Пешки - сборник рассказов

Монолог закончился, а Вадим все молчал. Он был потрясен тем, что услышал. С одной стороны, он понимал, насколько прав его мудрый и все понимающий отец, но с другой, не мог согласиться с тем, что говорил Евгений Вадимович об Оксане, ведь все влюбленные слепы. Так и не проронив ни слова в ответ, Вадим встал и вышел из комнаты. Сейчас он понял, что стал совсем взрослым. И испугался этого.

12.

Итак, буква «Б». Бар, под названием «Бункер», тоже попался ему случайно. Он увидел яркую надпись из окна маршрутного такси. Как и в прошлый раз, он сел за столик и сделал заказ. На этот раз девушка была посимпатичнее, попроворнее и повежливее. Заведение не вызывало в нем такого омерзения, как в прошлый раз, но теперь это было уже неважно. Сегодня, сделав смертельный укол, он не стал дожидаться приезда милиции. Народу в клубе было предостаточно. Вряд ли здесь кто-то вспомнит немолодого, невзрачного дядечку, без особых примет, зашедшего выпить кружку пива.

Затем в разные дни, на протяжении года, он посетил заведения под названием «Вечерок», «Ганза», «Дядюшка Римус», «Еще», «Желтый дым» и «Заноза». Всякий раз, после освобождения очередной заблудшей души, он испытывал ощущения, подобные тем, что были у него после удачных операций. И каждый раз на следующий день после своих вечерних прогулок, спасая чью-то жизнь во время очередной операции, он лишний раз убеждался в том, что прав, прав, как никогда, и жалел только о том, что не понял раньше своего истинного предназначения.

А в Москве, тем временем, уже заговорили о странном маньяке, убивающем молодых девушек-наркоманок в местах массового отдыха в строгом алфавитном порядке. Поначалу, после первых трех смертей, милиция не придала особого значения тому, что обкуренные и обколотые девушки умирают от передозировки непосредственно в ночных развлекательных заведениях. Но позже, более тщательно проанализировав все эпизоды, оперативники заговорили о маньяке, целенаправленно убивающем неадекватных по поведению и восприятию происходящего девушек, имитируя «передоз» с помощью укола. О том, что убийства происходят по алфавиту, заговорили только после обнаружения пятого трупа.

После обнаружения восьмой жертвы страшного маньяка, переодетые оперативники почти круглосуточно дежурили, поджидая его во всех ночных клубах и кафе, которые начинались на букву «И». Но они ошибались. Буква «И» - это был уже пройденный этап. И только два человека на Земле знали об этом – Он и Она. Он – пожилой талантливый врач - Антон Иванович Ищенко, а Она – Ольга Михайловна Кириллова, та самая Оленька из нашей страшной сказки.

13.

Павел, как и обещал, вернулся через три года. На дворе уже стоял две тысячи пятый год. Давно закончился переходный период от развитого социализма к недоразвитому капитализму. Отгремели страшные девяностые – время полного беспредела и процветания бандитизма и массового насилия. Многие, кому в этот момент было от шестнадцати до тридцати, так и не дожили до «светлого будущего», погибнув нелепой, никому не нужной смертью. Павлу Ищенко повезло. Он был не из их числа. Несмотря на то, что в самый разгар «смуты девяностых», Паша всегда был в гуще событий, он, как это не странно, выжил.

За месяц до возвращения Павла, умерла мать Оленьки и Валечки. Она, беспробудно пьющая вот уже на протяжении двенадцати лет, практически превратилась в высохшую истеричную маразматичку. Все годы дочери пытались повлиять на мать. Они заставляли ее лечиться и запрещали пить, прятали деньги и запирали ее в квартире, уговаривали и ругались. Все было бесполезно. Мать так и не смогла достойно пережить смерть мужа. Только благодаря стараниям Ольге, мать прожила на свете все эти мучительные двенадцать лет. Как это ни ужасно, после смерти матери, девочки ощутили какое-то непонятное облегчение, как будто с плеч свалился какой-то безумно тяжелый груз. Валечка, которой недавно исполнилось девятнадцать, безумно любила Ольгу, потому что в последние двенадцать лет сестра полностью заменила ей и отца, и мать. Подчиняясь духу события и атмосфере, она поплакала на похоронах, да и выкинула из головы все, что было связано с женщиной, которая когда-то давно заботилась и любила, ухаживала и воспитывала ее. Но это было очень давно. А Ольга, безумно уставшая от своей тяжелой, безрадостной жизни в последние годы, казалось, уже разучилась даже плакать.

Незадолго до возвращения Павла, Оленька решила вновь проверить содержимое металлической банки, где хранился его сверток. Она с ужасом обнаружила, что сверток исчез. Ольгина спина покрылась холодным потом. Она тщетно шарила рукой по дну металлической банки, но так ничего и не нашла. Ольга была в панике. Она не знала, но приблизительно догадывалась, что там может находиться. Но самое ужасное было то, что этот сверток Павел просил сохранить. Оленька даже не могла предположить, когда сверток мог пропасть, ведь в последний раз, она проверяла его наличие около четырех месяцев назад, когда еще была жива мама. Валечка на все вопросы сестры отвечала кратко и односложно: «Не знаю, не видела, не брала». А еще через месяц вернулся Павел. Он очень изменился и повзрослел. Ему, как и Ольге, уже исполнилось двадцать девять.

- Ну что, подруга, как жизнь, рассказывай, - Они сидели на кухне и пили виски с Кока-колой, единственный напиток, который воспринимала Ольга. Почему-то только он не вызывал у нее ассоциаций с мамой-алкоголичкой.

- Да, Паш, все основное я тебе рассказала. Не знаю, что добавить. – Ольга искренне надеялась, что вопрос о свертке не всплывет.

- Как на личном фронте? – Паша спросил об этом просто так, как говорится, для поддержания разговора, но Оленька напряглась. Она всю жизнь принимала его безвозмездную помощь, и никогда не задумывалась, что за все когда-то приходится платить. Но представить себя рядом с Пашей Ищенко она не могла.

- Нормально, а что?

- Да, ты не напрягайся, Олька. Я на тебя не претендую. Я же сказал, ты для меня, как младшая сестренка. Сам не понимаю, почему, но это так. – Он улыбнулся.

- Нет, Паш, ты не понял. Я просто хотела сказать, что у меня нет ничего серьезного. Мне уже двадцать девять, ни мужа, ни детей. Только вялотекущий роман, который длится уже четыре года, и Валечка. Тоже скоро выскочит замуж, и останусь я совсем одна. – Она вздохнула.

- Понятно. Не переживай. Муж – это не главное, а детей завести всегда можно. Вон, как моя мать, например. – Он налил еще по одной, - А я вот, всю жизнь хочу найти отца.

- И что, не получается?

- Да что ты. Ничего сложного в этом нет. Я все о нем знаю. Ему пятьдесят два, раньше он работал фельдшером на скорой. Затем окончил институт и ординатуру, стал хирургом. Сейчас работает где-то в больнице, заведует хирургическим отделением. Я даже его адрес знаю и телефон. Но позвонить боюсь. Представляешь, я взрослый мужик, который в свое время, по малолетке, покалечил, а может быть и убил не один десяток человек, боюсь позвонить какому-то старому козлу, который даже не знает о моем существовании, - Он выразительно посмотрел на Ольгу.

- А почему? – Ольге стало как-то не по себе.

- Понимаешь, сестренка, сейчас у меня есть вера. Вера в то, что когда-нибудь я обрету отца. А если он не захочет знать меня, я, конечно, переживу это, но вера умрет. А ведь это безумно страшно, когда умирает вера. – Паша стал очень серьезен, и Оленька вообще засомневалась, что перед ней тот самый хулиган, Пашка Ищенко.

- Да, я понимаю. – Ольга вздохнула и, мысленно перекрестившись, начала разговор о свертке.

Павел, как ни странно, совсем не удивился и не разозлился. Он только очень серьезно посоветовал Оле поговорить с Валечкой, и присмотреться к ней повнимательнее.

- Я знал, что совершил глупость, попросив тебя сохранить сверток, но, когда понял это, забрать его уже не было возможности. Валерку два года назад убили, выкинули из окна за старые грехи, а посвящать в это кого-то еще я не хотел.