Страница 38 из 76
Подходя к кухне, он услышал обрывок разговора. «Кто без греха, пусть бросит в меня камень», - сказал Генка. О чем это?
Вадим попытался натянуть на лицо улыбку, но удержать ее там не смог. Он достал из навесного шкафчика чашку, налил остатки кофе из джезвы, сел на мягкий табурет у столика со стеклянной крышкой.
- Тебе не кажется, что нам пора поговорить?
Он посмотрел Генке прямо в глаза, и тот выдержал его взгляд. Они смотрели друг на друга, не отводя глаза, как будто проверяли на прочность: кто не выдержит первый. Генкин взгляд вдруг растекся, он смотрел на Вадима, но словно не видел его. О чем он думает, спрашивал себя Вадим. Что все это значит?
Вдруг Генка сморгнул и отвернулся. Он сидел, сгорбившись, какой-то жалкий, и снова Вадим поймал себя на том, что готов его пожалеть.
Но он повернулся, и Вадим понял, что опять лопухнулся. Генка посмотрел на него недобро, с усмешечкой.
- Говоришь, поговорить надо? Ну давай поговорим.
- Я не спрашиваю, зачем ты нас здесь собрал. Мне просто интересно, зачем ты нас всех так подставил.
- Скажи, Вадик, - вопросом на вопрос ответил Генка, - ты никогда не делал зло просто ради... зла?
- Ты что, решил в демонизм поиграть? - не поверил Вадим. - Пошло-то как. И на тебя не похоже.
- А что на меня похоже? Ты уверен, что хорошо меня знаешь?
Вадим задумался.
- Теперь уже не уверен. Уверен только, что-то с тобой произошло. Почему ты начал колоться?
- Почему? Потому же, что и все. Попробовать. Узнать, как это бывает.
Значит, правда, подумал Вадим. Значит, Лора была права. И Макс.
- И как? Как это бывает?
Генка встал и... захохотал. Так, что у Вадима мурашки по спине побежали. Глаза у него были пустые и страшные, как два черных бездонных колодца, два давно пересохших колодца.
- А что? Очень даже ничего. Даже можно сказать, захватывающе.
Генка продолжал хохотать, и в смехе его начали проскальзывать истерические нотки. Вадим встал и пошел к двери.
- А я-то, дурак, чуть тебя не пожалел, - бросил он, не оборачиваясь.
- Ты? Ты меня чуть не пожалел? - с веселым цинизмом переспросил Генка. - Это ятебя чуть не пожалел. Начал было сомневаться, то ли я делаю. Да нет, все то. То самое.
- Да пошел ты! Хуже, чем есть, уже не будет.
Выходя, Вадим хотел от души хлопнуть дверью, но так и застыл, услышав:
- Ну почему же не будет? Еще как будет. Я знаю про Валитова и Горобца...
А в гостиной, в кресле у окна сидела Лора и насмешливо улыбалась.
* * *
«...Был момент, когда я его чуть не пожалел. Когда мы сидели и смотрели друг другу в глаза. Я тогда видел не его, а того парня, с которым мы учились в университете. С которым столько говорили. С которым у нас было столько общего. Он любил то же, что и я. Он слушал меня, как пророка, как оракула. Я доверял ему, как брату.
В тот момент я вообще засомневался, стоит ли. Имею ли я право делать это. Раскольников, твою мать!
Если бы он сказал хоть слово! Всего одно слово! Но он молчал. О чем он думал? О своих обидах? О том, какой я мудак?
Да, возможно, он прав. Но мне теперь все равно.
Я узнал о них все. Это было так просто. Смог бы я сделать это, если бы у меня не было денег? Не знаю. Все дело в том, что многое я узнал совершенно случайно. Как будто кто-то подсказывал мне, открывал мои глаза: смотри!
Я узнал все их тайны. Залез в их шкафы и познакомился с притаившимися там скелетами. Они вполне стоят того, чтобы их извлечь...»
* * *
29 декабря 1999 года
Ночью пошел снег. Миша никак не мог уснуть. Он смотрел в окно. Смотрел, как снежная пелена мягко заволакивает все вокруг. Лида спала, посапывая, как младенец - слишком крупный младенец. Светлые волосы разметались по подушке, ночная рубашка с каким-то детским рисунком - плюшевые мишки и гномики - сползла с гладкого круглого плеча.
Когда они с Максом вернулись с прогулки по городу, а точнее, по пивным (пиво ведь там подавали разное!), Лида повела себя очень странно. Улыбалась натужно, смеялась словно через силу, а в глазах - то ли тоска, то ли испуг. Весь вечер изображала клоуна, анекдоты бородатые пыталась рассказывать. А на Генку не смотрела совсем. Даже в сторону его не смотрела. А когда он у нее спросил что-то, аж подпрыгнула.
Что-то произошло между ними, пока их не было. Но вот что? Неужели?.. Да нет, не может быть.
А сегодня? Генка с самого утра от нее не отходил, все пытался с ней заговорить, коснуться невзначай. А она только шарахалась и глаза отводила. Сама потащила по городу гулять. Миш, а Миш, скоро уезжать, а еще ничего толком и не видели. Но не успели еще из дома выйти, начала ныть и рожи корчить. А через полчаса вообще началось: ах, я устала, ах, у меня ноги болят.
Терпел он, терпел, да не вытерпел. И начал орать прямо посреди улицы, да так, что люди от них шарахались и останавливались поодаль посмотреть, чем дело кончится. Вот тогда-то он и поинтересовался, что у нее с Савченко.
Тут уже она начала орать. Да как ты можешь, да как ты смеешь, да ты меня совсем не любишь, раз мог такое подумать, да у тебя, наверно, давным-давно другая завелась!
Кажется, это Оксана рассказывала, такой метод называется «segue». Суть его в том, что человек, которого в чем-то обвиняют, плавно, очень плавно, меняет тему, и в результате виноватым оказываешься ты сам, причем виноватым в чем-то, совершенно отличном от исходного.
Да что он вообще знает о ней? Три с половиной года... Она почти не рассказывала о себе. А он и не спрашивал. Не потому, что было неинтересно - просто пытался быть деликатным. Лида намекнула, что в прошлом у нее была ду-ше-раз-ди-ра-ю-ща-я история, о которой и вспоминать не хочется. Может, Генка эту самую страшилку раскопал и теперь шантажирует ее?
Что-то происходит. Что-то происходит между всеми - и Генкой. Между всеми - кроме него. Он - будто в стороне.
Ему вдруг стало тоскливо и страшно.
К утру снега намело уже по щиколотку. Он был мягкий и пушистый, подавался под ногой с влажным сочным хрустом.
- А что, наверно, в горах делается! - по-детски радовался Генка, открывая двери гаража.
Они стояли во дворе с сумками и мрачно посматривали друг на друга.
Все это здорово смахивало на западню. На ловушку для тараканов, в которую они бодро побежали, один за другим. Но чем мрачнее были они, тем веселее становился Генка.
Центр остался позади, потом кончились и новостройки. Аккуратные коттеджики под красными черепичными крышами, стандартные бензозаправки со стеклянными магазинчиками, бесконечное шоссе, бесконечные голые поля, припорошенные снегом, иногда леса, больше смахивающие на лесопосадки.
- Что мы будем там делать? - капризно сморщила нос Лора.
- Как что? Гулять, кататься на лыжах, на санках. Сидеть у камина, пить грог. Я знаю потрясный рецепт.
- А у тебя и камин там есть? Я-то думала, избушка на курьих ножках.
- Приедем - увидишь.
- Долго ехать?
- Часа четыре, может, немного больше.
Оксана дремала, положив голову Вадиму на плечо, Лида рассеянно смотрела в окно, Миша и Макс напряженно о чем-то размышляли - каждый о своем, но Вадиму почему-то показалось, что об одном и том же. Генка болтал за всех.
- Вот по этой самой дороге мы ездили в зимний лагерь. Это совсем недалеко от моего дома, только ниже. Там Лаба течет. Она же Эльба. Совсем еще небольшая. И зеленая. Совершенно жуткого зеленого цвета. Я сначала там спать не мог - прямо под окнами горная река шумит.