Страница 149 из 154
Он открыл прикроватный шкафчик, вынул оттуда брюки, куртку и ботинки и помог Ланарку одеться.
— Зря ты не держал с нами связь.
— Я не знал как.
— Написал бы или позвонил.
— Времени вроде бы не было. И все же, Сэнди, я не сделал ничего хорошего. Ничего не изменил.
— А как же. Мир меняют к лучшему люди, которые заняты обычной работой и не дают себя запугать. Никто не уговорит хозяев делиться с производителями, если сами производители не пошевелятся.
— Я никогда не разбирался в политике. Как ты живешь, Сэнди?
— Собираю информацию для перегонщиков и ремонтников.
— Что это за работа?
— Нам нужно спешить, папа. Ты можешь встать?
Ланарк встал, хотя колени у него тряслись. Старуха на кровати в углу заныла:
— Сынок, не поможешь ли ты и мне, а, сынок?
— Ждите здесь! Помощь идет! — яростно рявкнул Александр.
Он закинул правую руку Ланарка себе на плечо, обхватил его за талию и, ругаясь сквозь зубы, поволок к двери. Им пришлось взбираться по уклону. Крики и вопли становились все громче.
Александр, остановившись, сказал:
— Послушай, ты всегда был по-своему сентиментальным человеком, так что, когда отсюда выйдешь, закрой-ка глаза. Не нужно тебе видеть несчастье, которому мы не в силах помочь.
— Как скажешь, сынок. — Ланарк опустил веки.
Касание руки Александра давало ему такое счастье и уверенность, что он потихоньку захихикал.
Ведомый Александром, он сошел по нескольким лестницам (вокруг не умолкали крики), попал в помещение, где чьи-то пальцы цеплялись за его лодыжки, и наконец, хотя прохладнее не стало, понял, судя по хору голосов и топоту бегущих ног, что очутился на улице. Он открыл глаза. Зрелище заставило его пошатнуться, и, стараясь восстановить равновесие, Ланарк зашатался еще больше. Александр поддержал его со словами: «Спокойно, папа». Большая неплотная толпа, по преимуществу дети под присмотром женщин, скользя и спотыкаясь, стремилась вниз по склону холма, к широко открытым воротам. Но склоном этим была городская площадь. Картину, зажатую между двумя рядами скособоченных зданий, освещали с обеих сторон фонари на наклонных столбах; наклоненный шпиль соседнего собора свидетельствовал о том, что вся местность стала похожа на приподнятую с одного края доску.
— Что случилось? — вскричал Ланарк.
— Оседание грунта, — объяснил Александр, неся его сквозь толпу. — Вскоре ожидается новое, еще сильнее. Нужно спешить.
Касаясь ступнями земли, Ланарк каждый раз ощущал дрожание, похожее на электрический разряд. Это как будто придало его ногам силы. Он задвигался проворнее, хихикая и повторяя: «А мне это нравится».
— Господи Иисусе, — пробормотал Александр.
— Я говорю как древний старик, Сэнди? Я не старик. Эти ворота ведут на кладбище, к некрополю?
— Вдали от зданий не так опасно.
— Мне это кладбище хорошо знакомо, Синди. Твоей матери тоже. Я мог бы много чего о нем рассказать. К примеру, под мостом, куда мы движемся, протекал когда-то приток городской реки.
— Помолчи, папа, и переставляй поживее ноги.
На слабо освещенном кладбище народ припадал к травянистым участкам или разбредался по множеству узеньких тропинок. С вершины холма вещал громкоговоритель, призывая держаться подальше от высоких монументов. Александр сказал:
— Рима, должно быть, наверху; ты сможешь подняться?
— Да, да! — возбужденно закивал Ланарк. — Да, нам всем нужно взобраться на вершину, скоро начнется наводнение, гигантский-прегигантский потоп.
— Не говори глупости, папа.
— Это не глупости. Кто-то рассказывал мне, что все кончится потопом; он нисколько не колебался. Да, нужно забраться как можно выше, хотя бы ничего не пропустим.
Пока они карабкались по крутой тропинке, Ланарк ощущал все большую бодрость и веселье. Он даже попробовал продвигаться прыжками.
— Ты женат, Сэнди?
— Осторожно, папа. Мне бы хотелось, чтобы ты называл меня полным именем. Нет, не женат. Но у меня есть дочь, если это тебя утешит.
— Конечно, утешит! Конечно! Она тоже там, на холме?
— Нет, слава богу, она в более надежном месте. Слышишь выстрелы?
В отдалении прозвучал треск.
— Тоже мне, выбрали время для перестрелки! — Голос Ланарка сорвался от негодования.
— Корквантильная Галактика пытается ликвидировать свой завод в Унтанке, но Производители, Перевозчики и Ремонтники присоединились к Управлению обороны, которое поддержало выступивших против нее Единоприсягателей, так что охвостье совета послало сюда Коккигруэсов.
— Ничего не понял. Кто такие Коккигруэсы?
— В свое время объясню.
Внизу, в городе, горели здания. Глянцевые стены в квартале башен отбрасывали мерцающие отсветы на кучку людей между монументами и вершиной. Ланарк видел их неясно, потому что на глазах у него выступили слезы. Ему пришло в голову, что Рима теперь уже старуха, и эта мысль причинила ему неожиданную боль. «Нужно посидеть», — пробормотал он и опустился на край гранитной плиты. Ягодицы задергались от вибрации. В глаза ему бросилась ближайшая группа из мужчин с нарукавными повязками; они склонились над старомодным радиоприемником. Стоявшая рядом с ними полная женщина в черном платье махнула Александру, подошла и положила руки на плечи Ланарку. Удивленный, он поднял взгляд на ее лицо, с большими глазами, длинным носом и прямой линией маленького, по-детски серьезного рта. Оно было слегка усталым, в блестящих гладких волосах мерцала кое-где седина, но все же это было в точности то же лицо, которое он впервые увидел в кафе «Элита».
— Неужели ты — Рима?
Она отозвалась со смехом:
— Не узнавать меня — твоя давняя привычка. Ты постарел, Ланарк, но я тебя узнала сразу.
Ланарк улыбнулся:
— Ты растолстела.
— Она беременна, — буркнул Александр. — В ее-то возрасте.
— Мой возраст тебе не известен, — резко бросила Рима и добавила: — Прости, Ланарк, что не могу познакомить тебя с Хорэсом: он отказывается с тобой встречаться. Временами он ведет себя как полный идиот.
— Кто такой Хорэс?
Александр угрюмо вставил:
— Тот, кто не хочет с тобой встречаться. Чертов радиооператор к тому же.
Ланарк встал. Вибрация почвы перешла в сильные, едва ли не слышные биения, и Рима напряженным голосом попросила:
— Не говори гадостей, Алекс, мне страшно.
Биения прекратились. В безмерной неподвижности горячий воздух обжигал кожу. Ланарк почувствовал такую тяжесть, что рухнул на колени, потом такую легкость, что взлетел в воздух. Приземлился он не там, где рассчитывал. Он лежал, прислушиваясь к грохоту и крикам, разглядывая склонившуюся к нему освещенную верхушку обелиска и ожидая, что она обломится или упадет целиком. Снова тяжесть, и снова легкость, но на этот раз от земли оторвался только затылок, а затем со стуком шлепнулся обратно, отчего Ланарка слегка оглушило. Вновь он увидел обелиск стоящим абсолютно прямо и сияющим ослепительным блеском.
— Пожалуйста, скажите, что происходит, — попросила Рима.
Она лежала на земле, свернувшись калачиком и прикрыв глаза руками. Все остальные тоже лежали на земле, за исключением Александра, который стоял на коленях у радиоприемника и с серьезным видом крутил ручки.
— Земля вернулась в горизонтальное положение, — ответил Ланарк, поднимаясь на ноги, — и по ней распространяется огонь.
— Это ужасно?
— Это прекрасно. И всеохватно. Тебе стоит взглянуть.
За горевшим зданием тянулась широкая полоса ярко-красного света, куда вторгались клубы пыли от рухнувших и рушившихся крыш. Другого освещения не было.
— Сперва огонь, потом воды! — возликовал Ланарк. — Что ж, у меня была интересная жизнь.
— Как всегда, думает только о себе! — взвизгнула Рима.
— Тише, я пытаюсь связаться с Управлением обороны! — бросил Александр.
— Оборонять уже нечего, я слышу шум воды, — отозвался Ланарк.