Судьба на ладони

— Всему свое время, Карина.

Она заводилась все больше и больше. Уже не было ни песка, ни шороха волн, остался только Алан, который склонился над ней и целовал ее нежную шею, ее трепещущую от поцелуев грудь. Он властно проводил руками по ее напряженной спине, умопомрачительным бедрам и прелестным ногам, доводя до исступления и заставляя забыть все на свете. Каждое прикосновение его рук оставляло, на ее теле жгучий след, и, уже вся горя, она могла только молить его:

— Алан, пожалуйста…

Но сладостная пытка продолжалась. Однако теперь, по-видимому, Алан тоже начал терять себя в сумраке ночи, в красоте тела Карины, в ее прерывистом дыхании и призывном голосе. Он застонал, опустился на нее и вошел в нее мягко, но уверенно, и они забылись в сладком ритме.

Карина содрогалась и, нащупав плечи и грудь Алана, обняла его, боясь провалиться в бездну. Она не помнила, как все закончилось, ощущала лишь, что в ушах еще перекатываются отголоски их стонов и что он теперь лежит, обессиленный, рядом с ней и нежно перебирает пряди ее волос.

— Это… это было фантастическое ощущение…

Он поцеловал ее в лоб и в губы.

— Я мечтал бы провести с тобой всю ночь, Карина. Но… ты понимаешь…

— Завтра утром Джейми должен увидеть, что ты тут, за стеной, что все по-прежнему.

— Да. Я провожу тебя.

12

Карина проснулась на рассвете, со счастливой детской улыбкой на губах, и мир улыбался ей в ответ. Она слушала птичий гомон и представляла, как спит Алан, сбросив одеяло, мощно вдыхая воздух, как спит Джейми, беспокойно, сжавшись в маленький беззащитный комочек.

Безлюдную тишину утра неожиданно нарушил рокот мотора. Карина вскочила с кровати и подбежала к окну. Метрах в двухстах от нее, поверх зеленых зарослей кустов, Алан в темном костюме и белой рубашке запустил мотор самолета, осмотрел заработавшие винты, заглянул под левое крыло. В поле зрения Карины показался Джейми. Он петянул отца за рукав, тот взял его под мышки и подсадил в самолет. Карина смотрела, не веря своим сонным глазам. Алан улетает не попрощавшись?

Он прищурился на солнце и напоследок взглянул на замок, причем Карине показалось, что он ищет глазами именно ее окно. Она машинально отпрянула. Он захлопнул за собой дверь. Самолет на минуту затерялся среди буйной растительности и вскоре взмыл в воздух уже совсем в другом месте, далеко от замка, и от так полюбившегося ей озера, и от нее самой. Карина попятилась, села на край кровати и схватилась за виски.

Спокойно, сказала она себе, спокойно. Долой подростковые страхи, а-ля «мной попользовались и бросили». С таким же успехом можно сказать, что я попользовалась им. Так что надо взять себя в руки — и за работу!

Но никакой женщине не понравится быть забытой так скоро. Похоже, он оставляет своих партнерш так же стремительно, как раздевается и так далее в том же духе продолжала жестоко иронизировать Карина. Действительно, если его так «пришпорила» какая-нибудь очередная деловая встреча, то неужели он не мог предупредить ее об этом вчера? Или он считает, что, если люди спят друг с другом, это еще не значит, что они должны делиться своими планами? Карина решила не обманывать себя. Этот его поступок можно расценить только как прозрачный намек, что она интересует его лишь в контексте этой недели. В масштабе же всей его жизни Карина значит для него намного меньше, чем та же Рейчел или любая другая истеричная дура. Он сам сделал это очевидным.

На следующие сорок восемь часов Карина запаслась терпением и забыла про гордость. Однако работа, на которую она возлагала большие надежды как на лекарство от всех психологических недугов, не заладилась с самого начала. Жара стояла страшная, и просидеть под лучами беспощадного солнца хотя бы жалкие полчаса представлялось невозможным. Даже в тени было душно.

И хотя Карина заставляла себя рисовать часа по два-три в день, это не приносило ей обычного удовлетворения. Замок, только замок хранил накопленную веками прохладу, и она проводила большую часть времени в своей комнате за книгами или семейными фотографиями Редфордов, которые ей в изобилии предоставила Джоан.

Вот крохотный Алан лежит на кроватке и грозит в объектив кулачком. Такой маленький и уже такой злобный! — мысленно комментировала Карина. Вот Джоан, совсем молоденькая, держит годовалого Алана на руках, а тот гневно теребит ее ухо. Маленький негодяй! — снова досадовала Карина. Алан стоит на лужайке с Майклом — здесь он совсем другой, серьезный и ответственный, каким и подобает быть старшему брату. Корчит из себя взрослого. Просмотрев таким образом все фотографии, Карина пришла к выводу, что Алан всю свою жизнь готовился к какой-нибудь ужасной подлости и вот наконец ему подвернулась она, Карина.

Когда в то угро она спустилась к столу, то в дверях столкнулась лицом к лицу с Джоан, которая, вопреки советам врача, уже начала ходить. Джоан в тот момент насвистывала старинную шотландскую песню «Где моя волынка?» и очень удивилась, увидев Карину.

— Что же ты так рано поднялась? Алан с Джейми улетели в Лондон. Алана вызвали по делам. Кстати, он предупреждал тебя о своем отъезде?

Карина постаралась ответить как можно непринужденнее.

— Нет, не предупреждал. Он и не должен сообщать мне о каждом своем шаге, — произнесла она, глядя в окно, словно погода интересует ее намного больше разговора. — Интересно, они летят прямо до Лондона на таком самолетике?

— Нет, они долетят до одного маленького аэропорта, что под Лондоном, а там их встретят на машине. В небо над Лондоном их не пускают.

И Джоан замолчала, еще секунд десять с материнским любопытством сверля Карину пронизывающим взглядом. Как бы она не прочла в моей душе то, чего я не высказала словами, обеспокоилась Карина.

— Ты выглядишь уставшей, — сказала ей Элен к вечеру второго одинокого дня.

— Немудрено! — огрызнулась Карина. — Попробуй поработать часок на такой жаре, когда все нормальные шотландцы сидят по своим замкам и поют про волынки.

— Прости меня, — извинилась вдруг Элен. — Ты моя гостья, а я замоталась со своими делами и не уделяю тебе внимания.

— Чепуха! Я твоя свидетельница и должна не отнимать у тебя время, а помогать тебе его экономить! Извини, просто у меня неприятности, вот я и срываюсь.

— У тебя здесь неприятности? — встрепенулась Элен. Дни напролет она проводила с Майклом и понятия не имела о том неожиданном развитии, которое получили отношения Алана и Карины за полторы недели их знакомства.

— Нет, не здесь, это связано скорее с домом. Потом расскажу, — добавила Карина неопределенно. Она давно смирилась с тем, что свадьба подруги означает конец доверительных отношений и переход их в иную стадию. Едва ли она будет названивать Элен через океан, чтобы потрепаться с ней о своем новом бой-френде.

— Ну, ничего. Жара, говорят, скоро спадет, да и вообще сегодня обещают грозу.

Действительно, к восьми вечера на безоблачное до сих пор небо с запада стали наплывать тучи, и на подоконник Карины со звуком проклюнувшегося птенца упала первая крупная капля. За ней вторая, третья, и через какие-то пять минут на замок обрушился ливень. Опрометью бежал застигнутый врасплох садовник, напоминая картонную куклу, подвешенную на нитях. Эти унылые мокрые нити начинались у самой земли и уходили в небо, и все висели, все болтались на ветру. Птицы давно перестали петь.

Карина долго мокла у распахнутого окна, думая, куда прячутся птицы от дождя и прячутся ли вообще, потом удивилась, зачем она думает о всякой ерунде, закрыла окно и легла на кровать. Кровать была рассчитана на двоих. Карина снова взялась за книгу, она бралась за нее каждый раз, когда непогода или жара заставляли ее отсиживаться в своей комнате. Таким образом эта новенькая, только что изданная и по сути так и не прочитанная книжка приобрела в короткий срок довольно потрепанный, библиотечный вид. На форзаце красовалась дарственная надпись ее бывшего молодого человека: «Моей несравненной Карине» и три восклицательных знака.