Саботажник

Кондуктор сказал, что в шести милях впереди пути перекрыты.

Взрыв пустил под откос шедший на запад «Сакраменто лимитед».

Белл выскочил из вагона и побежал вдоль поезда вперед к головной части. Машинист и кочегар вышли из кабины и курили, стоя на щебне насыпи. Белл предъявил им удостоверение «Агентства Ван Дорна» и приказал:

— Подвезите меня как можно ближе к месту крушения.

— Простите, мистер детектив, но мне может приказать только диспетчер.

В руке Белла неожиданно оказался «Дерринджер». Два темных ствола смотрели на машиниста.

— Вопрос жизни и смерти, начиная с вашей собственной, — проговорил Белл. Он показал на скотосбрасыватель перед локомотивом и сказал: — Отведите его к месту крушения и не останавливайтесь, пока не уткнетесь в обломки!

— Вы не можете хладнокровно застрелить человека, — сказал кочегар.

— Еще как может, — сказал машинист, опасливо переводя взгляд с «Дерринджера» на лицо Белла. — Лезь обратно, кидай уголь.

Локомотив, большой 4-6-2, прошел шесть миль, прежде чем тормозной кондуктор с красным флажком остановил его там, где рельсы исчезали в большой яме. Сразу за этой ямой лежали на боку шесть пуллмановских вагонов, багажный вагон и тендер. Белл спрыгнул с паровоза и пошел к месту крушения.

— Сколько пострадало? — спросил он у железнодорожника, на которого ему указали как на начальника ремонтников.

— Тридцать пять человек. Четверо серьезно.

— Погибшие есть?

— Нет. Повезло. Ублюдок взорвал полотно минутой раньше. Машинист успел сбросить скорость.

— Странно, — сказал Белл. — Его нападения всегда были тщательно рассчитаны по времени.

— Ну, им конец. Мы его взяли.

— Что? Где он?

— Шериф схватил его в Огдене. Ему еще повезло. Пассажиры хотели его линчевать. Он ушел, но потом кто-то его узнал, он прятался в конюшне.

Белл нашел локомотив за местом крушения и приехал на нем в огденское депо.

Тюрьма размещалась в самом здании ратуши Огдена, в квартале от вокзала. Белла опередили два старших детектива Ван Дорна, дуэт по прозвищу Вебер и Филдс — Мак Фултон и Уолли Кизли. Никто из них не шутил. У обоих был мрачный вид.

— Где он? — спросил Белл.

— Это не он, — устало сказал Фултон. Он казался очень измученным, и Белл впервые подумал, не пора ли Маку задуматься об отставке. Он всегда был худым, но сейчас лицо осунулось, как у мертвеца.

— Не он взорвал поезд?

— Нет, он, — ответил Кизли. Его обязательный костюм-тройка в клетку был в пыли. Уолли выглядел таким же усталым, как Мак, но хотя бы не больным. — Только он не Саботажник. Попробуйте его разговорить.

— Да, у вас больше возможностей заставить его говорить. Нам он ни слова не скажет.

— А зачем ему говорить со мной?

— Он ваш старый знакомый, — загадочно объяснил Фултон. Они с Маком были на двадцать лет старше Белла, знаменитые ветераны, друзья, и имели право говорить все что угодно, пусть Белл и возглавлял расследование дела Саботажника.

— Я бы все из него выбил, — сказал шериф. — Но ваши люди велели ждать вас, а железнодорожная компания предупреждала, что заказывает музыку Ван Дорн. Глупость, по-моему. Да только меня никто не спросил.

Белл прошел в комнату, где задержанный ждал, прикованный наручниками к столу, надежно привинченному к полу. «Старым другом» оказался медвежатник Джейк Данн. На одном краю стола лежала аккуратно перевязанная пачка новых пятидолларовых банкнот, по словам шерифа, очевидно, плата за работу. Первой же мрачной мыслью Белла была такая: Саботажник нанимает сообщников, чтобы те выполняли грязную работу. А значит, ударить в любом месте и уйти оттуда задолго до того, как удар будет нанесен.

— Джейк, во что ты впутался на этот раз?

— Здравствуйте, мистер Белл. Не видел вас с тех пор, как вы отправили меня в Сент-Квентин.

Белл сел и посмотрел на него. Сент-Квентин обошелся со взломщиком сурово. Он выглядел на двадцать лет старше: пустая оболочка некогда сильного человека. Руки у него дрожали так, что трудно было представить, как ему удалось установить заряд, не взорвав его при этом случайно. Вначале обрадовавшийся знакомому лицу, теперь Данн ежился под взглядом Белла.

— Взрывать сейфы «Уэллс Фарго» — это грабеж, Джейк. А вот пускать под откос пассажирский поезд — убийство. Тот, кто заплатил тебе за это, убил десятки человек.

— Я не знал, что мы взрываем поезд.

— Ты не знал, что, если взорвать рельсы под быстро идущим поездом, он упадет? — недоверчиво сказал Белл, и его лицо потемнело от отвращения. — А что, по-твоему, должно было случиться?

Задержанный повесил голову.

— Джейк! Что, по-твоему, должно было случиться?

— Да поверьте ж вы мне, мистер Белл. Он велел мне взорвать рельс, чтоб поезд остановился и они его грабанули. Кто ж знал, что он задумал пустить его под откос.

— Как это? Но ведь ты поджег фитиль?

— Он поменял шнуры. Я думал, что поджигаю быстрый фитиль и поезд успеет остановиться. А он горел медленно. Я глазам своим не верил, мистер Белл. Он горел так медленно, что поезд наскочил прямо на взрыв. Я пытался их остановить.

Белл холодно посмотрел на него.

— Потому меня и поймали. Я пытался погасить фитиль, да опоздал. Меня увидели и, когда поезд упал, набросились, будто я тот парень, что застрелил Маккинли.

— Джейк, у тебя на шее веревка, и есть только один способ ее снять. Приведи меня к человеку, который заплатил тебе.

Джейк Данн отчаянно замотал головой. Белл подумал, что он похож на волка, у которого лапа попала в капкан. Нет, не на волка. В нем нет ни силы, ни достоинства. По правде сказать, Данн походил на дворняжку, пытающуюся нападать на крупную дичь, которая ей не по зубам.

— Где он, Джейк?

— Не знаю.

— Почему ты лжешь, Джейк?

— Я никого не убивал.

— Ты пустил поезд под откос, Джейк. Тебе очень повезло, что никто не погиб. Если тебя не повесят, то посадят в тюрьму до конца жизни.

Джейк посмотрел на Белла широко раскрытыми глазами, в которых не было вины.

— У меня рак.

Белл растерялся. Он не сочувствовал нарушителям закона, но смертельная болезнь превращает преступника в обычного человека. Джейк Данн был виновен, но неожиданно показался Беллу жертвой, страдающей от боли, страха и отчаяния.

— Прости, Джейк. Я не знал.

— Меня, наверно, выпустили, чтоб я умер на воле. Мне нужны были деньги. Вот я и взялся за эту работу.

— Джейк, ты всегда был мастером, но не убийцей, — не отставал Белл.

Джейк ответил хриплым шепотом:

— Он в конюшне на Двадцать Четвертой, за путями.

Белл щелкнул пальцами. Подбежали Уолли Кизли и Мак Фултон.

— Двадцать Четвертая улица, — сказал Белл. — Конюшня. Оцепите ее, пусть люди шерифа держат периметр. И ждите меня.

Джейк поднял голову.

— Он не сбежит, мистер Белл.

— Что это значит?

— Когда я вернулся за второй половиной денег, то нашел его на втором этаже, в комнате, которую они снимали.

— Нашел? Что значит нашел? Он мертв?

— Горло перерезано. Я боялся сказать: меня и в этом обвинят.

— Горло перерезано? — спросил Белл. — Или проткнуто?

Джейк провел рукой по редеющим волосам.

— Пожалуй, проткнуто.

— Нож видел?

— Нет.

— Он прошел насквозь? Выходную рану на шее видел?

— Я не стал задерживаться и осматривать его, мистер Белл. Говорю же, на меня и это привесят.

— Ступайте туда, — сказал Белл Кизли и Фултону. — Шериф, пришлите врача. Пусть определит, как убит парень и давно ли он мертв.

— А вы где будете, Исаак?

Опять тупик, подумал Белл. Саботажнику не просто везет, он сам кузнец своего счастья.

— На вокзале, — сказал он без малейшей надежды. — Проверю, не вспомнит ли кассир, как он покупал билет отсюда.

Он отнес копии рисунка лесоруба на вокзал, двухэтажное здание со множеством фронтонов и с высокой часовой башней, и расспросил работников. Потом в полицейском «форде» его возили по домам служащих и инспекторов, которые сегодня не работали. Белл каждому показывал рисунок, и, если человек не узнавал лицо, Белл показывал измененный рисунок, с бородой. Безрезультатно.