Пограничник

Непонятно было, что за таблетки дал Ивану Дикорос, но когда Иван проснулся, то почувствовал себя почти совсем здоровым. Так, по крайней мере, ему показалось. Потом он, правда, понял, что все еще слаб, но это все ерунда по сравнению с тем, что он жив! Жив!!!

…Как оказалось, Андрей уцелел на поверхности. Он служил во внутренних войсках вольнонаемным и, когда все случилось, находился в части. Он потерял сознание, а придя в себя, обнаружил, что вокруг никого не нет.

— Живых нет, — уточнил он. — А вот мертвые… Никогда не знал, что на территории нашей части когда-то было кладбище… Потом, когда будешь ходить, покажу. Зрелище, я тебе скажу… Лучше бы я этого не видел.

— Ну и как? — спросил его Иван.

Они сидели у костра — Иван на матрасе, прислонившись спиной к стене, а Андрей — все так же, в кресле. Иван был одет в принесенную Андреем новенькую армейскую форму. Пили по-солдатски крепко заваренный чафе из металлических кружек. Себе Андрей добавил в чафе офицерского коньяку — на палец, Иван же от спиртного воздержался: антибиотики и алкоголь, как известно, несовместимы. Рядом лежал Дик, положив огромную ушастую башку на здоровые лапищи. Он то и дело коротко взглядывал на хозяина, поводя ушами, — прислушивался, не лезет ли кто-нибудь на его территорию. Вокруг стояла мертвая тишина.

— Да как… — Андрей покачал головой, глаза его, не отрываясь от костра, следили за языками пламени, пожирающего искривленные ножки стула.

— Это не страшно вовсе… Это… Знаешь, это как если бы увидел стометровую волну, которая тебя вот-вот накроет с головой. Это не страх, нет. Ужас. Если бы я захотел закричать, я бы не смог. Я понял, понимаешь ли ты, понял, что весь мир устроен совсем не так, как я считал до этого. Как все мы считали — ну, там время, пространство, объективная реальность, субъективная реальность, — ведь мы все же это читали, учили. До рождения — пустота, ничего, и после смерти — пустота. Самое главное — жизнь человека, остальное — вера, идеи — неважно. И живешь-то всего ничего — шесть-семь десятков. Ну, богатые-то да, кто и по сто лет, а кто и по сто двадцать живут. Все равно мало. А значит, что? Значит, надо успеть урвать кусок пожирнее, пока не наступила старость с болячками разными. Обеспечить себя, натащить в загашник, чтоб и на того парня в случае чего хватило. И всего-всего в жизни попробовать! Понимаешь ли? Всего! Бабы, водка, дурь, война! И все так жили… Все-все — миллионы, миллиарды. А все, все не так! — Андрей, разгорячившись, махнул кружкой, и немного горячего напитка вылилось в костер. Костер сердито пыхнул и зашипел. Андрей сконфузился и понизил голос: — Раньше что нас пугало? Ну, сперва все боялись Штатов, потом, когда Штаты пришли, все боялись китайцев, потом — атомной войны, некоторые еще до паники боялись инопланетян, все им какое-то НЛО мерещилось, то над водой, то под водой. С ума сходили. Я так думаю, что курить надо было меньше всякой дури и таблеток жрать. Но, понимаешь ли ты, бояться-то надо было совсем другого! И в первую очередь — себя, своей гнилой натуры, понимаешь? И эта гнилая натура нас и завела: сначала — под Штаты, потом почти что под Китай, а теперь и вовсе — к концу. И ведь какая сволочная вещь получается? Хоть сейчас я все это знаю, а ведь все равно лучше стать не могу, как ни стараюсь, хоть и понимаю, что завтра потащат меня на Суд. Как и этих, с кладбища. Как всех-всех-всех, понимаешь ли ты? На самый Высший Суд, а ничего с собой поделать не могу. Такая вот я сволочь… И что делать с этим — понятия не имею. Раньше надо было об этом думать, да разве ж кто давал? То тебе карьеру подсунут — мол, надо вверх лезть, что есть силы, иначе ты лох, потом — тебе надо жену такую да разэтакую, чтоб друзья от зависти сдохли, а иначе ты лох, потом авто, виллу, яхту и, главное, бабла побольше, а иначе ты лох… Вот так нас и развели умные люди… И времени, чтобы понять, кто мы и что мы, совсем не осталось. А теперь вот и время есть, а думай — не думай, ничего не изменишь… Натура, видать, у человека такая, и помощи этой натуре ждать неоткуда…

— Да, — согласился Иван. — Теперь, наверное, неоткуда.

— Да и раньше неоткуда было помощи ждать, все буржуи похерили. Всю Русь… Эх! — Андрей, расчувствовавшись, опять махнул кружкой, но не пролил, отпил из нее изрядный глоток, поставил на подоконник, нашарил в кармане пачку сигарет, прикурил, жадно затянулся. Выдохнул дым, посмотрел, как он тает, мешаясь с дымом костра, и уходит вверх, вздохнул: — Так и жизнь наша, как дым. Сегодня есть, а завтра нет. Я ведь на юг просился, — переменил он тему, — а после госпиталя перевели сюда. Не нужен на фронте калека, — Андрей продемонстрировал Ивану черную перчатку. По-видимому, под ней находился биопротез. Во всяком случае, Иван не видел разницы между движениями правой и левой рук Андрея. Но многие все равно с недоверием относились к таким новшествам.

— Да зато котелок можно прямо так снимать с огня, не обожжешься, — усмехнулся Андрей, — биокожа и не такое выдерживает. Я тут слышал, что парочку полностью биотических братишек изготовили. Интересно, как Господь с ними распорядился? Представляешь, Он их воскрешает, а там только кучка силикону! И не человек вовсе! Так — голова и моток проводков… — Андрей рассмеялся.

Иван усмехнулся, глядя на него.

— Я вот еще одну вещь понять не могу, может, ты знаешь? — продолжил Андрей. — Откуда нечисть-то вся эта поперла? Да еще так сразу и так дружно? Ну слышал, читал сводки, ну да, иногда на юге, где радиация, такие твари появлялись. Но ведь это были единичные случаи… А тут! Как из преисподней! Прут и прут.

— Я думаю, вон оттуда, — Иван кивнул на башни Тринити. — Там в лабораториях всяких тварей наделали. Жаль, я не могу добраться до тех, кто это делал… А то я бы рассказал им, что и как… Я в банке «Авалон» работал охранником. Еле вылез из этого бункера.

Андрей внимательно слушал.

— Но думаю я, что не только в этом дело, — сказал Иван, вспомнив о черных скорпионах, — тут точно, словно преисподняя открылась.

— А может, так оно и есть… — протянул Андрей и оглянулся, словно их мог кто-то подслушать. — Я вот удивляюсь только, — продолжил Андрей тише, — почему все исчезли, а я-то остался? Не лучше и не хуже — как все. Не лучше и не хуже, кого-то обманул, чего-то стащил, что плохо лежало, кровь проливал и свою, и чужую… Или вот ты? Почему остался? Думал об этом? Может, ты чем-то отличаешься от остальных людей? Может, у нас есть что-то общее? А?

Иван подумал, пожал плечами, улыбнулся.

— Не отличаюсь. И хуже меня, наверное, есть, и лучше меня тоже… были, — поправился он. — А почему остался? Лично я должен еще кое-что сделать, потому, извини меня, брат, но долго гостить не могу. Сейчас допью вот это и пойду дальше. Во-он туда, — Иван мотнул головой в сторону башен Тринити. — Надеюсь, ты мне все-таки дашь каких-нибудь таблеток, чтоб больно не было.

— Ждут меня, — объяснил он Андрею, встретив его непонимающий взгляд. — Могу опоздать. И так задержался.

Он вкратце рассказал Андрею все, что произошло.

Андрей слушал молча, а когда Иван закончил говорить, то покачал головой.

— Не надо тебе никуда идти! — Андрей встал.

— Почему? — спросил его Иван, глядя на него снизу вверх.

— Зачем идти, когда можно лететь?

— Лететь?.. — Иван растерялся.

— Ну да, лететь! — Андрей вскочил с кресла. — Пошли, тут близко, доковыляешь!

…Они стояли на вертолетной площадке и молчали. Андрей — от гордости, а Иван — от неожиданности. Перед ними красовались три многоцелевых ударных вертолета МИ-70.

— Вот этот рабочий, — объявил Андрей, указывая на крайний. — Не знаю, почему он работает, а остальные — нет. Электроникой он напичкан так же по полной. Топливом заправлены все три. Но вот этот рабочий, а другие нет, — повторил он. — Я, чтобы их проверить, поковырялся там немного, пришлось блок с ключами удалить на фиг, а то он все с меня пароли и явки требовал, а у меня же нет доступа. Но справился я с ним. Думал рвануть на восток. Этот красавец может нести двадцать ракет «воздух — воздух», «воздух — земля», до пятисот штук снарядов, а может взять на борт восемь братишек-десантников. Есть крупнокалиберный пулемет системы Гатлинга. Огневая мощь — семьсот патронов в минуту. Экипаж — два человека, но в принципе им может управлять и один пилот. Ты можешь стрелять.