Страница 77 из 99
— Я покажу вам все, что вы захотите, сэр Тор, при одном условии: вы объясните мне, для чего вам это нужно!
— Объясню, — сказал он тотчас. — Дело в том, что я… как бы это выразиться яснее… Я — настоящий сэр Тор.
— А я на самом деле Лионесса, — сказала я. — Что тут удивительного!
— Нет, ты не понимаешь. — Он поморщился чуть болезненно. — Настоящий. Я знал сэра Томаса Мэлори. И ту даму с белой сукой. И сэра Бедивера, и сэра Пелинора, и твоих любимых Балина и Балана, над чьей историей ты всегда плачешь…
И вдруг я поверила ему. Целиком и полностью, всеми печенками. Он не был ненормальным, этот сэр Тор. Если уж на то пошло, то из всей нашей компании он был самым нормальным.
Я нагнулась к нему еще ниже, спрятала лицо в его ладонях, а он водил носом по моим волосам и, бормоча, рассказывал:
— Когда я гнался за этой белой сукой, лес обступал меня, то теснее, то слабее, и вдруг все скрылось в тумане… Я до сих пор гоняюсь за этой белой сукой, Лионесса! Я не могу вернуться назад, пока не найду ее…
— Но Диянка никак не может оказаться той самой собакой, — сказала я, с трудом переводя дыхание. — Она совсем еще маленький щенок.
— Может быть, она — отпрыск той, — сэр Тор чуть покачивал головой, его дыхание согревало мой затылок. — Может быть, твоя Диянка — порождение ее потомков… Я бы узнал, если бы увидел…
Я вдруг подумала о том, что будет, если сэр Тор отберет собаку у деда Сашки, и высвободилась из его объятий.
— А как же дед Сашка? — спросила я. — Он пропадет! Диянка нужна ему!
— Какой еще дед Сашка? — нахмурился он.
Со стыдом я рассказала правду: не существовало никакого юного наркомана. Был старый пьяница, бомж, дед Сашка. Вот как обстояло дело.
Сэр Тор долго молчал. Затем спросил:
— Скажи, Лионесса, согласилась бы ты уйти со мной туда, откуда я родом?
Сперва я хотела закричать: «Не раздумывая!», но потом подумала о маме, о каком-нибудь парне, которого скоро повстречаю (и который не будет называть меня «дитя мое» и брать за подбородок), и еще о толстых детях с ножками как тюльпаны и щечками как розовые розочки, которые у меня родятся, — словом, обо всех здешних радостях, и сказала очень тихо:
— Нет, сэр Тор. Я бы предпочла остаться здесь.
— Я не смогу жить здесь, с тобой, — предупредил он.
— Это будет еще одна история о несбывшейся любви, — слабо улыбнулась я. — Ничего страшного в таких историях нет.
Он пожал плечами. Я видела, что он обижен, но ничего не могла с этим поделать.
— Сэр Тор, — сказала я, — если вы действительно тот, за кого себя выдаете…
Он метнул на меня яростный взгляд.
Я поскорее заключила:
— Возьмите с собой лучше деда Сашку! Он будет верно служить вам. Он будет дрессировать ваших собак. У него есть книга «Кинология», и я собственными глазами видела, как он ее читает. Ради собаки этот человек будет готов на многое. И вообще… у него же нет своего дома!
Он молча вскочил, схватил меня за руку и потащил из павильона. Дед Сашка бродил возле сухого дерева, Диянка пыталась лаять на ворону, но получалось у нее пока что не слишком выразительно. Сэр Тор остановился возле старика. Диянка заметила сэра Тора и потянула веревку: она желала обнюхать нового человека в своем окружении. Дед Сашка шагнул следом за собакой.
Сэр Тор стремительно опустился на колени и протянул к собаке руки. Она влетела в его объятия с готовностью балованного ребенка и мгновенно облизала его лицо. Дед Сашка ревниво дернул поводок обратно. Сэр Тор поднял глаза, и дед замер.
Сэр Тор встал, приблизился к старику.
— Это твоя собака?
— Моя. Это Диянка, — угрюмо сказал дед.
— Я забираю ее. Это — белая сука. И шестой палец у нее на том же самом месте… Это моя белая сука! — сказал сэр Тор.
У деда Сашки задрожало лицо, затряслись руки. Он чуть отступил назад.
— Я не могу, — пробормотал он. — Это Диянка.
— Я имею власть посвятить тебя в рыцари, когда настанет время, — продолжал сэр Тор. — Идешь со мной? Как твое имя?
Дед Сашка долго собирался с силами и наконец отважился:
— Александр.
— Я заберу тебя вместе с белой сукой, и когда придет истинный час, ты получишь из моих рук рыцарский сан, только служи верно и яви себя мужественным, — сказал сэр Тор.
Старик сдался. Его плечи поникли. Сэр Тор подхватил на сгиб локтя Диянку, схватил деда Сашку за шиворот и засмеялся. И я тоже смеялась, хотя слезы лились из моих глаз потоком и в горле дрожало рыдание. Сквозь пелену я видела, как мелькает дедов рваный пиджак с книжкой «Кинология» в одном кармане и маленькой пачкой «Педигри для щенков» в другом. Они как будто бежали куда-то. Из павильончика «Цветы» порывом ветра вырвало несколько ромашек, стоявший в ведре у самого входа. Я бросилась затворять дверь, а когда обернулась — ни старика с собакой, ни сэра Тора больше не было. Только среди веток моего любимого сухого дерева подрагивали золотые искорки, но вскоре погасли и они.
Светлана Тулина
Мяугав
Из выступления Нгуена Ли, известного больше как Ки Кю, на Межсистемном медицинском конгрессе, проходившем с 05.03 по 01.04 года 321 в системе Тарсова под лозунгом «Остановим асту ксону!». Выступление зафиксировано не полностью, поскольку закончилось всеобщей потасовкой, в которой оператору разбили голову и привели в полную негодность вмонтированную в лобную кость аппаратуру. Администрация канала приносит извинения за качество и незавершенность предоставляемого широкой общественности материала.
— …Вы полагаете, что царем природы человека сделал Его Величество Разум, великий и могучий? Ха! Ничего подобного! Царем природы человека сделала Ее Величество Приспособляемость. Человек — такая скотина, что приспособится к чему угодно! Он с удовольствием живет и здравствует там, где дохнут крысы и тараканы. Более быстрые, сильные, хитрые, свирепые, зоркие благополучно вымирали, стоило слегка измениться окружающим условиям, а человек — приспосабливался и выживал!
Он был всеяден и нетребователен к климатическим условиям. Не имея собственной теплой шерсти, он научился разводить костер и утепляться при посредстве шкур, содранных с неумеющих приспосабливаться представителей прочей окружающей его фауны. С родственников своих, так сказать, дальних или даже ближних…
(Смех в зале, отдельные хлопки.)
— …И, даже объявив войну природе, он все равно приспосабливался — к задымленному воздуху, отравленной воде и генетически модифицированным продуктам питания. Он побеждает, уступая. Впрочем, что это я о нас говорю в третьем лице? Не он. Мы. Именно мы с вами, господа, все вместе и каждый в отдельности!
(Легкий одобрительный шум в зале.)
— Еще не имея жабр, мы освоили океаны. Поднялись в небо, не умея летать. Покорили время. Расстояние. Природу.
Космос.
Покорили, приспособившись. А значит, изменившись.
Но мы давно перестали бы быть людьми, если бы не Аста Ксона и синдром, названный в ее честь. Да-да, вы не ослышались! Именно благодаря асте ксоне мы до сих пор остаемся людьми! Да здравствует аста ксона, господа! В ней единственной наше спасение…
(Шум в зале усиливается, приобретает недоумевающий оттенок. Слышны отдельные растерянные выкрики: «Профессор, вы о чем?», «Что он несет?!» Властный и уверенный голос докладчика пока еще легко перекрывает нарастающий гвалт.)
— …Я повторяю еще раз: господа коллеги, руки прочь от асты ксоны! Когда же до вас наконец дойдет, что это не болезнь, а защитный механизм?! Последняя преграда, не позволяющая разнести к чертовой матери человеческий генофонд клочками по галактическим закоулочкам!
(Негодующий шум в зале, выкрики с мест.)
— …Да, да, я все это понимаю! Ни один из больных синдромом Асты Ксоны со мной не согласится. И будет по-своему прав! Больному главное — уничтожить болезнь! И ему наплевать на последствия, до которых он все равно не доживет! Но вы же ученые, господа! И вряд ли кто-то из вас болен даже самой слабой формой. Иначе вы вряд ли сумели бы сюда добраться!..