Страница 57 из 76
- Или я тебя заставлю это сделать! - теряя остатки терпения, заорал Макс.
- Напугал ежа голым...
- Послушай, я прошу тебя, давай договоримся по-хорошему, - последним усилием воли, он попытался взять себя в руки. - Скажи, чего ты хочешь? Денег?
- Господь с тобой, милачку. Это я тебе могу дать денег. На конфеты. Или на бутылочку.
- Тогда что тебе надо?
- Самую малость. То, чего у меня нет.
- Интересно, чего это у тебя такого нет, что есть у меня?
Генка смотрел сквозь него, и глаза его стали похожими на темное матовое стекло - совсем как эта вода между камнями.
- Этого я тебе не скажу. Пока не скажу, - медленно проговорил он. - Может быть, ты сам догадаешься. А не ты - так кто-нибудь другой.
- Едрить твою етита! - снова вскипел Макс. - Шутки шутишь? Загадочки загадываешь?
Он подошел к Генке вплотную и замахнулся.
Тот смотрел снизу вверх и продолжал улыбаться.
«Где тебе!» - словно говорил он...
Не отрывая взгляда от воды, Макс перелез через невысокое, всего-то по пояс, ограждение и встал на узеньком карнизе. Упала вниз и поплыла по течению еще одна снежная кучка. Вот здесь, у этих камней, глубоко, не видно дна. Вода вырыла настоящий омут. Впрочем, не все ли равно? Если не утонет, так сломает шею, ударившись о камни. Или утащит течение. И в любом случае холод прикончит его раньше, чем кто-нибудь попытается его вытащить. Даже снег вон плывет и не тает.
У него был верующий приятель, Пашка Сомов. Господь, говорил он, в этойжизни никого не наказывает. Он просто позволяет нам наказывать самих себя.
Он еще раз посмотрел вниз, закрыл глаза...
И тут чья-то рука крепко и больно ухватила его за плечо!
- Ты, кретин! - крикнул Вадим, пытаясь перетащить его через перила. - Что ты делаешь?
Макс рванулся, но Вадим держал его крепко.
- Живо лезь сюда, или я тебя вытащу, как репу. И репу же начищу!
Макс вдруг как-то весь обмяк и неловко, мешком, перевалился обратно на мост. Какие-то люди стояли поодаль и смотрели на них. Подошла пожилая женщина в яркой спортивной куртке, что-то сказала.
- Nerozumím 20, - словно прося прощения, ответил Вадим.
Макса не держали ноги, словно он выпил литр грузинской чачи. Да нет, от чачи голова обычно ясная, а перед ним все плыло.
- Можешь идти? - Вадим обхватил Макса за талию, нисколько не думая о том, что вид у них более чем двусмысленный. - Скажи на милость, какого дьявола ты туда полез? Жить надоело? Это что, клуб самоубийц? Сначала Генка...
- Генку убили! - возразил Макс.
- Перестань! Прекрасно понимаешь, что я имею в виду. Это самое настоящее самоубийство. Просто чужими руками. Сначала Генка, потом Лора...
- Лору тоже убили!
- Может, да, а может, и нет. Не хватало только тебя. Пошло и неоригинально.
- Оригинальнее сесть?
- Так это... ты? - Вадим остановился, словно наткнулся на что-то.
- Я так сказал?
- Тогда почему сесть?
- Ты видел, как на меня смотрел этот фигов клоун? Который из консульства. Он заранее уверен, что это я убил их обоих. И Генку, и Лору.
- Но он ведь не полицейский. Мало ли в чем он там уверен. Его дело переводить и оформлять бумажки.
- Не скажи! - горько усмехнулся Макс. - Им нужно поскорее спихнуть это дело. Но, насколько я понимаю, это не так просто. Прямых улик нет. Виновным может быть любой. И этот Попов сведет стрелки на меня. Потому что мы с Лорой жили вместе. И потому что я ему сразу не глянулся. А капитан с ним согласится, лишь бы отвязаться побыстрее.
- Чепуха! Это я тебе как адвокат говорю. Где доказательства, что это ты? То, что вы с Лоркой вместе жили, не довод. Правда, то, что ты хотел с моста спрыгнуть, не за тебя говорит. Но я не скажу никому.
- Спасибо. Дай-ка закурить!
Макс остановился, слегка дрожащими пальцами взял сигарету, прикурил, затянулся глубоко.
- Скажи, Вадик... Я не знаю, что там о тебе Генка написал, Ксанка страницы вырвала, а сам ты, наверно не скажешь... - он замолчал выжидательно, но Вадим не спешил с ответом, и Макс продолжил: - Вот то, что ты сделал... Тебя совесть не мучает?
- Ну почему же? - глядя в сторону, ответил Вадим.
- Вот и я... А вовсе не потому... Скажи, только честно, ты думаешь, это я?.. Ну, Генку?..
- Нет, не думаю, - Вадим не кривил душой. Потому что знал - кто.
Олег сидел в ресторане у окна и пил уже вторую чашку чая - с медом, лимоном и какими-то пахучими травками. В зале было пусто, все уже давно позавтракали и ушли. Официантка поглядывала на него с едва скрываемым нетерпением, но он не обращал внимания: клиент всегда прав, не так ли?
В очередной раз с отвращением оглядел оклеенные пленкой «под дерево» стены, неопределенного цвета плиточный пол и люстру из поддельного хрусталя.
Все было скверно. Как говорила Кристина, жизнь дала трещину и стала похожа на задницу.
Казалось бы, чего ему переживать-то? Он свое дело сделал, может в Прагу ехать спокойно. Мертвых запакуют и отправят, живые сами уедут. Кого-то одного спровадят особымгрузом. Приедут российские менты и заберут. Флаг им в руки.
Но вот что-то зацепило его и держало. То, что он знал когда-то Савченко?
Олег попытался вспомнить его - нет, не покойника с обтягивающей скулы желтовато-серой восковой кожей, с заострившимся носом и запекшейся черной кровью на виске. Он пытался вспомнить юркого невысокого паренька с румянцем во всю щеку и невероятно обаятельной улыбкой, от которой млели девчонки.
Дискотеки в фойе актового зала - скользкий «мраморный» пол, французские окна, выходящие во двор, наверху, на балконе, - диджей Лешка, музыкальный царь и бог, со своей аппаратурой. Он, Олег, исправно ходил на все дискотеки, топтался со всеми «кружком», украдкой выходил покурить, благо, закутков за сценой было немало. Только вот медленные танцы никогда не танцевал. Стоял у стеночки и смотрел, как мальчики лапают девочек, а девочки прижимаются к мальчикам. Смотрел и завидовал. Потому что его девчонки всерьез не воспринимали. Однажды он рискнул пригласить одну. Отнюдь не красавицу. Думал, уж ей-то выбирать не из кого. Как же! Бровки вскинула, нос сморщила. Я не танцую, говорит. И пошла приглашать Генку Савченко. Было у них такое - не ждали, когда белый танец объявят, сами шли. Правда, частенько с носом оставались. Но Савченко никогда никому не отказывал. Сам редко приглашал. Не успевал, наверно. Он был тогда в восьмом, но на него вполне обращали внимание десятиклассницы...
- Co mám dělat? 21- пробормотал Олег себе под нос, стукнув чашкой о блюдце.
- Mohu vám nějak pomoci? 22- изображая вежливость, шевельнулась официантка.
Олег покачал головой, положил под блюдце пару смятых бумажек и вышел. В холле он чуть не столкнулся с Садовским и Костиным, который шел, чуть покачиваясь, как пьяный, и держался за рукав Садовского. С утра уже успел нагрузиться? Ну и компания! Савченко был наркоманом, Бельская - тоже. Костин, похоже, алкоголик. И при этом все такие респектабельные, с ума сдохнуть. Только вот кто-то из этих респектабельных господ спровадил Гену Савченко на тот свет.
Он зашел в свой номер и упал на кровать, даже не сняв ботинок. Чего делать-то? Капитан просил быть в пределах досягаемости - на случай, если вдруг понадобится. А что, собственно, они могут? Ну, вскрытие сделают. Найдут наркоту. И что это даст?
Олег снова и снова вспоминал все показания. Благо, что на память никогда не жаловался. Что-то тут было не так.
Жесткая, комковатая подушка действовала на нервы. Он попытался подоткнуть ее под спину, но стало только хуже. Тогда Олег встал и начал расхаживать по номеру. Девять шагов от окна до двери, девять шагов обратно. От стены к стене меньше - кровать мешает. Солнце заливало комнату, пылинки взвивались, роились, сталкивались в его лучах. Похоже, потертый ковер пылесосят от случая к случаю.