Страница 13 из 65
Но ей все еще было больно. Очень.
Когда Табита и Мина ушли, волк выступил вперед и уставился на нее.
– Ты красивый, правда? – спросила Брайд, потянувшись чтобы снова погладить его уши.
Он облизал ее руку и потерся о ноги так, как это сделал бы кот.
– Пойдем, – она кивком головы указала на дворик. – Я на самом деле не хочу сегодня ночью оставаться одна, а ты выглядишь так, будто сможешь оценить теплое и сухое место для ночлега.
Он прошел через калитку, она заперла ее и отправилась наверх, в отреставрированную конюшню-квартиру.
На сердце лежала тяжесть, но Брайд была благодарна за то, что у нее в запасе имелось это крошечное местечко, иначе эту ночь пришлось бы провести в гостиничном номере. Или, что еще хуже, в доме родителей. Она нежно любила их, но была не в настроении отвечать на их вопросы или видеть разочарование на лице матери, которая начала бы горевать по поводу того, что поскольку Брайд не вышла замуж, у нее никогда не будет внуков.
По крайней мере, здесь, в ее собственном жилище, ей было немного комфортнее.
Наверно.
Открыв дверь, она включила свет. К счастью, здесь были подключены вода и электричество с тех пор, как проложили линию, обеспечивавшую водой и светом ее магазин.
Волк колебался, оглядывая триста квадратных футов [8], занятых коробками и произведениями искусства.
– Чувствую, ты разборчив, а?
Если бы она не знала лучше, то могла бы поклясться, что он отрицательно мотнул головой, прежде чем вошел и начал обнюхивать коробки.
Закрыв дверь на замок, Брайд подошла к покрытому пылью столику и бросила на него ключи. Потом стянула с кушетки покрывало и закашлялась, подняв облако пыли.
– Я по-настоящему ненавижу тебя, Тэйлор, – тихо сказала она, шумно втянув воздух носом. – Надеюсь, ты подавишься трусами своей новой тощей подружки!
Как будто чувствуя ее грусть, волк подошел и потерся о ее бок. Брайд села на пол и притянув его к себе, крепко обняла.
Волк никак не выражал недовольства, когда ее слезы покатились на его белоснежный мех. И пока она тонула в боли, он спокойно сидел рядом, положив голову ей на плечо.
Как она могла быть так глупа, думая хотя бы минуту, что любит Тэйлора? Почему отдавала ему бо́льшую часть своей жизни и времени, когда он просто использовал ее?
Неужели она так отчаянно нуждалась в любви, что могла лгать себе о нем?
– Я только хотела, чтобы кто-нибудь любил меня ради меня самой, – шептала она волку. – Что в этом плохого?
Вэйн не мог дышать, потому что Брайд вцепилась в него мертвой хваткой, ее слова больно жалили его. Более того, он точно понимал, что она подразумевала. Отвергаемый всеми, за исключением сестры и брата, он знал, единственной причиной, удержавшей его от превращения в волка-омегу своей стаи, была готовность убить любого, кто пытался сделать его или Фанга козлом отпущения.
Каждый раз, когда они пытались придраться к ним, Вэйн давал отпор, и с достижением зрелости он вырос до таких размеров, что никто не смел бросить ему вызов снова.
Даже его отец.
Кто осмелился причинить Брайд такую боль? Его сердце бешено колотилось, а волк в нем жаждал крови человека, заставившего Брайд плакать.
Он не понимал, какой мужчина мог добровольно позволить ей уйти. Как только представители его вида образовывали пару, это было навечно. Нерушимо.
И теперь, когда имелось подтверждение, что ей на самом деле предопределено стать его парой, для него было честью защищать ее до тех пор, пока она не завершит ритуал их соединения, принимая его, или отвергнет, и тогда их пути разойдутся.
Последнее никак не повлияло бы на нее. Но как волк, он никогда не смог бы заниматься сексом с другой женщиной, пока Брайд была жива.
Для него это было совершенно неприемлемо. Вэйн Катталакис не создан для принудительного целибата. Одной мысли о жизни импотента в следующие несколько десятилетий было достаточно, чтобы заставить его нанести кому-нибудь телесные повреждения.
Но сможет ли человек принять когда-нибудь зверя в качестве своего партнера?
Будь прокляты мойры за это. Эти злые суки жили только для того, чтобы заставлять страдать других.
Зазвонил телефон. Брайд отпустила его и отправилась ответить на звонок, а Вэйн то время принялся обнюхивать маленькую тесную комнату. Это было мрачное помещение.
– Привет, Табби, – она потянула со столика газету и толкнула коробку, которая полетела вниз.
Вэйн взвизгнул и увернулся от нее.
Брайд погладила его по голове и отодвинула упавшую коробку в сторону.
– Ты знаешь, что не должна была делать этого? – он почувствовал, что она слегка сердита на свою подругу, но в тайне была ей рада. – О-кей, сейчас впущу тебя.
Брайд повесила трубку, схватила ключи и отперла дверь. Вэйн пошел за ней на улицу, где она открыла дверцу из кованого железа, чтобы дать Табите, стоящей по ту сторону с тележкой на колесиках, нагруженной сумками, войти во дворик.
– Боже мой! – сказала Брайд, увидев сумки. – Что ты делаешь?
Табита пожала плечами.
– Земные блага должны быть у каждой женщины, – она передала Брайд упаковку пива «Корона Лайт» и вкатила тележку внутрь.
Брайд закрыла калитку и пошла за Табитой.
Вэйн потопал за ними.
Как только они оказались внутри маленькой квартирки, Табита улыбнулась ему.
– Я чувствовала, что ты все еще будешь здесь.
Она вытащила из верхнего пакета кость и развернула ее.
Он мысленно скривился, когда она положила ее на пол. Ни за что, черт возьми, он не будет это жевать.
Он снова посмотрел на Брайд. Она была единственной жевательной игрушкой, которая его интересовала.
Брайд стояла, упершись руками в бедра.
– Табита…
– Не говори ничего. Я знаю, что последнее, что тебе необходимо, как новому члену клуба «Я-Не-Получила-Мужчину-И-Никогда-Не-Захочу-Другого», это остаться сегодня ночью одной, – она достала из пакета комплект шелковых простыней.
– Что это?
– Я говорила – земные блага. У нас здесь есть все. Пончики «Криспи Крим», пиво, содовая, трубочки с кремом, чипсы, крем-соус и столько красавчиков на DVD, что можно потопить «Титаник». Сегодня будет вечеринка с сексуальными мужиками, которые не смогут разбить твое сердце, – она протянула ей небольшую сумку.
Брайд кивнула.
– Спасибо, Табби. Я, правда, ценю это.
– Без проблем.
Вэйн сел, а Табита включила видео. Брайд открыла коробки, в которые были упакованы тарелки и столовое серебро.
– Я рада, что сохранила все это, – сказала Брайд, стирая пыль с ящика, и поставила его перед телевизором, приспособив под столик. – Тэйлор не хотел смешивать свои и мои вещи. Я должна была уже тогда понять, верно?
Вэйн приложил все силы, чтобы остаться волком. Ему так хотелось успокоить ее, но он не смел. Тем более, не в присутствии Табиты.
– Не думай об этом, дорогая, – сказал Табита, с хлопком открывая пиво и вручая его Брайд. – Мы никогда не замечаем то, что не хотим видеть. Знаешь что? Посмотри на светлую сторону. Тебя, по крайней мере, парень бросил не потому, что ты чокнутая.
– Ты не чокнутая.
Табита недоверчиво засмеялась.
– Ну да, конечно. Не считая Аманды, наше фамильное древо рождало только педиков и чокнутых [9]. Но мы, по крайней мере, забавны.
Брайд взглянула на нее с упреком.
– Мина знает, что ты так говоришь?
– Мина? Она еще больший псих, чем я. Ты видела ее коллекцию древнего оружия для убийства вампиров? Клянусь, это она анонимно участвовала в торгах Сотби за то снаряжение для уничтожения вампиров начала века.
Табита засунула в рот пончик и целиком проглотила его.
Брайд сморщила нос.
– Расскажи мне, как ты остаешься худой, съедая столько? Стоит мне съесть половину Поп-тарт [10], и я набираю тридцать фунтов [11]. Клянусь, сегодня вечером при мне ты съела больше, чем я – за всю неделю.
8
Триста квадратных футов– примерно 28 м 2
9
Здесь игра слов: fruits and nuts– фрукты и орехи, также – гомосексуалист и чокнутый.
10
Pop-Tart– американская марка от Kellog Company тонких, хрустящих хлебцев со сладкой начинкой внутри.
11
Тридцать фунтов– примерно 12 кг.