Убить Герострата

- Слушай, - перебила я, - а среди них был такой лохматый? Здоровенный, по фамилии Зотов?

- Они все были здоровенные, - наморщила лоб Динка. – А вот лохматых не было, все стриженые. И представиться они не пожелали. Что меня и насторожило. Хотя и не сразу. Тогда-то я настолько обалдела, что соображала туговато. Ну вот, закончили они хату громить и говорят: мы вас, Диана Алексеевна, задерживать не будем, но оставим здесь нашего сотрудника, на тот случай, если вдруг ваша соседка вдруг объявится. Отобрали у меня паспорт, вещи кой-какие. И плащ тоже. Сволочи! Мол, это вещественные улики, прикинь! А потом начали меня трясти, как грушу, - где ты можешь быть, про твоих знакомых. Я, честно говоря, им сначала поверила, ты уж прости. Как-то очень уж все совпадало. Да и Андрюша твой, судя по рассказам, та еще штучка, от него всего можно ожидать. Но все равно, молчу, как партизан: не знаю ничего и точка.

Ладно, день сидим, два сидим. Баба какая-то белобрысая приезжала, продукты привезла. Заставили меня на работу позвонить, отпуск взять, якобы по семейным обстоятельствам. Ладно хоть лето, народу в клинике мало. На третий день начали меня сомнения грызть. Что-то, думаю, тут не так. Я, конечно, не такой знаток детективов, как ты, но все равно мне это не нравится. Вы из какого отдела, мента спрашиваю. Не из отдела, а из ГУВД говорит. А фамилия ваша? – А зачем вам? – Да так. – Тогда Иванов. Я нахожу в справочнике телефон дежурного, закрываюсь с мобильником в тубзике, звоню и говорю: такое, мол, дело, моя фамилия Каретникова, ко мне пришли ваши сотрудники… Тут дверь слетает с петель, этот якобы мент Иванов выволакивает меня за шкирку, слеганца бьет и популярно объясняет: если я сделаю хотя бы одно резкое движение, и меня, и тебя будут долго собирать по кускам на просторах нашей необъятной родины. И тут я понимаю, что мы с тобой, подруга, капитально влипли. Так что наливай!

Я вспомнила Антона, их с Петей вчерашнюю пьянку, хихикнула и наполнила рюмки, щедро плеская мимо. Мы выпили, и Динка продолжила рассказ:

- Через пару часов – твой звонок. Этот головой кивает: соглашайся. А что мне было делать? Я еще и сказать ничего не успела, а ты уже адрес выложила, куда приехать. Этот прямо мордой своей ко мне прилип, все слышал. Следили, конечно. И за мной, и за тобой потом. Сказали, не дай Бой пикну о чем-нибудь, мало не покажется всем. А дальше было совсем весело. Телефон надрывался, в дверь названивали, но мне было сказано сидеть тихо и не высовываться. Контроль – глобальный. Этот урод даже диван из гостиной перетащил и спал рядышком. Хотел, правда, еще ближе, но я пообещала, что в таком случае его ночью прирежу. Честно говоря, я уже и дням счет потеряла. Вдруг звонок в дверь. Посмотрел в глазок и мне рукой машет: открой. Открываю, стоит твой дружок, чмо поганое. Дай, говорит, ключи, меня Алла за вещами прислала. Я в квартиру зашла – кивает, дай, мол. Ну, я ключи твоему вынесла и говорю тихонько: шел бы ты, парень, от греха подальше. Он на меня гавкнул и вовнутрь полез. Потом позвонил, ключи отдал и ушел. Что характерно, никаких вещей при нем не было.

Еще несколько дней проходит, опять звонок. Этот посмотрел в глаз, сам открыл. Он, правда, уже не в форме был, а по граждане, Темка свой костюм спортивный забыл, он в него и влез, разрешения не спрашивая. Да, а перед тем, как открыть, запихнул меня в кладовку и приказал молчать. Слышу, говорит кому-то: нет, она уехала куда-то с другом отдыхать, а я ее брат двоюродный, стерегу квартиру, к ремонту вот готовлю. Куда уехала, не знаю, насколько – тоже, она ничего не сказала.

Ох, Алка, чего я уже только не придумывала. Даже пристукнуть его сковородой и сбежать. За тебя вот только боялась. А вдруг он не просто так меня пугал.

И вдруг – как в кино. Вчера вечером тихонечко дверь открывается, тихонечко входят четверо мужиков, трое лосей и тот шибздик в костюмчике, с которым ты пришла. Моего в полминуты заломали и унесли. Мелкий говорит: Диана Алексеевна, вы свободны, никого не бойтесь, все О.К. Только ключики от квартиры Аллы Валентиновны выньте да положьте. Ну, я вынула да пол ожила, они ушли. Вот и все, что было вот и все, что было, ты как хочешь это назови… Ладно, мать, давай допьем, что ли, и иди свою хату смотреть. Только в обморок не упади. Или нет, давай лучше пойдем вместе. А потом это дело запьем.

Да, Динка была права. Наверно, раньше при виде того кошмара, который был гораздо более детальным, чем у нее в квартире, я, наверно, устроила бы истерику. Но теперь, тем более в полсвиста, я только истерично смеялась.

- Может, поджечь все на хрен? – предложила Динка, когда мы вернулись к ней и разлили по рюмкам остатки коньяка. – А то уж больно много мусора выносить придется. Ладно, дорогу осилит идущий. Склею какого-нибудь мужичка побогаче, с неправильным прикусом, - в качестве спонсора. Мне еще повезло. На полу плитку сдирать не стали, люминат пощадили. Да и потолок сняли сравнительно аккуратно. Только мягкую мебель новую покупать придется. А вот что ты делать будешь? Хотя, я забыла, у тебя же теперь тоже найдется, кому пособить.

Я спустилась вниз, села в машину и задумалась. Как ни храбрилась, мысли о запоганенной квартире не давали покоя. Это надо было зажевать. Я достала из кармана потрепанную бумажку с телефоном Аллы. Этот клочок обнаружился в джинсах, и я перекладывала его из одних брюк в другие, боясь потерять. Леонид протянул мне крошечный лиловый “Сименс”.

- Слушаю! – отозвалась Алла.

Она не сразу поняла, кто я такая, потом обрадовалась и приказала немедленно приехать. Или, если очень пьяная, ползти на карачках. Я записала адрес Натальи и отправилась в “Детский мир”. Там, обменяв пару сотен из выданных Антоном “на представительство”, купила несколько мягких игрушек и ярких детских книжек. Потом зашла в продуктовый, где отоварилась бутылкой вина и огромной коробкой конфет.

Наталья жила на Северном проспекте, на последнем этаже унылой панельной девятиэтажки. Отказавшись от помощи Леонида, я вошла в подъезд, держа в одной руке плюшевую обезьяну, в другой – набитый пакет, а под мышкой – полутораметрового буро-зеленого крокодила, который то и дело норовил сползти и подмести хвостом грязный  пол.

Дверь мне открыл высокий приятный мужчина лет сорока – русоволосый, с аккуратной “былинной” бородой. Он и правда был чем-то похож на Руслана из старого фильма “Руслан и Людмила”.

В прихожей громоздились какие-то тюки и коробки, среди которых я не сразу разглядела Аллу. Сегодня она была в голубых шортиках и черном топике, пепельные волосы – по-русалочьи распущены.

Она, как и Динка, бросилась мне на шею, поцеловала – при этом я по-прежнему стояла фертом со зверьем под мышками.

- Ладно, Димуля! – повернулась она к мужчине, который разглядывал меня с вежливым любопытством. – Молодец, что пришел. Оленьке привет.

- Знаешь, ты Наташке не говорил, что я был, ладно? – чуть смущенно попросил Дмитрий. – И вообще, давай я лучше к тебе буду приходить.

- Вот и молодец, - кивнула Алла. – И Ольгу приводи.

Алла, привстав на цыпочки, поцеловала его в щеку и выпроводила за дверь.

- До свидания, - сказал он мне уже от лифта.

Из единственной комнаты, длинной и узкой, как пенал, ракетой вылетела Вика и остановилась, вдруг застеснявшись.

- Что сказать надо? – спросила Алла. – Это мы еще после обеда не проснулись.

- Дласти, - пробормотал ребенок, исподтишка разглядывая свисающие из-под моих локтей игрушки.

- А для кого эти книжки и зверюшки? – спросила я.

- Для меня? – предположила Вика, не веря своему счастью, и протянула лапки.

- Держи!

Поколебавшись, что же ухватить в первую очередь, девочка выбрала крокодила, ощупала пластиковые глаза, ухватила его за нижнюю челюсть с белыми тряпочными зубами и поволокла в комнату. Вторым заходом она транспортировала гориллу, а потом вернулась за книжками.

- Тетя, пасибо! – донеслось из комнаты.

- Да не надо было так, - укорила меня Алла.

- Долг платежом красен! – возразила я, протягивая ей пакет и двести долларов.