Страница 16 из 18
Подъем кончился, и лошадка пошла шибче. В лицо ударил ветерок. Круифф поднял воротник тулупа и поплотнее укутал ноги. Было около трех часов пополудни, но дорога оставалась безлюдной. Только где-то впереди, почти у самого горизонта, на фоне сизого зимнего неба виднелись две шевелящиеся точки, обозначая то ли пешеходов, то ли конных. По левую руку темной зубчатой крепостной стеной возвышался лес. Мир казался замерзшим и обезлюдевшим. И Айвену вдруг пришло в голову, насколько странно все то, что с ними произошло. Из гигантской Вселенной, в которой до звезд подать рукой, а путешествия между ними уже успели порядком наскучить, внезапно переместиться в мирок, где путешествие на расстояние в десять верст занимает, с учетом всей необходимой подготовки, целый световой день. Где люди захлебываются от восторга, обнаружив, что с помощью современных технических средств можно совершить путешествие вокруг своей планеты за невероятный срок всего в восемьдесят дней, а дамы обсуждают вызывающие платья-брюки, в которых при ходьбе иногда можно угадать женскую лодыжку. При этой мысли Айвен вздрогнул от внезапного озноба, усмехнулся и снова поправил воротник.
Прол, время от времени поглядывавший на своего необычного пассажира, сочувственно покачал бородой и ткнул кнутом в небо:
— Моложеет, барин.
— Что?
— Моложеет, говорю. К теплу, стало быть.
Круифф кивнул и снова задумался. На этот раз его мысли обратились к тому, что творилось вокруг. Когда он осознал, что они оказались в далеком прошлом Голуэи причем как раз в переломный момент, то в первые несколько недель все его усилия были направлены только на то, чтобы обеспечить выживание. Утвердиться, завязать связи, найти источники информации и финансирования, подготовить пути отхода. Но позже, когда основное было сделано, его стали посещать время от времени кое-какие досужие мысли. Причем достаточно крамольные. Не вызывало сомнений, что их провал в прошлое был вызван «разгоном» СВП-генератора. Но почему их выбросило именно в этот момент? Чем вызвано то, что они оказались именно в этом времени? И не означает ли все это, что в этой точке пространственно-временная структура также неустойчива. А отсюда совсем было недалеко до вывода, что принудительное изменение устоявшейся реальности все-таки возможно, что такое предположение вполне имеет право на существование. Из этого следует, что все столь же бурные события, которыми была так богата история старушки Земли, вполне возможно, также были следствием подобных пространственно-временных флуктуации, каким-то, пока еще неясным образом оказывающих воздействие на самую многочисленную и высокоразвитую популяцию животных на планете. Недаром современники начала Первой мировой войны писали, что мир будто охватило всеобщее безумие. И здесь он тоже мог наблюдать что-то подобное. Хотя, скорее, с обратным знаком. Умные люди, с которыми ему довелось общаться, прежде деятельные, ныне были словно охвачены оцепенением либо существовали в каком-то своем, придуманном мире. Довольно сносно разбираясь в происходящем и представляя в общих чертах чем может закончиться нынешнее развитие событий, одни и их было большинство, Отказывались хоть как-то влиять на ход вещей, как будто ожидая, что все устроится само собой, Другие яростно интриговали, пытаясь приобрести статус, который сами же почитали бесполезным, а третьи увлеченно ловили рыбку в мутной воде, напрочь позабыв об инстинкте самосохранения. Между тем на поверхность всплывало все больше и больше отбросов, мутной пены — пройдохи, шарлатаны, озлобленные убийцы, честолюбивые бандиты и всяческая иная шваль. Для них открывалось широкое поле деятельности.
Прошлым вечером, после ужина, они с господином Максином поднялись в его кабинет. Банкир был взволнован и слегка напуган. Предложив гостю сигару, он поерзал, не зная, как приступить к предмету разговора, наконец, отбросив сдержанность, взволнованно заговорил:
— Прошу прощения, господин Кройф, но что же это творится?
Айвен, аккуратно раскурив сигару, невозмутимо ответил:
— Революция, господин Максин, что же еще? Хозяин дома всплеснул руками:
— Да какая это революция? Это… какой-то бандитизм.
— А кто сказал, что это разные вещи?
— Ну как же, ведь на Западе…
— Все было точно так же, — перебил его Круифф. — Вы почитайте первоисточники. Да что там говорить; В тех странах, которые нынче почитаются как светочи цивилизации и прогресса, революции начинались казнью собственных суверенов. Так неужто вы думаете, что ЗДЕСЬ все будет иначе?
Хозяин дома побледнел:
— Так вы думаете…
— И это будет только началом, — проговорил Круифф. — Так что… Хотите совет? Максин ошеломленно кивнул.
— Уезжайте, причем немедленно. Завтра же. Иначе будет поздно.
— Но… я не могу. У меня семья, дом, банк, наконец.
— А все это скоро станет не вашим.
— Как?
Круифф усмехнулся:
— Вы интересуетесь как? Почитайте господина Энгельма. Он четко объяснил, что все, чем вы владеете, создано путем жестокого грабежа низшего сословия. И потому оно, это сословие, имеет полное моральное право забрать все это себе. Чем все уже и начали заниматься. Вы видите вокруг себя силу, способную это остановить?
Максин медленно покачал головой.
— Вот так-то. — Круифф затянулся сигарой, потом заговорил снова, спокойнее: — Ну а если вы еще на что-то надеетесь, то, по крайней мере, примите меры предосторожности. Конвертируйте наличность в иностранные ценные бумаги, а золотовалютные запасы переводите на депозит куда-нибудь за границу. И не стесняйтесь вывезти туда же содержимое клиентских сейфов. Попомните мое слово, если в конце концов у них объявятся хозяева, они будут вам горячо благодарны. — Круифф снова затянулся сигарой и продолжил уже почти ласково: — А сами уезжайте. Увозите семью. Если произойдет чудо и здесь действительно все каким-то образом наладится, то будете считать, что съездили на отдых. Мы через три — пять дней собираемся отправиться на север с военным эшелоном. И я могу замолвить за вас словечко. Вам выделят купе, на семью. Конечно, это не совсем то, к чему привыкли ваши домашние, но… Можете мне поверить, это — лучшее, на что вы сегодня можете рассчитывать.
Банкир задумался:
— Признаться, в ваших словах есть резон, но… Как все это внезапно на нас обрушилось. Еще три месяца назад мои совершенно спокойно вернулись с вод. А два месяца назад в городской управе давали осенний бал. И вот за какие-то месяцы, даже недели, все пришло в совершеннейшее расстройство. Бандиты на улицах, грабежи средь бела дня, транспорт не ходит. Телеграф то работает, то не работает… Прямо не знаю, что делать. Оставлять банк в такое время…
Круифф разочарованно пожал плечами. Эх, жаль, здесь нет Юрия, его собственных способностей психопринуждения явно недостаточно. Милейший господин Максин слишком привязан к своему делу. Все же Айвен решил попытаться еще раз:
— И все-таки я настоятельно советую вам уехать. На-сто-я-тель-но. Если вам дорога ваша семья… Банкир вздрогнул и закивал головой:
— Да-да, наверное, вы правы.
Однако на следующий день господин Максин, смущенно отводя глаза, заявил, что решил пока не торопиться с отъездом.
До города добрались, когда уже стемнело. Прол лихо проскочил почти пустую Кухарскую с занесенными снегом рельсами конки. Это означало, что сегодня вагоны конки на линию не вышли. Свернув на Буковый бульвар, сани подкатили к небольшому двухэтажному особняку, подслеповато взиравшему на мир маленькими окошками. Еще третьего дня Круифф договорился с приятелем господина Максина и полковника Эксгольма бароном Конгельмом, гласным Государственного собрания, одним из троих очевидцев их появления, что на несколько дней оставит «князя» у него в доме. Так что, по идее, его уже должны были ждать.
Барон встретил гостя на верхней площадке лестницы. Он приветствовал Круиффа поклоном, коротко что-то приказал стоявшим рядом дюжим слугам, а сам радушно указал гостю рукой на дверь гостиной: