Темное эхо

Вот снимок Сполдинга на боксерском ринге, напротив ухмыляющегося, косматого Хемингуэя. Противники запечатлены у стены с рекламой сигарет «Капрал». А вот, залитый резким солнечным светом, Сполдинг держит гоночный кубок на фоне ослепительно-белого, вздувшегося пузырем паруса. Еще один снимок: в черном фраке с галстуком-бабочкой он беседует с женщиной в меховом палантине у колес громадного локомотива, высеченного из глыбы льда. На соседней фотографии он стоит на цыпочках на краю трамплина для прыжков в воду — в старомодном купальном костюме, темный от загара и мускулистый. Вот, судя по всему, полицейский фотоснимок Габби Тенча, скалящего зубы под изломанным костяным венцом на месте макушки. Зубы залиты кровью, глаза распахнуты, рука на коленях до сих пор держит ракетницу, которой он поставил точку в своей жизни. Еще на одной фотографии был изображен обезглавленный, безрукий и безногий женский труп, лежащий в запекшейся темной луже на брезентовой подстилке; рядом аккуратно сложенное, пропитанное кровью купальное полотенце. Жертва юна, с осиной талией и высокими, дерзкими грудями; из подгрудинной впадины торчит рукоятка тяжелого ножа. А вот фотопейзаж с тремя подсвеченными факелами крестами, на которых вверх ногами висят распятые люди в военной форме. В запястья и ступни по самые черенки вбиты штыки вместо гвоздей. Отрубленными левыми ладонями казненных им заткнули рты, откуда бледными паучьими ногами торчат пальцы. Выражение лиц этих людей дало понять Сузанне, что все происходило, пока они были еще живы.

Она инстинктивно отпрянула от зрелища гнусных зверств и едва не потеряла равновесие. В следующий миг Сузанна замерла: справа, со стороны книжного шкафа, донесся шорох, но она не решилась повернуть голову.

— Джейн, не покидайте нас так поспешно, — раздался оттуда высокий пронзительный голос. Сузанна знала, что принадлежит он Гарри Сполдингу. Получается, хозяин уже на борту?

Сузанна все же рискнула бросить взгляд в ту сторону. Никого. Раздался смешок, сухой и резкий, напрочь лишенный веселости. Исходил он от звукозаписывающей машинки. Восковой цилиндр вращается на оси; заводная рукоятка медленно крутится сама по себе, извлекая слова. Вновь слышится смех. Бесплотный и жуткий.

— Что ж, Джейн, до скорой встречи. Даже передать не могу, с каким нетерпением я ее поджидаю.

— Где вы?

Пауза.

— В номере «Палас-отеля».

— Гостиницы больше не существует. Ее снесли. Лет сорок тому назад.

— О нет-нет, Джейн. Она на месте. Надо только правильно присмотреться.

Сполдинг проскальзывал между мирами, путешествовал сквозь прошлое. Но после сегодняшней ночи он уже не сможет это повторить: Сузанна приняла необходимые меры.

Она повернулась к выходу. На стене, по правую руку от дверного проема, висело небольшое зеркало в латунной раме. Металл потемнел, стекло пошло трещинами, однако отражение было полно шикарной, детализированной роскоши.

В желтовато-жирном свете дюжины толстых свечей Сполдинг выглядел изящно и утонченно. На нем были белые перчатки, монокль и полосатый костюм-тройка. Волосы тщательно уложены и от какого-то крема или масла поблескивают, как черепаховый панцирь. Он стоял возле письменного стола, щелкая замками круглой коробки, обтянутой дорогой кожей с давленым рисунком. В свете свечных фитилей замки отливали серебром. Наконец он поднял крышку и улыбнулся. Никакого звука не последовало, хотя, как была уверена Сузанна, Сполдинг наверняка удовлетворенно хмыкнул. Не сейчас, потому что позади нее никого не было. Все это действительно случилось, но только в прошлом.

Сполдинг аккуратно положил крышку на стол, сунул руку внутрь коробки и извлек человеческую голову, держа ее за волосы. Сузанна сразу узнала угловатые черты лица той женщины, которая беседовала со Сполдингом на фоне ледяного локомотива на одной из фотографий. Ей уже не требуется меховое боа. Волосы рыжеватые, пышные, неровная линия основания шеи оканчивается пустотой. Улыбаясь, Сполдинг неторопливо повертел голову в руках. В свете свечей кожа до сих пор казалась кремовой и полной жизни. Он сомкнул веки, поднес голову ближе и чувственно поцеловал в губы.

Сузанна отвела взгляд. Повернулась спиной к зеркалу, но увидела в каюте лишь сумрак. Один из снимков сорвался со стены и упал на пол комком сырой гнили.

Зеркало за спиной мигнуло резким, ослепительным огнем, словно сработала фотовспышка. Повинуясь неодолимой силе, Сузанна заглянула в отражение.

Сцена изменилась. Сполдинг одет в вечерний костюм. Каюта залита ярким светом внушительной люстры. На кожаном диване, откинувшись на подушки, с бокалом в руке сидит женщина, и Сузанне показалось, что это мисс Сайкс. Да-да, это Хелен. Сузанна узнала ее по ювелирным украшениям, которые сверкали из могильного котлована в жестком свете полицейских прожекторов.

Сузанна простонала. Хелен, одетая в атласное платье цвета слоновой кости, смотрела прямо в зеркало. Блондинка, красивая до умопомрачения. Неудивительно, что Вера Чедвик чувствовала неуверенность рядом с подругами вроде Джейн и Хелен. Она сидела, закинув ногу на ногу, и смеялась какой-то шутке Сполдинга, который стоял позади нее, возясь с шейкером. Девушка выглядела расслабленной и довольной.

Тут Сполдинг обернулся и что-то сказал. Хелен вдруг спала с лица и оцепенела, словно услышанное поразило ее ужасом. В два быстрых шага Сполдинг оказался рядом с ней, нагнулся, полоснул ножом по обнаженной шее и столь же мгновенно отпрянул назад. Он двигался с проворностью атакующей гадюки. Бокал Хелен выскользнул из ослабевших пальцев. Еще секунду ничего не происходило. Затем кровь хлынула на платье пурпурной волной, девушка беспомощно вскинула руки к горлу и засучила ногами по полу.

Сполдинг обошел диван, встал напротив. Сейчас его движения были более размеренными. Он успел снять пиджак и держал в руке коктейль. Через плечо свешивалось полотенце. Он скинул ею на пол и ногой принялся затирать кровь. Рассеянно прихлебывая из стакана, Сполдинг спокойно прибирал за собой следы убийства, пока его жертва еще дергалась в последних спазмах, не успев истечь жизнью окончательно.

Зеркало потемнело. Теперь оно вновь отражало сырой сумрак за спиной Сузанны. Она опустила глаза и передернула плечами. Патефонная игла глухо ткнулась в гнилой восковой цилиндр, и тишина застонала, превращаясь в звук. Артиллерийская канонада, вопли и мольба солдат. Обрывок военного марша. Жесткие, короткие ноты джазового пианино, негромкий разговор, хлопанье парусов на ветру, звучный голос, читающий стихи, затем вновь вопли, на сей раз женские. Дребезг доски для прыжков в воду, дробь шарика в рулеточном колесе, сухой щелчок взводимого курка и тонкоголосый, горький смех. Опять стоны — мучительные, младенческие. Плеск воды о кафельные стенки бассейна в солнечном свете. Треск раздираемой материи, стук рассыпавшихся молитвенных четок и шипение податливой взрезываемой плоти. Звяканье льдинок в стакане, тихое бормотание соблазняющих уговоров. Сузанна слышала саундтрек длинной, разрушительной жизни Сполдинга, и музыка, которую эта жизнь производила, звучала зловеще, но бодро.

— Какое было время, Джейн! — прошептал бестелесный голос. — Ах, какое время!

«Ничего, кончилось твое время, — подумала она, прижимая к себе сумочку и судорожно тиская медный талисман, ее счастливый пенни, запрятанный глубоко в кармане. — Сейчас ты вновь человек. Ты этого просто еще не знаешь. Так что теперь ты можешь умереть, как и все остальные. Видит бог, так оно и случится».

Она вышла и направилась в сторону каюты Мартина. Повернула ручку, и та охотно поддалась. Сузанна слегка приоткрыла дверную створку. Внутри темно и тихо. В воздухе стоит запах тления, кислый и сладкий одновременно. Впрочем, на запах разлагающегося человеческого тела не похоже. Скорее, воняла испорченная пища, как если бы здесь хранился гнилой провиант. Сузанна вошла в каюту, на ощупь отыскивая путь. На стуле кто-то спит. Еще один человек распростерт на койке. По седоватому отливу шевелюры стало ясно, что это Магнус. Человек на стуле заерзал. Мартин проснулся и увидел ее глазами, которые, должно быть, полностью привыкли к отсутствию обычного освещения.