Любимый грешник

Эйслинн остановилась у одной из колонн, возвышавшихся по обе стороны от дверей здания библиотеки.

— Разве тебе не нужно идти искать своего, м-м, пса?

— Нет. Саша вернется. — Дония изобразила то, что было бы приветливой улыбкой, будь она человеком, и шагнула к двери. — Идем.

Эйслинн открыла резную деревянную дверь, понемногу приходя в себя. Двери библиотеки, как и колонны, резко выделялись на фоне неописуемой архитектуры Хантсдейла, как будто один из основателей города вдруг решил, что среди всех этих уродливых конструкций просто необходима капелька красоты. Ей захотелось смеяться, не потому что что-то показалось забавным, а потому что она неожиданно осознала: правила, по которым она жила все эти годы, уверенно катились ко всем чертям. Не фейри напали на нее, а люди. Правило № 1: никогда не привлекай внимание фейри.Но если бы этого не случилось, что тогда произошло бы в парке?

Ноги Эйслинн сделались ватными, в желудке что-то зашевелилось.

— Тебе нужно присесть? — Дония мягко направляла Эйслинн через холл туда, где находились уборные. — То, что они сделали, ужасно.

— Я чувствую себя идиоткой, — прошептала Эйслинн, — ведь ничего особенного не произошло.

— Иногда угроза ужасна сама по себе… — Дония пожала плечами. — Пойди умойся. Тебе станет лучше.

В одиночестве Эйслинн смыла кровь с лица и немного успокоилась.

Там, где пальцы впились в ее кожу, был синяк. На губе — уже засохший разрыв. Все выглядело не так уж плохо. Могло быть гораздо хуже.

Эйслинн снова умылась и пригладила волосы. Она стянула с себя школьную форму, свернула ее и засунула в рюкзак. Влезла в поношенные джинсы и надела легкую блузку, которую отыскала в комиссионном магазине, и вышла в почти пустой холл, тихонько прикрыв за собой дверь.

Дония стояла в холле, теперь невидимая, и разговаривала с одной из «костлявых» девушек-фейри. Как и все «костлявые» фейри, эта была жутко белой и такой тощей, что можно было видеть каждую ее кость под почти прозрачной кожей. То, что она вообще двигалась, казалось выходящим за рамки основных законов физики. Разве не должно было то, что выглядит таким хилым, иметь проблемы с передвижением?Однако «костлявые» скользили по земле без видимых усилий. Несмотря на «трупный» внешний вид, их лица были до боли прекрасными.

На Донию тоже было больно смотреть: белые волосы извивались, словно вьюга, окружавшая ее одну. Крошечные сосульки звеня падали на пол за ее спиной.

— Найдите их. Узнайте, почему они напали на нее. Если кто-то приказал им сделать это, я должна знать. Эйслинн не должны причинить вред.

Голос «костлявой» походил на сухой шепот, будто словам приходилось продираться сквозь колючки:

— Я должна сказать об этом Кинану?

Дония не ответила, но глаза ее потемнели, стали такими же блестяще-черными, какими были у «Мира комиксов».

«Костлявая» отшатнулась, в мольбе протягивая к ней руки. Дония отступила от девушки-фейри, скрывшись за углом.

Через мгновение она появилась из-за того же угла, снова видимая для людей, и улыбнулась Эйслинн:

— Тебе лучше?

— Да, я в порядке, — ответила Эйслинн голосом, который был не громче, чем у «костлявой» фейри.

Она не была в порядке. Она совершенно запуталась во всем этом. У Кинана и Донии были причины, чтобы преследовать ее, но она не могла спросить, какие именно. Может, им просто скучно, и они играют со мной, чтобы убить время?Многие старые истории рассказывали о таких случаях, но Дония, похоже, ужасно разозлилась на тех парней из парка, а еще она, кажется, была уверена, что кто-то мог послать их, чтобы причинить ей вред. Почему? Что происходит?

— Я тут немного почитала, пока тебя не было. Перед тем, как уйти, я хотела удостовериться, что кто-нибудь может проводить тебя домой. — Улыбаясь, Дония склонила голову. Ее поза казалась вполне дружелюбной, безопасной. Она пошла назад к рядам столов. — Эш? Ты… хорошо себя чувствуешь?

— Да. — Эйслинн проследовала за Донией до стола за углом, на котором лежали открытая книга и потрепанная кожаная сумка.

— Ты можешь кому-нибудь позвонить?

— Да, со мной все будет хорошо.

Дония кивнула и засунула книгу в сумку.

Открылась дверь, и в комнату вошла мать с двумя детьми.

Прямо за ними была группа фейри, невидимых для других. Все шестеро были прекрасны — они двигались, как модели, одежда на них выглядела так, будто ее сшили специально для их гибких тел. Если бы не украшавшие в прямом смысле слова их кожу вены, они выглядели бы как люди. Вены эти были похожи на живые татуировки, движущиеся по собственной воле по телам девушек-фейри.

Одна из них закружилась в каком-то старинном танце, пересекая комнату. Остальные захихикали и поклонились друг другу, прежде чем последовать за ней.

И тогда первая увидела Донию. Она что-то прошептала остальным, и они остановились.

Даже извивающиеся вены застыли.

Прошло несколько мгновений.

Дония не сказала ни слова. И Эйслинн тоже. Что мы можем сказать, если обе притворяемся, что не видим их?

Наконец, Эйслинн проговорила:

— Если бы тебя там не было…

— Что? — На лице Донии отразилась боль, когда она отвела взгляд от фейри.

— В парке. Если бы тебя там не было…

— Но я же была. — Она улыбнулась, но выражение ее лица говорило о том, что она нервничает и с нетерпением ждет, когда сможет уйти.

— Да уж. Мне нужно найти моего… кого-нибудь. — Эйслинн шагнула к лестнице, ведущей в хранилище библиотеки. — Только кое-что возьму. Но я хотела поблагодарить тебя за все.

Дония бросила короткий взгляд на фейри, которые снова хихикали.

— Просто хочу убедиться, что ты не будешь одна, когда выйдешь отсюда. У тебя точно получится?

— Точно.

— Хорошо. Мы увидимся снова, при лучших обстоятельствах, разумеется. — Дония улыбнулась. Фейри была ошеломительно прекрасна, как гроза, когда, просыпаясь от внезапного громового раската, вы с восхищением наблюдаете за молнией, разрезающей небо пополам.

И наверняка так же опасна.

Глава 8

Одной корнуэльской женщине, которой

довелось стать опекуншей ребенка-эльфа,

дали святую воду, чтобы умыть его лицо…

Женщина попробовала умыться ею сама, и

вода, попав ей в глаза, подарила ей Видение.

«Легенды и сказания Британии» (1917)

Льюис Спенс

Эйслинн застыла, глядя вслед уходящей фейри, — в этот момент Дония была так прекрасна, что на глаза Эйслинн навернулись слезы.

Сзади подошел Сет. Она знала, что это он еще до того, как его руки обвились вокруг нее. Она многие вещи осознавала до того, как они происходили. Это пугало ее.

— Кто она? — Прошептал он.

— Кто? — Было трудно ответить ему, когда он вот так стоял рядом, ростом на целый фут выше ее самой.

— Та, с кем ты говорила. — Он указал головой в ту сторону, куда ушла Дония.

Не отвечая, она повернулась к нему. Сет увидел ее лицо и забыл, о чем спрашивал.

— Что случилось? — Он уставился на ее распухшую губу и протянул руку, чтобы дотронуться до нее.

— Я все расскажу тебе дома. — Она обняла его, не имея желания даже думать о том, что произошло — только не сейчас.

Ей просто хотелось уйти, хотелось оказаться у Сета дома, где она могла бы почувствовать себя в безопасности.

— Я только заберу свои вещи. — И он прошел мимо группы фейри, которые направлялись прямо к Эйслинн.

Одна из девушек-фейри обошла ее кругом:

—  Это новенькая.

Вторая провела рукой по волосам Эйслинн:

—  Симпатичная.

Еще одна пожала плечами:

—  Наверное.

Эйслинн старалась придать своему лицу беззаботное выражение. Концентрация. Она сконцентрировалась на исходящем от их одежды шелесте листьев, изо всех сил стараясь не замечать странноватый приторно-сладкий аромат, который словно пропитал воздух вокруг них, и обжигающие прикосновения их кожи, когда они стали руками исследовать ее. Ей было неспокойно, но после кошмара в парке их прикосновения почему-то казались менее ужасными. Нападение тех троих… Она вздрогнула.