Камень

– Главное, что вы с ним не разминулись, – серьёзно подытожила Наташа и зачем-то положила руку на мой локоть.

– И что же дальше? Ты сказала, что брат умер примерно полгода назад. Надеюсь, мне не предстоит леденящая кровь история о том, как ты раскапывала могилу или что-то в этом роде?

– Нет, всё гораздо проще, – мотнула головой Женя. – Я поехала на дачу. У моих родителей есть участок в садовом товариществе, недалеко от Егорьевска. И там, в туалете, лежит урна с прахом Бориса.

– Прости, в туалете?

– Да. Он сам построил его своими руками, сделал просто изумительную резьбу, а вот поставить уже не успел. Когда забрали из крематория урну с прахом, то какое-то время она была у нас дома, а потом, по общему согласию, переехала в этот домик на даче. В общем, вот такой получился мавзолей. Я приехала, вошла, открыла урну и положила туда камень.

– А что потом?

– Ничего такого, что показывают в фильмах на эту тему. Практически мгновенно Борис уже сидел напротив меня, держа урну в руках, словно осматривая какую-то диковинку. Потом отставил её в сторону и нежно обнял…

Женин подбородок затрясся, словно она сейчас разрыдается, и Борис пододвинулся к ней поближе, что-то успокаивающе нашёптывая.

– То есть всё, услышанное тобой на Сицилии, оказалось правдой?

– Ну, не совсем – предстоит убедиться ещё в самом главном, – всхлипнула Наташа.

– В чём же? – спросил я, в глубине души догадываясь о том, чего можно ещё пожелать.

– Давай, Женя, продолжай. Осталось ведь совсем немного.

Пальцы Наташи обхватили меня сильнее, словно прося выслушать девушку до конца.

– Да, эти камни могут в некотором смысле оживлять тех, кто ушёл. Но, конечно, не просто для того, чтобы они в таком виде находились рядом. Главное в том, что любимых можно сделать живыми по-настоящему! – истерично взвизгнула Женя. Я с беспокойством посмотрел в сторону барной стойки, не желая привлекать к нам лишнего внимания. Однако всё было спокойно, и я тихо спросил:

– И как же это сделать?

– Нужно минимум трое живых и столько же воскресших с помощью камней, чтобы увидеть Трюфельный холм и забраться на него. И тогда мёртвые станут по-настоящему живыми. Мой брат ко мне вернётся. Ко всем нам!

– Тише… – беспокойно зашевелилась Наташа, а у меня в голове пронёсся целый ворох вопросов, главным образом связанных с последствиями подобного чудесного воскрешения. Например, как потом объяснить произошедшее окружающим, в первую очередь – знакомым с родственниками, да и об официальных органах нельзя забывать. А если могилу откроют, то что там будет – двойник или пустой гроб? Хотя в случае с Борисом, конечно, в этом плане намного проще. Однако и всё остальное было, наверное, как-то решаемо, несмотря на всю странность ситуации. В конце концов, скольких людей случайно принимают за других, объявляют мёртвыми или пропавшими без вести? Если подробнее разобраться, то, может быть, окажется, что это и обыкновенная практика, просто не афишируемая. Я не так давно смотрел какую-то передачу, где упоминалось, что ежегодно, в одной только России, пропадают без вести даже официально больше ста двадцати тысяч человек. На фоне таких внушающих страх цифр, наверное, возвращение Бориса, тем более после кремации, будет для окружающих не таким уж и чудом.

– То есть мы трое уже есть, твой брат тоже. Осталось оживить двоих мертвецов? – спросил я, чувствуя, как по спине пробегает неприятный холодок.

– Да, всё так.

– Ну, хорошо. Насколько я понял, кроме нас, Бориса никто больше не видит. Отсюда простой вопрос – почему так? Наташа как подруга, человек, глубоко проникнувший в твою внутреннюю сущность и, скорее всего, знакомая с твоим братом при жизни, как-то может ещё обладать такой возможностью. Ну, а я-то?

– На Этне я слышала кое-что ещё… – Женя громко сглотнула и закашлялась.

– Тогда продолжай.

– Чтобы увидеть то, что заметила Наташа и вы, а уж тем более получить камни, нужна действительно весомая причина и желание вернуть кого-то в этот мир. У моей подруги оно есть – её мама недавно умерла. И, если хотите знать, я ей ничего такого сама и не рассказывала – боялась, что примет меня за сумасшедшую, да и втягивать во всё это не хотела. Она не то чтобы религиозный человек, но очень уж иногда специфично рассуждает о добре и зле – со своим понятием. В общем, в результате всё равно получилось так, что мы оказались вместе. Кстати, вот вас увлекло в кинотеатр, а нас – на Москву-реку. Представляете, сколько это пилить от Тиндо?

Я попытался вспомнить – как далеко от города протекает Москва-река, но быстро сдался и развёл руками. Один мой знакомый куда-то ездил удить рыбу – возможно, как раз в то самое место, о котором говорила Женя. Но меня здесь заинтересовало совсем другое:

– Как это «увлекло»? Разве мы все там оказались не случайно?

– Да нет, конечно. – Наташа улыбнулась. – Я нашла камень вообще случайно – шла в сторону парка и размышляла о диковинной поделке, которую наполовину закончил мой племянник из камней, привезённых из Турции. Он настоятельно просил меня на прощание, чтобы я внимательно смотрела по дороге и, если найду что-то интересное, обязательно взяла и принесла. Вот так всё и получилось. Я шла, раздумывала о подарке ему на день рождения и тут увидела необыкновенный булыжник, словно идеально созданный для целой стены в его конструкции. Сейчас-то я уверена, что абсолютно ничего такого в нём не было – просто у меня была веская причина, о чём упоминала Женя, и моё сознание, наверное, интерпретировало этот кусок таким образом, что он показался мне необыкновенно привлекательным. Или к этому имеет отношение какая-то особая магия этого Трюфельного холма. Как бы там ни было, стоило мне взять камень в руки, отряхнуть и присмотреться, как слева мелькнуло что-то огромное. Ну, в общем, как раз получилось что-то вроде того, как и у вас. Я немного испугалась и хотела продолжить путь к отчиму, с которым мы договорились встретиться рядом с кинотеатром, но неожиданно это показалось мне совершенно бессмысленной тратой времени. Представляете? У нас всегда были великолепные отношения, а тут – словно речь шла о каком-то постороннем и даже не очень-то приятном человеке. А потянуло меня совершенно неудержимо на берег Москвы-реки. Почему-то в голове возникли яркие картинки золотых листьев, склонившихся над водой деревьев, отражающегося на поверхности воды прохладного осеннего солнца. В этом было что-то такое – труднообъяснимое, но мне стало совершенно очевидно, что там необходимо побывать именно сейчас. При этом, кажется, это был просто мой очередной бзик, который станет нестерпимо мучить, пока его не удовлетворишь. Правда, раньше в основном подобное касалось исключительно шопинга. Впрочем, не обижайтесь, конечно, но, как мужчина, вы вряд ли меня здесь поймёте.

– Даже и не собираюсь, – улыбнулся я, впрочем, не уточняя – касаемо восприятия, шопинга или всего вместе.

– Так я и оказалась на Москве-реке, где на берегу меня уже ждала Женя. Конечно, мягко говоря, я была удивлена таким совпадением. А ещё более поразил меня какой-то молодой человек, сидящий чуть поодаль, спиной к нам. В нём было что-то неуловимо знакомое и в то же время пугающее. Внутри меня что-то стало выворачиваться, и моё хорошее настроение мгновенно улетучилось.

– Это был Борис?

– Да, конечно, он, – вздохнула Наташа. – И, разумеется, я была поражена, побывав на его похоронах и прекрасно зная, что тело кремировали. Не я ли столько времени утешала свою лучшую подругу? Сначала я пыталась понять это как какую-то неуместную шутку, что, впрочем, было маловероятно, когда речь шла о брате Жени. Потом мне показалось, что это не совсем Борис, а просто поразительно похожий на него молодой человек. Но затем Женя заговорила, и первой моей реакцией было – она сошла с ума. Однако, когда к нам присоединился её брат, я не знала уже, что и думать. Тут я услышала ту историю про Этну, которую Женя повторила сегодня. Честно говоря, я была шокирована и убежала домой, где весь вечер проплакала. Я недавно похоронила маму и думала, что слёз больше и не осталось. Но их оказалось более чем достаточно.