Повенчанные судьбой

– Нет, не всегда… – ответила Кэтлин, слегка выпрямившись, и повторила: – Не всегда думали одинаково.

– Если имеется в виду то лето, когда ты отправилась в Италию, то мы ведь никогда не говорили об этом, а я всегда…

– Думаю, нам не стоит углубляться в столь отдаленное прошлое, – прервала его Кэтлин.

Былой общительности и воодушевления у нее как не бывало, и она в мгновение ока сделалась вдруг чужой и далекой. Но Брайс пришел к ней не для того, чтобы бередить старые раны.

– Ладно, как насчет того, чтобы прояснить несколько вопросов, относящихся к недавнему прошлому, а именно к событиям одной ночи? – быстро переключился он.

В ее взгляде Брайс заметил протест и готовность сопротивляться.

– Мне кажется, единственная вещь, которая осталась неясной, так это то, как ты мог бросить меня на произвол судьбы в той дерьмовой забегаловке?

– Я не могу объяснить это, – покачал головой Брайс. – И ты знаешь, что я уже тысячу раз корил себя за это.

– Кстати, объясни, куда ты тогда подевался? Почему вместо пятнадцати минут тебя не было почти час?

– Понимаешь, я случайно наткнулся на одного подростка. Парень был пьян, и мне пришлось отвезти его домой. Я думал, что обернусь быстро, так что ты не успеешь меня хватиться. Но дело в том, что, когда он выскочил из машины возле своего дома, его мать подумала, что я как раз из тех, кто накачал его. Пришлось потратить лишние полчаса на объяснение, а потом помочь уложить его спать. Если бы только знал…

– Как ты мог знать? – тихо прервала его Кэтлин. – Ну ладно, правильно сделал, что помог мальчишке. Если я не простила тебя раньше, то делаю это теперь.

– Но сам я себя никогда не прощу. Когда, вернувшись, я увидел, что мерзавец избивает тебя, то готов был убить его. И убил бы! Слава Богу, вовремя подоспела полиция. – Он с сожалением посмотрел на свою нетронутую еду. – Удивительно, но я до сих пор прихожу в ярость, как дикарь, когда речь идет о том, чтобы защитить женщину, которую…

Брайс осекся. Что? Женщину, которую любит? – спросил он себя. Ведь именно это ему хотелось сказать!

Он мельком взглянул на Кэтлин, ожидая увидеть на ее лице как минимум возмущение. Но вместо этого встретил такой искренний удивленный взгляд, что едва не бросился обнимать ее.

Хотя Кэтлин осознавала, что и до этого уже частично выдала свои чувства, она все-таки покраснела. Но отворачиваться, прятать лицо, чтобы он ничего не заметил, было слишком поздно. Оба они довольно неплохо знали друг друга.

В поведении Брайса возникла неуверенность. Он не понял, почему Кэтлин болезненно восприняла его почти сорвавшееся с губ признание.

– Просто у тебя остро развито желание прийти на помощь более слабому, – вставила Кэтлин, оправившись от оцепенения.

– Возможно, – кивнул Брайс. Он решил, что пора сменить тему разговора. – Вчера я, кстати, заезжал в тот придорожный ресторанчик. Его временно закрыли за нарушение правил торговли спиртным, однако я смог встретиться с владельцем и показал ему несколько фотографий Джейн. Пришлось даже дать немного денег, после чего к нему как-то сразу вернулась память. Он признал, что Джейн была у них завсегдатаем в течение многих месяцев, – еще задолго до того, как ты вернулась в Элсуэрт.

– Вот как? Владелец забегаловки так и сказал?

Брайс хмыкнул и взглянул на Кэтлин. Но в этот раз ничего особенного прочитать на ее лице ему не удалось, и он решил, что не стоит накалять атмосферу.

– Владелец назвал ее маленьким и страстным "секстерьером". Я впервые слышу такое слово, но, согласись, оно довольно выразительное.

– Да, – грустно признала Кэтлин голосом таким же печальным, как и унылый зимний пейзаж за окном.

– Ты мне все-таки многое не договариваешь, – мягко проговорил Брайс. – И отказываешься поделиться крайне важной для меня информацией!

Кэтлин поставила на столик чашечку с саке, поднялась с кресла и прошла к окну, так что Брайсу оставалось только созерцать ее спину.

– Почему ты решил, что я должна что-то знать? Она не слишком-то доверялась мне!

– Но ведь одно время вы с Джейн были просто неразлучны. Ты знала ее лучше, чем кто-либо другой.

– Это было раньше. А потом мы, что называется, разошлись. Во время моего длительного отсутствия мы почти не переписывались. Поэтому я понятия не имела о том, какие заведения посещала Джейн. Только однажды мы с ней съездили поужинать, решив наконец поделиться новостями. И ты в курсе, как завершилась та ужасная ночь. Ты стал вдовцом во многом из-за моего безрассудства.

Брайс поднялся и подошел к ней.

– Неужели ты до сих пор винишь себя в смерти моей жены?

Кэтлин стремительно отодвинулась от него.

– А кого еще мне винить? Ведь я же сидела за рулем!

– Понятно, ты вела ее машину… Кстати, почему, можешь мне сказать?

Кэтлин упрямо закачала головой.

– Что ж, хорошо, – произнес Брайс, – тогда я скажу тебе. В ту ночь Джейн была слишком пьяна, поэтому за руль пришлось сесть тебе. Ей это не понравилось. Возможно, ты отобрала у нее ключи… Что ты скажешь на это?

Она не ответила, да этого и не требовалось. Густой румянец, заливший ее лицо, был красноречивее любых слов.

Брайс продолжал:

– Ты либо упустила из виду, что Джейн не пристегнулась, либо она просто отказалась это сделать. Поэтому, когда машина врезалась в телеграфный столб, ты почти не пострадала, а ее выбросило наружу и она погибла.

Ему наконец удалось разговорить Кэтлин.

– Да, Джейн не хотела уходить из бара, – сказала она поникшим голосом, какой бывает у ребенка, пережившего ночной кошмар. – О, это было просто ужасно!… И так стыдно! Джейн устроила кошмарную сцену: ползала по залу на четвереньках, ругалась. Вела себя как животное, я едва узнавала ее. Мне стыдно было находиться с ней рядом. Когда мне все же удалось вытащить ее на улицу, у нее из сумки выпали ключи. Я подняла их и потратила немало сил, чтобы затолкать Джейн в машину. Она была вне себя, просто помешанная какая-то. Во время движения ей вздумалось вытащить ключи из замка зажигания. Я пыталась помешать… Нас занесло на повороте. До сих пор слышу этот ужасный визг шин…

– Успокойся, я теперь знаю, что ты сделала все возможное, – тихо сказал Брайс. – Надо признать, что такие припадки у нее случались и до этого.

– Но ты же не убивал ее!

– Послушай, в случае с тобой это был несчастный случай! – с чувством стал доказывать он. – Причем виновницей его оказалась сама Джейн.

– Мне не следовало позволять ей так напиваться. Ты, должно быть, ненавидишь меня за это.

Брайс, не осознавая, что делает, протянул руку и провел по волосам Кэтлин, чтобы успокоить, ослабить ее душевную боль. Шелковистые пряди заструились между его пальцами, и он с ужасом заметил, что его ладонь соскользнула ниже и ласково дотронулась до лица…

При этом вся былая скованность, напряжение и осторожность между ними рассеялись как дым, освободив место нахлынувшим чувствам. Кэтлин вздрогнула, прижалась к его груди, закрыв глаза, и издала тихий стон.

То, что произошло потом, уже никто из них не в силах был предотвратить. Их губы вдруг соединились в поцелуе, и Брайсу почудилось, что время юности возвратилось.

– Я никогда бы не смог ненавидеть тебя, – бормотал он с болью в голосе, оторвавшись наконец от ее губ. – Ты ведь была моей первой любовью…

– Не надо! – воскликнула Кэтлин. – Ты не можешь так говорить! Ведь ты только что похоронил жену!

– Я знаю, знаю…

Он продолжал целовать ее подбородок и шею. Кэтлин запрокинула голову… Колено Брайса оказалось у нее в промежности, и это еще сильнее разожгло в ней внезапный приступ страсти.

– Завтра ты возненавидишь нас обоих, – сбивчиво шептала она. – Тебя замучит совесть…

– Ничто из того, что я совершил раньше или мог бы совершить в будущем, не сможет причинить мне и десятой доли тех мук, которые я испытываю, когда понимаю, что натворил в тот злополучный вечер, – сказал он, глядя на нее в упор и не выпуская из объятий.