Судьба на ладони

Уже на ступеньках Алан сдавленным голосом произнес:

— Постою здесь.

— Спокойной ночи, — тихо пожелала Карина вместо ответа.

— И тебе.

В дверях она быстро, через плечо, оглянулась: он стоял спиной к ней и смотрел в дождь.

6

Взбежав к себе наверх, Карина разделась и бросилась на кровать. Через полчаса встала и подошла к окну, не в силах уснуть. Похожее состояние она еще ребенком испытывала после дня рождения: ослепительная вспышка счастья, но вот все разошлись — и так грустно, так неуютно одной. Она уже не помнила и старалась не вспоминать, с чего все началось.

Память об Алане осталась на губах, на щеках, на пальцах. Да еще она до сих пор слышала его голос, говорящий ей «ты». Дождь лил не переставая. Где он сейчас? Что он обо мне подумал? — спрашивала она себя, прижавшись лбом к оконному стеклу и поеживаясь от ночного холодка.

Ей в унылых красках представилось завтрашнее утро. Джоан будет снова хохотать за завтраком, Элен — влюбленно смотреть на Майкла, а они с Аланом сухо поздороваются и сухо попрощаются — и так еще раз десять до свадьбы, а потом пожатие руки, самолет с пересадкой в вечном лондонском тумане и прибытие в родной Нью-Йорк. Ей стало стыдно и неуютно.

Где-то хлопнула дверь. Наверное, насмотрелся на свой дождь, с горечью подумала Карина, ложась в постель, закутываясь плотнее в одеяло, уже уплывая в сон.

На завтрак Алан не явился. На небрежный вопрос Карины Джоан ответила, что он улетел по делам куда-то в Ирландию еще рано утром. Этого следовало ожидать, подумала Карина, намазывая бутерброд джемом и ругая себя за вчерашнее. Я ему совершенно не нужна. Ему куда нужнее все его дела, вся его старая привычная жизнь, огромная родня, социальный статус. Чтобы он подорвал свою репутацию романом с беспородной дворняжкой — нет, такого просто не может быть! Этот человек всегда прекрасно знает, кто ему нужен, а кого надо сторониться. Так, не очень справедливо по отношению к Алану, рассуждала она, вконец расстроенная, виня себя за слабость. Карине казалось, что сейчас он смеется над ней, пролетая где-нибудь над Ирландией. Нахал! Пусть только попробует подойти ко мне снова! — мысленно пригрозила она.

Даже если бы захотела, Карина не смогла бы представить силу смятения и стыда, охвативших Алана сразу же после того, как они расстались. Никогда в жизни он не корил себя так, как в тот вечер. Ему казалось, что не выдержать, пойти на поводу у своей страсти, чего бы это ни стоило ему потом, — недостойно мужчины.

Он соврал. Он улетел не по делам, он бежал от самого себя и от своей слабости — первой слабости, с которой не мог сладить. Алан был убежден, что позволить себе потакать минутному, как ему хотелось бы думать, увлечению — величайшая безответственность, тем более для него, головой отвечающего не только за свою судьбу, но и за судьбу сына. Мне скоро тридцать — неподходящий возраст для недельных романов с заезжими красавицами, убеждал он себя, с ужасом вспоминая сладостный вчерашний порыв.

— Тоже мне, Казанова, — с досадой прошипел он, хлопнув себя по колену.

— Тоже мне, Казанова, — с такой же досадой прошептала Карина, находящаяся за несколько сот километров от него, и выронила бутерброд приземлившийся на белоснежную скатерть вишневым джемом вниз.

— Что с тобой? — озабоченно спросила Элен, обняв подругу и пытаясь поймать ее рассеянный взгляд. — Что-то случилось?

— Ничего. Все отлично.

— Ты разговариваешь сама с собой! Ты вообще сегодня какая-то странная.

— Карина — творческая натура и имеет право на странности, — вмешалась Джоан к большому облегчению той. — Какую ты милую, дитя мое, нарисовала картинку для Джейми! Кстати, можно с тобой на «ты»?

— Конечно.

— Должна заметить, что и Алан сегодня утром был не в себе. Сказал, что не выспался, но у меня такое ощущение, что он и не ложился. Что это с вами со всеми? Магнитные бури, не иначе, от них все беды.

Карина не видела Алана следующие три дня. Она негодовала, не зная, как ей следует расценивать его внезапный отъезд, и с нетерпением ждала возвращения, страстно желая увидеть его еще хоть раз. Свободное от работы время она проводила с Джейми и Элен. Джейми с удовольствием посвящал ее в правила игры в бадминтон, а она в свою очередь учила его рисовать. С Элен они подолгу сидели на берегу залива, или купались, или гуляли по бесконечным тенистым аллеям сада. Большую часть времени болтали ни о чем или о предстоящей свадьбе. Элен заметила, что подруга вдруг перестала упражняться в остроумии, перемывая косточки Алану Редфорду, и вообще стала серьезнее и задумчивее.

Три дня спустя, в тот ответственный момент, когда Карина и Элен решили тряхнуть стариной и поупражняться в лазании по деревьям, выбрав для этой цели изумительный раскидистый бук, их застиг Джейми, явившийся с ошеломительной новостью: Майкл и Алан объявились одновременно и ждут их в гостиной! Карина немедленно отказалась от приглашения, Элен немедленно приняла его.

— Каждому свое, — шепнула Карина, глядя вслед Элен и Джейми и представляя шумный, веселый семейный сход клана Редфордов. — Каждому свое.

Она установила и открыла этюдник — ее верный спутник во всех переделках. Который раз прилив грусти и одиночества заставлял ее почти помимо воли наносить на белый лист новые образы. Медленно, штрих за штрихом, на бумаге появлялся поздний вечер, скорее даже ночь, уже полная звезд. Те звезды, что были наверху, светили равномерно и не слишком ярко, те, что внизу, были снабжены лепестками — цветы сада Редфордов — и тоже светились, образовывая новые, неизвестные науке созвездия. Карина вспомнила ту сказочную ночь, в которую оба упустили шанс столько сказать друг другу и либо молчали, либо говорили не о том.

Млечному Пути, текущему по ночному шотландскому небу, вторила внизу дорожка из светлого гравия, не уступая ему в яркости и красоте. Все это, — море звезд, два Млечных Пути да темные силуэты деревьев — дышало, таяло, жило своей жизнью, спрятанной от смотрящего на рисунок легкой кисеей летнего дождя. Там, на дорожке, теряющейся между деревьями, стояла то ли огромная черная птица со сложенными крыльями, то ли два человека, обнимающих друг друга. Это были два человека, и Карина уже давно узнала их.

Обитатели Килчерна прощали Карине ее маленькие странности. Тем более что, как начала замечать Джоан, с появлением гостьи Алан тоже сделался непредсказуемым и еще более замкнутым, чем раньше. На все вопросы он теперь отвечал, что его тревожат проблемы с работой, но мать хорошо знала цену таким отговоркам. Он был то лихорадочно весел, и тогда казалось, что все вокруг вот-вот воспламенится от его кипучей энергии, то угрюм и неразговорчив, и тогда погружался в свои дела и не хотел ни с кем общаться.

Стоял жаркий июльский полдень, когда Джейми по просьбе отца привел подруг к ангару, спрятанному за тенистой рощей, дальше которой Карина никогда не заходила.

— Привет всем! Итак, кто хочет быстро и безболезненно научиться управлять самолетом? ~ спросил Алан, пытливо оглядывая Карину и Элен. Он был в летной кожаной куртке, гладко выбрит, полон сил.

Карина молча смотрела на него. Элен ёжилась от одной мысли об управлении такой пугающей грудой металла на страшной высоте в полтора километра.

— Хорошо, я спрошу по-другому: кто из вас не трусиха? — продолжил он, глядя теперь уже только на Карину, и то ли вызывая ее на этот шаг, то ли просто любуясь ее прелестным лицом, которому она старалась придать самое холодное и равнодушное выражение.

— Ты это всерьез? — наконец не выдержала она и рассмеялась.

— Поясняю, — обратился лорд Редфорд к приятно удивленной Элен, — мисс Фриман и я решили перейти на «ты», чтобы способствовать атмосфере доброжелательности и теплоты на чудесном празднике, до которого осталось не так много.

Элен застыла, подняв голову и слегка приоткрыв рот, словно хотела произнести: «Ах вот оно что», — но забыла, как это делается. Затем уголки ее губ начали приподниматься в понимающей улыбке.