Наследство Империи

Рабочий день в министерстве давно уже закончился, Вале отпустил секретаршу, высунувшись из дубовой двери, как крыса: отрывисто пообещал, что сам все закроет, а ее попросил только заказать пару десятков бутербродов и ведро кофе. Потом позвонил на вахту охране, распорядившись пропускать всех, кто его сегодня спросит.

Приехали Дален и Танно Риккен, устроились в кожаных креслах: кофе и бутерброды пошли в дело. Хозяин задернул шторы и включил приглушенный свет. Полумрак располагал и голоса приглушить: беседовали шепотом. Впрочем, с этим близнецом Риккеном какие беседы? Молчун. Это Эно, светлая ему память, был смешливый экстраверт.

Потом появился Грэхэм, которого Шельмы по привычке звали «молодым». В боевой строй его поставили восемнадцатилетним, курсантом второй ступени. Больше некого было мобилизовывать, только женщин. Сейчас ему тридцать, статный красавец, пилот внутренних линий. Разумеется, не женат. Предпочитает пастись на воле.

Джонасу пятьдесят семь, но Джонаса тут нет. Паршивых овец Вале решил не звать. На карте сегодня не только мальчик Эстергази, но все, кто приедет сегодня сюда. У них работа, семьи, привычный круг размеренной жизни. Это встреча старых друзей, да, небольшая пьянка на служебной территории. Запрещено, но руководство иногда позволяет себе: ничего особенного в этом нет, лишь бы девочек из подтанцовки не приглашали. Грузи их потом в наемные флайеры, пьяных, на радость папарацци. А недопитые стаканы и полные пепельницы – с этим общественное мнение как-нибудь справится. До них общественному мнению дела нет.

Потом приехал Император... было до странности трудно называть его по имени. С ним – высокий темноволосый парень, не по-местному загорелый, в серой полувоенной униформе. Не наш. Это настораживало. Некоторые вещи, которые будут тут говориться, чужим слышать не след. Тем более смущали манеры чужака. Вкрадчивая сила и минимализм в движениях. Темные глаза, которые удостоили каждого в комнате полусекундным внимательным взглядом. Да этот положит нас всех в считанные секунды, если ему скажут «фас». Грэхэм под этим взглядом заерзал, Риккен – окаменел.

А что ж вы, братцы Шельмы, думали, Император ходит один? Бери его кто хочет? Норм. Его зовут Норм, и он что-то знает про Шебу. Только эта причина? Не думаю. Есть что-то еще. И еще.

Эти сели на диван и казались удивленными тем, что их поместили рядом.

Последним явился Рейнар Гросс, господин заместитель военного министра: огромный альбинос, к тому же еще и холерик, прекрасно знавший, какое впечатление производит на неподготовленную аудиторию, и беззастенчиво этим пользовавшийся. Он не привык являться по свистку и всячески это подчеркивал, но присутствие Императора ошарашило и его. Йоханнес Вале усмехнулся: Гросси чувствовал себя обманутым. Подвизался по военной линии, с редким упорством подтягиваясь со ступеньки на ступеньку, отхватил при новой власти чуть ли не место Харальда Эстергази и обнаружил, что в его руках отнюдь не главная вожжа. Теперь тут царит тяжпром. Правила изменились.

Холодное пиво разобрали мигом, только хозяин к нему не притронулся. Он не пил вообще.

– Ну? – начал Гросс на правах комэска, потому что права Кирилла как старшего были нынче сомнительны. – Что за пожар на ночь глядя?

– Ты видишь, что одной Шельмы тут не хватает?

– Э?.. А попроще?

– Натали Пульман, – пояснил Вале. Казалось бы, у нее есть полное право быть здесь. И возможность... Да?

– И возможность, – эхом отозвался Большой Гросс. – А чего не приехала? Звали?

– В другое место она была звана, – хмуро сказал Кирилл. – На носилках оттуда вынесли.

Зубы его стукнули о жестянку, и дальнейшее в немногих словах пришлось досказывать Вале.

– Что делать будем? – спросил он затем.

– Делать? – переспросил Гросс. – Ну, можно сделать, чтобы возле нее дежурили... чтобы и мышь не пролезла.

– Там Мэри-Лиис, большее не в нашей власти. Миссия Пантократора – крепость, надеемся на монахинь. Никто лучше них не выяснит причину и не устранит следствие. Я спрашиваю: что мы можем сделать для Брюса Эстергази?

– Информация достоверная?

– Информация из собственных уст Натали Эстергази.

– Натали Эстергази, – повторил Гросс. – Самая храбрая женщина после моей жены.

– Угу, – легко согласился Вале. – Согласен признать приоритет твоей жены.

Шельмы засмеялись, Гросс обижено покрутил головой, но все – не всерьез. Грэхэм, потянувшись, поставил на полированный столик влажную банку.

– Что мы знаем доподлинно? Как это все у них происходит?

– Насколько я понимаю, – произнес темноволосый парень, – мальчика повезли на Шебу. Покуда генетическая копия не будет готова, ему ничто не грозит. Этот процесс у них на поток не поставлен: каждый заказ – частный. И статистика брака у них тоже... есть. То есть, пока он жив, он – источник генетического материала для копии. Не выйдет первая, они повторят, учтя ошибки. К тому же ликвидировать его на Шебе глупо. На месте Люссака я не стал бы давать им материал для шантажа.

– Этим кудесникам на Шебе недостаточно просто образца ткани? – подал голос Магне Дален, до того молчавший. – Я слышал, клона можно вырастить из невидимого глазу кусочка.

– Клона – да. Но Люссаку нужна полная копия Брюса. Неотличимая от оригинала. Им нужно знать, как парнишка двигается, как говорит... Он им нужен живьем. Более всего я опасаюсь, что его ликвидируют на пути обратно. Одного мальчика увезли, одного привезли. До тех же пор он в относительной безопасности. Что, разумеется, не означает, что все это время мы можем спокойно сидеть сложа руки.

– Это радует, – сказал Вале. – У нас есть время и пространство для маневра. Я готов выслушать любые предложения. Гросс?

– Постойте. Так это что, государственный заказ?

– Заказ сделан государственным лицом, и я не думаю, что он будет оплачен из личных средств господина Люссака. Сколько это может стоить, Норм?

– Дорого, – последовал незамедлительный ответ. – Исполнение плюс коэффициент за срочность и коэффициент за конфиденциальность. Считайте, платит вся ваша планета.

Зиглинда делает это с Эстергази. Опять.

– Черт! – воскликнул Гросс, ударяя себя по колену. – Черт. Я готов сделать что угодно как человек... и как мужик. Но я тоже государственное лицо. Я часть всего этого механизма. Я... я не могу против. Я получаю тут деньги, и... я двигаю это вперед, и двигать назад – это будет измена.

– Я же не предлагаю вам, – деревянным голосом заявил Кирилл, – немедленно реставрировать меня на трон. Даю вам честное мое слово: с режимом я не воюю. Я хочу, чтобы вы помогли мальчику и женщине.

Гросс в панике оглядел молчащих Шельм.

– Давайте, – вздохнув, предложил он, – я выйду в отставку и тогда – что угодно. А? Летать, стрелять?

– А черта ли нам в твоей отставке, Первый? – спросил Вале. – Ты нам нужен тут. Нам подписывать путевые листы придется. Переводить деньги. Твое служебное положение, знаешь ли, на дороге не валяется. И без тебя найдется, кому пострелять. Ты сам знаешь: каждый воюет на своем посту. Это была твоя торпеда, Гросси. Ты. кое-что должен этому мальчишке. Он осиротел вместо твоего.

– Я знал, что однажды мне напомнят, – Гросс сказал это почти зло. – Но хоть план у вас есть?

– У нас есть кое-что получше плана, – откликнулся Кирилл.

– Что может быть лучше хорошо продуманного плана?

Император сделал драматическую паузу. Да, знаю, неуместно и даже пошло. Но мочи нет, как хочется.

– Назгулы, – сказал он.

– Назгулы, – откликнулся Гросс. – Значит, они все-таки у вас. Ходили разные слухи...

Вале насмешливо улыбнулся: он ни минуты не верил, будто Император мог сбросить такие козыри.

Президент был не слишком любезен к местным чиновникам, даже если они выдвинулись уже при нем: предпочитал команду, привезенную с собой. Он, если уж говорить напрямую, вообще не был любезен, но дело того стоило. Рейнар Гросс терпеть не мог начальство. И риск он не любил, полагая, что отрисковал свое в молодости, служа заклепкой в «железном щите» Зиглинды.