенка. Уж о своих-то близких он в состоянии был позаботиться! Хотелось, чтобы старики-родители порадовались внукам. Но дети так и не родились. Эрика ушла, а родители умерли — один за другим, в течение полугода.
И он остался один. Ему тридцать семь лет, денег у него хватает, карьера складывается лучше некуда (того и гляди займет судейское кресло еще до того, как ему стукнет пятьдесят!), но вот снова предстоит ему встречать Рождество в одиночестве! Если не считать, конечно, Харди и женщины, к которой, судя по всему, следует обращаться «сестра моя во Христе»!
Дерек покидал в корзину побольше поленьев, чтобы хватило до утра, и зашагал обратно к дому. Следы уже занесло снегом. Грядет классическое снежное Рождество, из тех, что рисуют на викторианских открытках: румяные матери, пряча руки в муфточках, шествуют в церковь во главе семейства, а большеглазые детишки прижимаются носами к застекленным окнам в бахроме сосулек.
Семья, дети… Несмотря на все усилия выбросить грустные мысли из головы, воспоминания снова вернулись на круги своя, леденя сердце хуже снега.
Дерек досадливо тряхнул головой. Надо было остаться в Сиэтле. Там сейчас наверняка идет дождь, а полоумные декоративные вишни вдоль бульваров и набережных открывают цветок за цветком в преддверии весны, до которой еще три месяца. Там — друзья, они сходятся в элитных клубах, заказывают икру и шампанское. Роскошные женщины поправляют ожерелья и с любопытством поглядывают в его сторону…
А его угораздило застрять в снегах с добропорядочной мисс Шелби, которая, надо полагать, до сих пор уверена, что детей приносит аист!
Дерек пинком распахнул дверь и с грохотом вывалил дрова на пол. Он слышал, как гостья возится у плиты, открывает духовку, бренчит ножами… Но стоило ему переступить порог кухни — и Вивиан застыла на месте, словно вдруг оказалась лицом к лицу с чужаком, задумавшим недоброе. Она стояла у дальнего конца стола; изящные, ухоженные руки монахини нервно теребили ножи и вилки, огромные серые глаза испуганно расширились, и зрелище это не на шутку взбесило Дерека.
Вивиан глядела на него, словно загнанный в угол котенок.
— Это ничего, что я?..
— Что такое? — нахмурился он.
— Ничего, что я накрыла на стол к ужину?
— Разумеется, — фыркнул хозяин дома, не в силах сдержать раздражения. — Почему бы и нет?
— За обедом ваш работник разозлился не на шутку. Кажется, он решил, что я много себе позволяю.
— А, Харди! — Дерек извлек из буфета бутылку вина и отыскал штопор. — Вы тут ни при чем, просто пробудили давние воспоминания. С тех пор как умерла его жена, старик почти не бывает в большом доме, разве что только чтобы проверить, в порядке ли печи. Полагаю, войдя и увидев накрытый стол — в точности как при жизни Джанет, — бедняга слегка опешил… дело-то к Рождеству!
— Простите, я понятия не имела…
— Естественно… — Дерек взял с полки два бокала. — Вы ко мне присоединитесь или вообще не пьете?
— Капелька красного вина к ужину не помешает.
Капелька красного вина к ужину не помешает! И губки надула как неодобрительно! Ох черт, веселенький предстоит вечер!
Вивиан разложила еду по тарелкам, Дерек наполнил бокалы и мстительно подумал, а не надраться ли ему — глядишь, и время пролетит незаметно! Девица уселась напротив и развернула салфетку: движения отточенные, манеры безупречные, словно родилась с серебряной ложкой во рту, как будто по первому ее слову сбегалась толпа слуг. Однако приготовленные блюда были очень недурны — судя по всему, эта монахиня близко знакома с кухней.
В меню вошло жаркое с клецками и густая подливка, и Дерек вынужден был признать, что ужин существенно улучшил его настроение.
— Эти клецки напомнили мне времена, когда в кухне орудовала Джанет, — сообщил он, ловко орудуя вилкой. — Она тоже добавляла их в жаркое из оленины.
— Оленина? — повторила Вивиан, побледнев как полотно и поперхнувшись вином.
— Ну, мясо оленя… — пояснил Дерек: наверное, собеседница в первый раз слышит о том, что олени съедобны. — Вы только сейчас поняли, что едите?
— Я думала, это говядина, — пролепетала молодая женщина, поспешно поднося к губам салфетку.
Дерек расхохотался.
— Да это почти то же самое, только с рогами!
— Ох! — Вивиан отодвинула тарелку в сторону и, напрочь забыв о хороших манерах, облокотилась о стол локтем и прикрыла глаза рукой.
— Да что с вами? Вы явно не вегетарианка, так в чем же дело?
— У меня перед глазами так и стоит олень — как живой!
— С вами так всегда бывает, когда вы едите мясо? — ехидно осведомился хозяин дома, отводя взгляд; волосы собеседницы вдруг вспыхнули золотом в свете лампы. — Надо думать, когда вы поджариваете ветчину, у вас перед глазами пляшут розовенькие поросята, или ягнята резвятся, когда вы…
— Это олень из сказки, — призналась Вивиан. — Мне привиделся сказочный олень, запряженный в сани Санта-Клауса… может, потому, что сейчас Рождество?..
Дерек откинулся на стуле, на мгновение утратив дар речи.
— Вот уж никогда не заподозрил бы в вас фантазерку, — признался он наконец, с трудом сдерживая улыбку. — Вы и в Санта-Клауса верите?
— Нет, — отозвалась гостья, снова принимая чопорный, неприступный вид. — Я очень рано поняла, что Санта-Клаус — вымысел, скрашивающий жизнь другим детям, но не мне. Извините, что повела себя так глупо. Терпеть не могу выбрасывать еду, но боюсь, что не смогу себя заставить доесть… — Молодая женщина снова взглянула на жаркое и побледнела, — вот это…
— Ничего страшного, — успокоил ее Дерек, не на шутку растроганный. — Собаки на вас молиться будут. Проблема в другом: чем бы все-таки вас накормить? — Он встал от стола и подошел к холодильнику. — У нас есть яйца, ветчина и сыр. Я могу приготовить омлет.
— Умоляю, не утруждайте себя! — Вивиан снова превратилась в монахиню. — Ешьте, пока жаркое не остыло.
— А вы что станете делать? — раздраженно поинтересовался хозяин дома. — Поститься в уголке на хлебе и воде?
— Я сделаю себе бутерброд.
— А вот и не сделаете! — Дерек извлек из холодильника миску для объедков и вывалил туда содержимое обеих тарелок — своей и Вивиан. — За последние сутки вы глаз не сомкнули, обед был давным-давно, и вы не пойдете в постель на пустой желудок. Может, хозяин из меня и никудышный, но человечность мне не чужда. Мы съедим омлет — вам, надеюсь, не примерещатся невылупившиеся цыплята?
— Нет, но я настаиваю на том, чтобы помочь, раз сама затеяла всю эту кутерьму.
— Ради Бога, сядьте и наслаждайтесь вином! А пока я демонстрирую свои кулинарные таланты, развлеките меня рассказом о том, почему в детстве вы не верили в Санта-Клауса.
— Я выросла в очень… прагматичной семье. Моя тетя не поощряла фантазий, даже когда мы с сестрой были совсем крошками.
Дерек на мгновение помедлил, нарезая ветчину.
— Тетя?
— Элисон и я осиротели еще детьми, и нас принял к себе брат отца.
— И его жена не обрадовалась новообретенным детям?
— Тетя очень ответственно отнеслась к своим новым обязанностям. Она исполнила свой долг, и дядя тоже.
Черт! Дерек Кейдж свирепо кромсал луковицу. Неудивительно, что бедняжка настолько скованна! Похоже, дом тетушки не слишком-то отличался от викторианского сиротского приюта!