Страница 32 из 73
— Нет, Катра. Я люблю мое маленькое сокровище.
Катра все еще была подавлена слезами матери.
— И я — твоя ошибка, Матисера?
— О, великий Олимп, нет! Почему ты только подумала такое, дитя?
— Потому что никто не знает обо мне. Ведь ты стараешься прятать свои ошибки?
— О, малышка, нет. Я не потому прячу тебя. Я просто не хочу делить тебя с другими. Ты только моя. Ты всегда будешь моей маленькой девочкой, и я не хочу делить тебя с кем-то еще.
Кэт почесала свой крошечный лобик.
— Как ты думаешь, папа полюбит меня?
Артемида потерлась носом о нос Кэт.
— Твой отец будет любить тебя даже больше, чем я. Он будет будить тебя щекоткой и поцелуями, и укладывать в постель с крепкими объятиями.
— Тогда почему мы его не найдем?
Печаль вернулась на лицо Артемиды.
— Потому что он ненавидит меня и не хочет иметь со мной ничего общего.
— Почему кто-то должен тебя ненавидеть, Матисера? Ты красивая и добрая. Любящая. Я не могу представить, что кто-то не видит этого в тебе.
Артемида пригладила ее светлые кудри.
— Я плохо с ним поступила, Катра. Очень. — Она с сожалением вздохнула. — Однажды у меня в руках был весь мир, но я об этом не знала. Я позволила глупости ослепить меня и потеряла его из-за этого.
— Тогда скажи ему, что ты сожалеешь.
— Как скажет твой отец, есть некоторые вещи, которые «мне жаль» исправить не может. Иногда боль проникает так глубоко, что словами её нельзя облегчить, не важно, как много ты в них вкладываешь.
Катра села в постели.
— Но я могу вылечить все. Я положу руки ему на сердце и сделаю так, чтобы ему стало лучше. Тогда он снова полюбит тебя.
Артемида притянула её к себе, и сжала в объятиях.
— Мое маленькое сокровище. Как бы я хотела, чтобы ты могла. Но все правильно. Он дал мне тебя, и тебя я могу любить без сожалений.
Кэт отпустила Эша и подумала о другом воспоминании.
— Она не всегда была идеальной матерью, но я не хочу лучше. И даже когда она была менее, чем замечательна, я всегда знала, что она любит меня.
Эш не мог говорить, их образ преследовал его. Он забыл, что существует еще эта сторона Артемиды. С того дня, как Артемида воскресила его, она наказывала его за то, что любит его.
Она затаскивала его к себе в постель, чтобы использовать его тело, и как только они заканчивали, выбрасывала его. Даже когда он любил её, её любовь была эгоистичной. Она винила его во всем.
Но вначале Артемида была к нему добра. Однажды она обняла его, и они вместе смеялись без причины. Сейчас он не мог вспомнить последний раз, когда они вообще над чем-либо смеялись. Последний раз, когда она прикасалась к нему, просто чтобы он был рядом.
Потеря дружеских уз причинила ему боль.
Он взял руки Кэт в свои.
— Я рад, что её ненависть ко мне не распространилась на тебя.
Она дразняще улыбнулась.
— Я тоже. — Она протянула руку и убрала прядь волос с его лица. — Не могу поверить, что это реально. Что ты здесь, видишь меня.
Не мог поверить и он. Это было сверхъестественно.
Но по воле судьбы, они были вместе.
В его голове возник еще один вопрос.
— Почему ты была с моей матерью в саду?
— Я пыталась помочь Сину сражаться с галлу и Даймами. У него есть брат…
— Закар.
Она не знала почему, но была удивлена, что он знает о Закаре.
— Ты знаешь его?
Эш кивнул:
— Встречал его пару раз. Он довольно хороший парень.
Приятно было это узнать. Последнее, чего она хотела, — выпустить в мир еще одного врага.
— Хорошо, но он пропал. Один из галлу сказал, что они держат его в плену. Сину нужно знать, правда ли это.
— Моя мать помогла найти его?
— Мы что-то видели, но я не знаю, он ли это был. Все расплывчато.
— Да, у сфоры есть недостатки. — Он скользнул руками под волосы и снял ожерелье. Это был маленький красный стеклянный шар, но как только он надел это на нее, Кэт поняла, что это крошечная сфора. — Эта гораздо сильнее пруда. В ней часть меня.
Сердце Кэт быстро застучало, она накрыла сфору руками, не веря, что он отдал её что-то настолько ценное. С его ДНК внутри, она могла использовать сфору не только, чтобы увидеть кого-то, но и чтобы уничтожить Эша.
Если учесть, как мало он доверяет кому-либо, она понимала огромное значение этого подарка.
Он отступил.
— Скажи ей, что тебе нужно, и она приведет тебя к этому.
— Спасибо тебе.
Он склонил голову.
Улыбнувшись отцу, Кэт приподнялась на цыпочки и поцеловала его в щеку.
Эш не мог дышать, когда почувствовал её нежный поцелуй. Поцелуй его дочери. Он был нежный и сладкий, и вызвал в нем такую волну любви, которую раньше вызывала только Сими.
Он хотел прижать Кэт к себе, но она была слишком взрослая, чтобы с ней обращались как с ребенком. Его дочь выросла, и он должен был уважать её как женщину.
— Будь осторожна, — прошептал он ей на ухо.
— Ты тоже.
Эш отступил еще на шаг и сделал самую трудную вещь в жизни. Он отпустил руку дочери.
— Если я понадоблюсь — зови меня, и я приду, невзирая на последствия.
— Я знаю… Спасибо, папа.
Со слезами на глазах он смотрел, как она исчезает и оставляет его одного в комнате Артемиды. Он провел тыльной стороной ладони рукой по глазам.
У меня есть дочь…
Это звучало так невероятно.
— Ты зол на меня, Апостолос?
Он сжал зубы, услышав голос матери в голове.
— Нет, Метера. Мне просто больно, что ты скрыла её от меня.
— Лучше бы ты был на меня зол. Твоя боль ранит меня.
— Мне жаль.
— Почему ты извиняешься, когда я неправа?
— Потому что я никогда не причиню тебе боль, ни за что.
Его мать бледной тенью появилась перед ним.
— Вернись домой, Апостолос. Освободи меня, и я сделаю так, что никто больше не причинит тебе боль.
Он покачал головой:
— Я не могу, Метера. Ты знаешь это.
Она устало вздохнула.
— Однажды, мое дитя, ты выполнишь то, ради чего был рожден.
Эш надеялся, что нет. Если он сделает это, миру придет конец.
Кэт перенеслась обратно в пентхаус Сина. Она нашла его там, где оставила раньше, — возле стойки бара. Он выглядел все так же великолепно.
Син встал с барного табурета и подошел к ней. Она видела волнение в его глазах.
— Ты нашла его? — с беспокойством спросил он.
Кэт покачала головой, удивляясь иронии ситуации. Она отправилась искать его брата, но вместо него нашла своего отца.
— Не совсем. Но мой отец дал мне это. — Она приподняла маленький красный шар на груди так, чтобы Син мог его увидеть. — Он сказал, что это приведет нас к Закару.
Син нахмурился:
— Ты виделась с отцом?
Она кивнула.
— Ты в порядке? — Его беспокойство тронуло её сильнее, чем должно было. Это было так приятно.
— Да. Невероятно, но думаю, я в порядке.
Он медленно приблизился к ней и положил руки ей на плечи.
— Ты уверена?
— Да. Я правда в порядке.
На его лице отразилась нежность, на которую она считала его неспособным. Но это продлилось до его следующего вопроса.
— Итак, он убил Артемиду?
Ну, сие, конечно, должно было убить её настроение, чему способствовала и горячность его тона.
— Син!
— Что? — спросил он с невинным выражением лица. — Вполне законный вопрос. Надеюсь, он отрезал ей голову и насадил на кол.
Мужчины! Или, скорее, Син! Он ужасен.
— Извини, но я тебя разочарую — она еще дышит.
— Проклятье, — тихо выругался он. — Хоть раз он должен был дать этому…
Она предупреждающе вздернула бровь, прежде чем он произнес предполагаемое ею существительное.
— Женщина, — сказал он с таким чувством что не оставалось сомнений, что он негодует, используя это слово. — Она это заслужила.
— Ты бы стал наказывать мать твоей дочери? — Только эти слова вырвались, как она поняла, что затронула болезненную струну в его сердце.
Она чувствовала его боль, и ей тоже было больно.