Страница 65 из 93
Она снова улыбнулась:
—
—
Она рассмеялась:
—
—
Она присела на кровать.
—
—
—
—
—
Он задумался.
—
Саншайн кивнула, понимая всю тяжесть и неразрешимость его положения. Когда она спросила Камула, не согласится ли тот простить Тейлона, злобный бог расхохотался ей в лицо:
«Скорее рухнет небо и погибнет земля, чем я оставлю его в покое! Пока я жив, он будет расплачиваться за гибель моего сына!»
Но Тейлону она об этом рассказывать не стала — не хотела его расстраивать.
Рано или поздно она что-нибудь придумает.
—
—
Ночь они провели в спокойных, почти семейных развлечениях — играли в настольные игры, разговаривали. Саншайн, порыскав на кухне, нашла там кое-что, пригодное не только для еды, но и для боди-арта.
Тейлон познакомил ее со сливками в шоколаде — и с наслаждением следил за тем, с каким восторгом она лакомилась недопустимо калорийными и невообразимо вкусными сладостями.
А потом он сам слизывал с ее тела шоколадные узоры...
Кто бы мог подумать, что талант художника может пригодиться в постели?
Никогда за много сотен лет Тейлон не радовался жизни так, как этой ночью. Никогда столько не смеялся, не чувствовал себя так легко и свободно. Он больше ничего от нее не скрывал. Она познала его полностью — и как Темного Охотника, и как мужчину.
Вскоре после полуночи Саншайн заснула, а Тейлон погрузился в размышления.
Он вышел из дома, присел на порог. Здесь было прохладно и тихо. Над болотом висел густой туман, слышался плеск воды.
Много столетий он прожил здесь в одиночестве.
Не подсчитать, сколько раз сидел вот так на пороге, прислушиваясь к звукам ночи.
Но теперь по другую сторону двери его ждало счастье.
Если только он сумеет это счастье сохранить.
Но как человеку победить бога? Возможно ли такое?
В своей смертной жизни он ни разу об этом не задумывался.
Но сейчас...
Тейлон лег вскоре после рассвета. Не проспав и часа, он проснулся от шума: Саншайн искала что-то у него на столе.
—
—
—
—
Тейлон потер глаза, пытаясь сосредоточиться.
—
—
—
Она обернулась, бросила на него испытующий взгляд.
—
—
—
Объятый гневом и страхом, Тейлон вскочил с кровати.
—
—
—
—
—
И оба застыли.
Сердце Саншайн затрепетало. Как хотела она поверить этим словам! Но можно ли им доверять?
—
Тейлон молча наблюдал, как она открывает стоящую у него на столе серебряную шкатулку. В ней хранилось ожерелье-торк — точная копия его ожерелья, только поменьше.
Женский торк.
Торк Ниньи.
Саншайн протянула ему открытую шкатулку.
—
Тейлон прикрыл глаза, не в силах видеть
ожерелье жены. Надо было избавиться от него еще тогда, много столетий назад.
Но на это у него не хватило духу.
Он просто спрятал ожерелье в шкатулку, подальше от глаз.
Но так и не смог о нем забыть.
Саншайн закрыла шкатулку и поставила ее на стол.
—
Тейлон молчал, с горечью понимая правоту ее слов. Ему вспомнилось, как рухнул рядом с ним дядя, сраженный смертельным ударом, — Тейлон сражался с ним бок о бок, но не смог его защитить...
Сердце его рвалось от боли. Как он понимал гордость Саншайн, ее желание самой управлять своей жизнью, доказать, что она чего-то стоит! Но в то же время страшился отпустить ее в неизвестность одну, безо всякой защиты.
Но ему нужно отдохнуть. Это необходимо — иначе не удастся восстановить силы для боя. Выйдя на улицу изможденным, он обречет на смерть и себя, и Саншайн.
Но если он сейчас ляжет в постель, — нет сомнений, Саншайн ускользнет, едва он закроет глаза.
А он будет заперт в своей хижине. Придется звонить Нику, просить пригнать сюда другой катамаран...
Черт!
— Ладно, — сердито бросил он и потянулся за мобильником. Кроме Эша, ему был известно лишь одно существо, способное сражаться с богом и ускользнуть от него. — Можешь идти, но одну я тебя все равно не отпущу. У тебя будет охрана.
—
Он поднял руку, призывая к молчанию.
Судя по голосу, катагари был не слишком рад его слышать.
—
—
—
Тейлон бросил взгляд на Саншайн.
Ради нее он готов на все.
—
—
—
Вейн фыркнул:
—
—
—
—
—
—
Вейн рассмеялся:
—
—
—
—
—
—
—
—
—
—
14
С виду Вейн ничем не отличался от человека. Но о том, что перед ней не человек, Саншайн догадалась бы и без предупреждений — по исходящей от него мощной, первобытно-свирепой ауре.