Страница 7 из 19
В юности она провела не одно лето на этой ферме в Калифорнийских горах.
Как же ей этого не хватало.
— Что это за место?
Эрин вздрогнула от глубокого, с акцентом голоса, раздавшегося позади нее.
Обернувшись, она увидела Вэйдана, упершегося руками в белые перила крыльца по обе стороны от него и наблюдавшего за ней. Его длинные черные волосы были собраны в "конский хвост", ясные серебристые глаза смотрели настороженно. Черная на пуговицах рубашка подчеркивала прекрасную мускулатуру тела, а на коленях джинсов виднелись дыры.
Девушка не могла понять почему, но он казался немного бледным и усталым, лицо — осунувшимся. Но все равно была рада, что он здесь.
Эрин улыбнулась ему.
— Это одно из любимых мест моего детства.
— Что ты здесь делала?
Она встала и направилась к нему, но он тут же отпрянул.
— Что-то не так?
Вэйдан покачал головой. Он не должен был здесь находиться. Ему следовало держаться подальше от нее, и все же…
Он не смог.
Как только она заснула, он ощутил ее умиротворяющее присутствие, взывающее к нему.
Исполненный решимости, Вэйдан сопротивлялся этому, сколько мог.
Но, в конце концов, проиграл.
Он пришел сюда против собственного желания. Вопреки здравому смыслу.
Его тело, даже притом, что заживало в сто раз быстрее, чем человеческое, было все еще воспалено и ломило от понесенного наказания. Это напомнило ему о высокой цене, которую придется заплатить, стоит лишь кому-то узнать о том, где он находится.
Она положила ладонь на его руку. Вэйдан закрыл глаза от пронзившей его боли. Его руки были жестоко изранены, но даже агония, вызываемая ранами, не смогла притупить сильнейшую дрожь возбуждения, вызванную ее прикосновением.
— Пойдем. — Скользнув ладонью вниз по его руке, Эрин обхватила его кисть своей. Он изумленно уставился на их переплетенные пальцы. И попытался отрешиться от успокаивающего воздействия ее прикосновения. Как же сильно ему хотелось снять с нее одежду и заниматься любовью остаток вечности.
— Позволь показать тебе, — сказала она.
Девушка повела его вниз по ступенькам крыльца и далее через двор в старую конюшню.
Пока они шли, взявшись за руки, ее воображение ошеломляло его. Сон был столь живым и ярким. Ему еще ни разу не приходилось посещать кого-либо, способного создать что-то с такой поразительной детализированностью.
Эрин отпустила его руку, чтобы открыть хорошо смазанные двери конюшни и показать трех стоящих в стойлах лошадей.
Вэйдан наблюдал, как она набросила попону на спину пегой лошади и подвела кобылу к нему. Его потрясло, что лошадь не заржала, почуяв его. Прежде ни одно животное во сне не терпело его присутствия. Но коричнево-белая пятнистая кобыла казалась абсолютно спокойной рядом с ним. Это красноречивее любых слов говорило о том, какой силой обладает разум Эрин.
— Ты когда-нибудь катался верхом? — спросила она.
— Нет.
Она показала ему, как садиться на лошадь, потом сама села спереди.
Вэйдан обнял ее за талию, когда она пустила животное галопом, и они помчались через поля.
Ощущение от движения лошади под собой, Эрин — в своих объятиях во время скачки нахлынуло на него. Он чувствовал себя так необычайно свободно, почти человеком.
Она направила кобылу к озеру, где они спешились, и животное исчезло в облаке коричневой дымки.
Эрин села на траву и стала собирать полевые цветы, сплетая их в венок.
Вэйдан зачарованно наблюдал, как ее руки перевивали стебельки в сложную конструкцию, немного напоминающую легкий головной убор.
Пока она работала, он притянул ее назад к своей груди так, чтобы можно было ее обнять.
Совсем ненадолго.
— Ты невероятно творческая личность, — сказал он. — Это место такое… как ты, — закончил он. Таким оно и было. Ярким, дружелюбным, гостеприимным. Все вокруг было замечательным.
Было Эрин.
Она весело рассмеялась, и это звук отозвался незнакомой радостью в его груди.
— Вовсе нет.
— Да, именно такое. — Поначалу именно это заставило Вэйдана искать ее. — Почему ты подавляешь свой творческий потенциал?
Она пожала плечами.
Вэйдан прижался щекой к ее каштановым волосам, а рукой принялся рисовать круги на ее животе.
— Скажи мне.
Эрин никогда не была человеком, способным довериться другим, и все же обнаружила, что рассказывает Вэйдану то, о чем не говорила ни одной живой душе.
— Мне всегда хотелось творить, но так и не удалось хоть сколько-нибудь преуспеть в этом.
— Удалось.
— Нет. В детстве я пыталась играть на флейте и помню, как во время прослушивания для средних классов школы, играла свои гаммы [7]и не могла взять ни одной нижней ноты.
— Ты была взволнована.
— Я была бездарна.
Она почувствовала дыхание Вэйдана на своей шее, куда он мягко ткнулся носом. Жаркая волна пробежала по ней, отзываясь в напрягшейся груди.
Что же такое было в его прикосновениях, заставляющее ее пылать? И чем дольше она их ощущала, тем сильнее хотела его.
— Держу пари, из тебя вышел бы великий художник.
Эрин улыбнулась от такой уверенности в ее способностях. Это было приятно и непривычно.
— Я не могу нарисовать прямую линию даже с линейкой.
Тогда он поцеловал ее. Глубоко и страстно. Его язык легко скользил по ее губам, посылая через нее волны набирающего силы возбуждения. Она застонала прямо ему в рот, притягивая его к себе и томясь неутоленным желанием.
Он прикусил ее губы.
— Возможно, тебе стоило стать писателем.
— Этого я уж точно не могу сделать.
— Почему?
— Меня тошнит при одной мысли об этом.
Он нахмурился.
— Почему?
Устремив взгляд вдаль, Эрин вспоминала тот ужасный день.
— Я училась в колледже и готова была все отдать за возможность стать писателем. По правилам, для зачисления литературной дисциплины в качестве профилирующего предмета, нужно было предоставить свое лучшее произведение. В общем, я придумала сюжет небольшого рассказа, который считала действительно великолепным и уникальным. Я писала и переписывала до тех пор, пока не почувствовала, что получилось как надо. Потом весь рассказ отдала на рассмотрение заведующей кафедры и стала ждать ответа.
Она сглотнула, вспомнив, каким образом узнала о решении профессора.
— Литературный Журнал вышел несколько недель спустя и содержал работы всех зачисленных на эту специальность студентов.
— Тебя там не было?
Ее живот напрягся.
— Наоборот, я туда как раз попала. Она поместила мою историю на первую страницу, чтобы показать, чего не надо делать, если хотите, чтобы вас когда-нибудь всерьез воспринимали как писателя. Она высмеяла в моем рассказе абсолютно все.
Сильные руки напряглись, обнимая ее.
— Ты даже не представляешь, насколько унизительным это было. И я поклялась, что больше никогда не стану иметь никакого отношения к творчеству. Не вложу всю себя во что-то, над чем можно будет поглумиться.
Слезы жгли ей глаза и она бы расплакалась, если бы Вэйдан не притянул ее голову назад и не провел языком под подбородком по направлению к горлу. Его тело изгоняло боль, и девушка застонала от вызванных им чудесных ощущений. Насколько безопасными он сделал ее сны.
— Почему для тебя так важно, чтобы я занялась творчеством? — спросила она.
Он отстранился и в упор посмотрел на нее.
— Потому что это твой подавляемый творческий потенциал притягивает Скоти. Если ты реализуешь его, они не смогут кормиться твоими кошмарами.
Это звучало замечательно, пока не мелькнула тревожная мысль.
— А что насчет тебя?
— Что насчет меня?
— Если Скоти исчезнут, ты тоже уйдешь?
Вэйдан отвел взгляд, и она поняла правду. Сердце сдавила боль при мысли о том, что она больше никогда не увидит его. Даже притом, что они только что встретились, Эрин нуждалась в нем. Ей нравилось, как он защищал ее. Как прикасался.
7
Музыкальные гаммы – последовательности музыкальных звуков, выстроенные в восходящем или нисходящем направлениях. Гаммы были придуманы для развития техники игры на музыкальном инструменте.