Реестр убийцы

Удивительно, что он еще с собой не покончил.

Что это? Предсказание? Озвученная надежда? Или намек на еще один ужасный секрет? Теперь Скарпетта не может думать ни о чем другом. И позвонить Люси или Бентону тоже не может. Никакого сочувствия они к нему не питают и, возможно, втайне даже надеются, что он пустил себе пулю в рот или сиганул с моста. Она представляет Марино в кабине грузовичка на дне реки.

Решив, что нужно позвонить Розе, Скарпетта достает сотовый, но сигнала нет, и она идет к внедорожнику, рядом с которым стоит белый «кадиллак». Замечает овальный стикер на заднем бампере, узнает буквы — XX, Хилтон-Хед — и ощущает, что сейчас случится, еще до того, как мозг успевает осознать опасность. Она оборачивается в тот самый момент, когда капитан Пома выскакивает из-за бетонного столба и проносится мимо. Кей чувствует — или слышит — движение воздуха за спиной и вздрагивает, когда что-то сжимает ее руку. В какой-то миг перед ней словно замирает лицо — лицо молодого мужчины с короткой стрижкой, красным распухшим ухом и безумными глазами. Он валится на ее машину, нож со звоном падает на бетон, а капитан бьет его и кричит.

ГЛАВА 23

Булл мнет в руках бейсболку.

Он сидит впереди, чуть сгорбившись, чтобы не задеть головой крышу, что неизбежно случится, если он выпрямится. Держится с достоинством, хотя и вышел только что из тюрьмы, где провел несколько дней за преступление, которого не совершал.

— Большое спасибо, что подбросили, доктор Кей, — говорит он, когда Скарпетта паркуется перед своим домом. — И извините за беспокойство.

— Перестаньте, Булл. Я сейчас очень злая.

— Знаю, что злая, и мне очень жаль, потому что вы-то ни при чем. — Он открывает дверцу и медленно выбирается из машины. — Ботинки-то я вроде как вытер, а вот все ж запачкал ваш коврик немножко. Я его сейчас почищу или, пожалуй, вытряхну.

— И хватит извиняться, Булл. Вы всю дорогу только этим и занимались, а меня злость просто душит. И в следующий раз, если подобное случится и вы не позвоните сразу, я и на вас буду сердиться.

— Вот уж чего не хотелось бы.

Булл вытряхивает коврик, а ей вдруг приходит в голову, что он, пожалуй, тот еще упрямец. Похлеще ее самой.

День выдался долгий, с неприятными делами, жуткими картинами и дурными запахами, а потом позвонила Роза. Скарпетта возилась с разложившимся телом Лидии Уэбстер, когда в прозекторской появился Холлингс и сообщил, что у него для нее новости. Как именно это дошло до Розы, остается не вполне понятным, но ее соседка, которая знает соседку соседки Скарпетты, услышала где-то, что соседка Скарпетты — миссис Гримболл — сдала полиции Булла. За вторжение в чужое владение и покушение на кражу.

Он прятался за кустом слева от передней веранды Скарпетты, где и попался на глаза миссис Гримболл, когда та выглянула из окна. Время было позднее. Скарпетта и не стала бы винить соседку за проявленную бдительность, если бы этой соседкой не была миссис Гримболл. Она не только позвонила девять-один-один, но еще и добавила от себя, что Булл прятался якобы на ее территории, и в результате Булла, за которым уже числился один арест, препроводили в тюрьму, где он томился с середины недели и где находился бы до сих пор, если бы не вмешательство Розы.

Теперь место Булла занял Уилл Рэмбо.

Мама Булла может успокоиться, и ей уже не надо врать, говоря всем, что сын отправился за устрицами или только что вышел, потому что меньше всего на свете она хочет, чтобы его снова выгнали с работы.

— У меня рагу приготовлено, — говорит Скарпетта, запирая дверцу. — Его много, на всех хватит, а вы последние дни бог знает чем питались.

Булл идет за ней в дом. На глаза Скарпетте попадается стойка для зонтиков, и она останавливается. Достает из ящичка ключ от мотоцикла Марино, потом обойму от «глока», потом сам пистолет. На душе неспокойно. Тревожно. К горлу подступает тошнота. Булл молчит, но она ощущает его удивление: с какой стати такие вещи оказались в стойке для зонтиков? Скарпетта убирает ключ, обойму и «глок» в металлический ящичек, где лежит еще и бутылочка с хлороформом.

Потом разогревает рагу и домашний хлеб, ставит на стол поднос, наливает полный стакан ледяного, со вкусом персика чая и бросает в него свежую веточку мяты. Усаживает Булла за стол, говорит, что будет на веранде с Бентоном и что, если Буллу что-то понадобится, пусть позовет ее. Напоминает про воду, которой набралось слишком много, про волчеягодник и незабудки. Булл устраивается за столом, и Скарпетта подает ему тарелку и приборы.

— Не знаю, зачем я вам все это говорю. Вы же про сад больше моего знаете.

— Напомнить не помешает, — отзывается Булл.

— Может, посадить несколько кустов у передних ворот, чтобы и миссис Гримболл вдыхала приятный аромат. Может, она тогда чуть смягчится.

— Миссис Гримболл все правильно делала. — Он разворачивает салфетку и заправляет ее в рубашку. — Не надо было мне прятаться, но после того мотоциклиста с пушкой я с переулка глаз не спускал. Чувство у меня было.

— Я тоже доверяю чувствам.

— Оно у меня без причины не бывает. — Булл пробует чай. — И в ту ночь что-то подсказало: надо посидеть в кустах. Смотрел за вашей дверью, но вот что странно — понимал, что приглядывать надо за дорогой. А теперь вы говорите, что когда Люшеса убили, катафалк, наверно, стоял там. Значит, и убийца тоже там был.

— Я рада, что вы не пошли к дороге.

Скарпетта вспоминает остров Морриса и все то, что они там нашли.

— А я вот жалею.

— Было бы лучше, если бы миссис Гримболл сообщила полиции о катафалке, — говорит Скарпетта. — Вас-то она в тюрьму отправила, а про катафалк сообщить не удосужилась.

— Я его видел. В тюрьме. Жаловался, что ухо болит. Один охранник спросил, что с ухом, а он сказал, что собака укусила и что ему нужен врач. Они там много о чем говорили. И про него самого, и про белый «кадиллак» с украденным номером. А еще один полицейский сказал, что он какую-то леди на гриле поджарил. — Булл пьет чай. — Думаю, миссис Гримболл «кадиллак» видела, но никому про него не сказала. Как и про катафалк. Чудно, как люди думают, что вот это важно, а вот то совсем не важно. А ведь если видишь катафалк ночью, значит, кто-то умер. Не помешало бы и спросить. Вдруг кто-то из знакомых. А вот в суд идти не пожелала.

— В суд ходить никому не нравится.

— Ей так больше всех. — Булл поднял ложку, но держит ее на весу, считая, что есть и разговаривать одновременно неприлично. — Думает, наверное, что может любого судью перехитрить. Хотел бы я посмотреть. Несколько лет назад, когда я в этом самом саду работал, миссис Гримболл вывернула сверху ведро воды на кошку. А у той только-только котятки завелись.

— Все, Булл, хватит. Не хочу больше слышать.

Скарпетта поднимается по ступенькам и выходит через спальню на крохотную веранду с видом на сад. Бентон разговаривает по телефону. Он переоделся в брюки-хаки и рубашку-поло, от него хорошо пахнет, и волосы у него влажные после душа, а за спиной решетка из латунных труб, чтобы растения карабкались по ней вверх, как влюбленный к окну предмета своей страсти. Внизу — выложенный плитами дворик и пруд, который она заполняет из старого дырявого шланга. В зависимости от времени года в саду бушует та или иная симфония: калифорнийский лавр, камелии, лилии, гиацинты, нарциссы и георгины. Больше всего ей нравятся волчеягодник и смолосемянник — из-за прелестного аромата.

Солнце скрылось, и на нее наваливается вдруг усталость, в глазах все расплывается.

— Капитан звонил, — сообщает Бентон, откладывая телефон.

— Проголодался? Могу принести чаю.

— Может, мне что-то тебе принести?

— Сними очки, чтобы я видела твои глаза. Не хочется смотреть в черные стекла. Я так устала. Даже не знаю почему. Давно со мной такого не случалось.

Бентон снимает очки, складывает и тоже кладет на стол.

— Пауло ушел в отставку и из Италии возвращаться не собирается. Не думаю, что ему что-то грозит. Президенту госпиталя ничего не остается, как только тушить пожар, потому что доктор Селф выступила в программе Говарда Стерна и поведала стране о жутких экспериментах в духе «Франкенштейна» Мэри Шелли. Надеюсь, он спросил, большие ли у нее груди. Она скажет. Даже, может, покажет.