Бюро волшебных случайностей

Я поднялась по лестнице на второй этаж. Там было две комнаты – спальня и кабинет – и небольшая ванная. Такая же стандартная «дорогая» мебель – дымчато-серая кожа и шоколадный велюр. Тяжелые портьеры, безворсовые ковры. И над всем – застоявшийся запах пыли. Интересно, кто делает здесь уборку? Представить себе Веру с пылесосом я не могла. Ну никак. Наверно, приглашает кого-нибудь.

Может быть, в тумбочке найдется что-нибудь интересное? Нет. Какие-то бумажки, лекарства, всякие мелочи. Ничего интересного. На журнальном столике пара книжек в бумажных обложках и номер «Вог» за май. В шкафу – несколько вешалок с одеждой, на полках небольшой запас белья. Видимо, основной свой гардероб Вера держит в городе.

Ничего не дал и осмотр кабинета. Письменный стол с четырьмя ящиками, ноутбук сиротливо лежит почему-то на стуле. Вон за той криво висящей картиной наверняка прячется сейф. Точно, прячется.

На третьем курсе, на экзамене по латыни нам разрешили пользоваться всем. Учебниками, конспектами, «шпорами» – чем только захочется и что будет иметься в наличии. Как мы обрадовались! Ведь это значит, что не надо готовиться. Бери билет и скатывай все с конспекта или учебника. «Миленькие мои! – ехидно сказала преподавательница, когда большая часть группы уныло вывалилась из аудитории с пустой графой в зачетке, - чтобы что-то найти, надо для начала знать, что искать. И хотя бы приблизительно – где».

Ноутбук затребовал пароль, ящики стола оказались запертыми. Сейф, разумеется, тоже. В шкафчиках и на полочках ничего стоящего не обнаружилось. И ради этого надо было лезть сюда, рискуя жизнью?

Для очистки совести я заглянула на третий этаж. Там располагались три небольшие комнатки для гостей, абсолютно одинаковые и различающиеся только цветом обоев и покрывал на кроватях. Я выглянула в окно. Собак еще не было видно. Надо уходить, и побыстрее.

И тут на глаза мне попалось небольшое зеленое креслице на гнутых ножках. Оно стояло в одной из гостевых комнат у стены. Выходя, я неловко задела его, и теперь имела возможность лицезреть его с тыла.

На изнанке спинки красовалось нечто, смахивающее на затертую этикетку. Приглядевшись получше, я поняла, что это инвентарный номерок. На кусочке красной липкой ленты были выдавлены какие-то цифры и буквы: «267.ЭВРИД». Еще несколько букв сгладились до полной нечитаемости.

Черт возьми! «Эвридика»!

Вот теперь можно и домой. Конечно, все это еще надо будет проверить, но, как пела Алла Борисовна, «это завтра, а сегодня…». А сегодня надо делать ноги, пока не поздно.

Спустившись в подвал, я призадумалась. Как вылезти-то? Окошко под потолком, не допрыгнешь. Кряхтя, я подтащила под амбразуру какой-то деревянный ящик, на него водрузила колченогий, отправленный в отставку стул и вскарабкалась на вершину пирамиды. Сооружение угрожающе зашаталось. Обдирая уши, я просунула в щель голову, оттолкнулась от стула, чтобы с усилием пропихнуть плечи, и… услышала грохот.

«Труба!» - пришла черная мысль.

Когда я забиралась в подвал с улицы, то отталкивалась ногами от земли и потихонечку продвигалась, извиваясь на манер червяка. Теперь же я застряла намертво. Стул от моего толчка свалился с ящика, и точки опоры больше не было. Конечно, я могла бы уцепиться руками за края отдушины и вытянуть себя на улицу, но беда была в том, что руки вытащить я еще не успела, и они оказались плотно зажатыми. Короче, мои голова и плечи торчали наружу, а все остальное свисало в подвал.

Не успела я как следует испугаться, как вдруг передо мной, словно из ниоткуда материализовалась сопящая собачья морда. От ужаса я зажмурилась и залепетала:

- Собачка, собачка, хорошая собачка!

Ну все, промелькнуло молнией, сейчас это чудовище просто откусит мне башку.

И тут что-то мокрое, шершавое и теплое прошлось по моему лицу. Я приоткрыла глаза и увидела прямо перед собой собачью пасть с желтыми клыками и длинным розовым языком, свисающим едва ли не до земли. Пахло из этой пасти отнюдь не розами. Может, собачка сожрала на обед хорька?

Псина улыбнулась и снова облизала меня. Скосив глаза в сторону, я поняла причину такой приветливости.

По дороге в Саблино я остановилась у придорожного магазина и купила кое-чего перекусить: нарезку колбасы, булочку и бутылку минералки. Пара-тройка кусков колбасы остались, и я машинально сунула пакетик в сумку. А залезая в подвал, сумку замаскировала в кустике декоративной травы. Псина сумку нашла, видимо, по запаху колбасы, и забралась вовнутрь. Сделать это нетрудно – сумка у меня, можно сказать, такая же декоративная, как и травка, закрывается на слабенькую скобочку, в толпе подобную носить не рекомендуется. А поскольку от сумки, кроме колбаски, пахло еще и мною, то собачка, похоже, решила меня поблагодарить.

Лизнув меня еще пару раз, псина с достоинством удалилась. Я осталась жива, но все в том же незавидном положении. Что делать-то? Звать на помощь? Но другой собачине колбасы не досталось. Кто знает, как она отреагирует на мою орущую голову!

Резко дернувшись, я свалилась обратно в подвал, едва не лишившись правого уха. Приземление было ужасным. Если в первый раз я свалилась на тряпки, то теперь – на ящик и стул. Не знаю, каким чудом мне удалось избежать переломов, но левый бок будто огнем обожгло, а клочья штанины на правом колене быстро пропитывались кровью – это было видно даже в темноте.

И что теперь делать? Повторить попытку? Боюсь, с тем же успехом. Надо же от чего-то отталкиваться, а все, от чего я оттолкнусь, неизбежно свалится вниз.

Может, выпрыгнуть из окна второго этажа? Если до сих пор обходилось малой кровью, может, и еще разок повезет? Главное, сумку не забыть. Спрашивается, и чего я не оставила ее в машине? Хотя нет, мне ведь нужны были деньги в качестве речевого слабительного для соседей.

Я поднялась по лесенке и уже хотела выйти в холл, но услышала шум мотора и собачий лай. Лязгнули ворота, и я бросилась обратно в подвал. Повернулся в замке ключ, каблуки процокали у меня над головой. Запищал сотовый телефон: Вера набирала номер.

- Это я, - она говорила резко и отрывисто. – С дачи… Не знаю. Звонили из налоговой, я была на совещании… Нет, не Анна. Сказали, что Анну уволили… Да не знаю, я позвонила, сказали, что ее нет, и трубку бросили. Не нравится мне все это. То звонят и говорят, что я переплатила лишнего, а потом выясняется, что никто не звонил, то Анну уволили. Черт знает что творится.

Я едва удержалась, чтобы не захихикать. Могу себе представить, с нуля откармливать нового налогового инспектора. Запереживаешь тут.

Мне оставалось одно: дождаться, когда Вера ляжет спать, и выйти через дверь. Собаки? Ну что ж, придется рискнуть.

Вера повозилась на кухне и устроилась в холле перед телевизором. Интересно, долго она так будет сидеть? От голода-то я не умру, а вот с естественными потребностями скоро возникнут сложности. Впрочем, вряд ли я буду особо переживать, если придется осквернить Верин подвал.

Мои часы показывали начало второго, когда Вера, наконец, поднялась наверх. Зашумела вода – видимо, она принимала душ. Прекрасно, значит, из окна увидеть меня не сможет. Хотя с запада наползали тучи, ночь все равно белая, а я к тому же в светлых брюках.

Хромая и держаться за левый бок, - не сломаны ли ребра? – я выбралась из дома и хотела уже рвануть, если можно так назвать мой способ передвижения, к воротам, но вспомнила о сумке. Оставить ее здесь было нельзя. Ни в коем случае. Дело даже не в деньгах. Пластиковую карточку можно восстановить, а потерю трех тысяч рублей, пятисот долларов и трубки я как-нибудь пережила бы. Но вот паспорт… Найди его здесь кто-нибудь – это будет катастрофа.

Стараясь быть как можно незаметнее, я поползла вдоль стены. Свернула за угол, преодолела еще один отрезок и услышала сопение.

Над моей сумкой стояла собака и старательно ее обнюхивала. Моя знакомая или другая? Тут у меня неприлично громко заурчало в животе. Вот оно, молочко! Собака подняла голову и тихо зарычала. Наверно, другая.