Любовный напиток

Факты говорили, что Брайан обманул ее. Но сердце сказало: нет. И свет в его глазах сказал то же самое. Этот человек не способен на предательство и обман.

И Джессика почувствовала: сомнение покидает ее, уступая место чистой, как кристалл, уверенности.

— Брайан, почему ты мне не сказал, что приезжает Люсинда?

Похоже, он явно почувствовал облегчение.

— О-о, Джессика, ты должна понять: я всю жизнь обладал даром постоянно подводить людей, особенно женщин. Постоянно боялся, что я недостаточно хорош, что не смогу сделать других счастливыми. Я хотел сделать счастливой тебя. А если бы я рассказал тебе о приезде Люсинды, вряд ли бы ты обрадовалась. — Он виновато взглянул на нее. — Понимаешь, я ушел в себя, чтобы никого не разочаровывать. Я прятался в футболе, в старом пикапе, в моей работе. Создал весь этот безопасный мир, где мог совершать ошибки, никого при этом не обрекая на страдания.

Он глубоко вздохнул. Подъехал к краю дороги. Взял Джессику за руки и пристально посмотрел ей в глаза.

— У нас с Люсиндой был роман, когда мы учились в школе. Некоторое время были помолвлены, недолго. После похорон Кевина и Аманды мы оба страдали от одиночества, чувствовали боль, и я подумал, что вместе сможем как-то от нее избавиться. Не получилось. И только в тот вечер, когда мы познакомились с тобой, я ясно понял, что означает настоящая близость с другим человеком. После того, что мы с тобой пережили вместе, разве не думаешь, что можно умереть от одиночества, если согласишься на что-то меньшее?

Джессика кивнула. Она чувствовала, что он скажет, раньше, чем он успевал произнести это вслух.

— Мне очень жаль, Джессика, что я невольно причинил тебе боль. Прости меня.

— Я принимаю твое извинение, — мягко сказала Джессика. — И тоже прошу у тебя прощения: мне очень жаль, что я не доверяла тебе, Брайан, хотя, что ты за человек, видно сразу.

Когда Джессика произнесла эти слова, она испытала знакомое ощущение света внутри себя. И в тот миг разгадала загадку, над которой они оба бились так отчаянно. Прежде всего надо было отказаться от всех страхов, всех до одного.

Потому что если у любви и был враг, то это — страх.

— Мишель поехала домой, — сказала Джессика. — Мы найдем ее у меня дома.

— Но как она могла туда попасть? — с сомнением спросил Брайан. — Туда же не ходят автобусы.

— Она там, — тихо и уверенно сказала Джессика.

— Хорошо, — сказал Брайан. — Я верю. Пока мы прочесывали здесь улицы, она, вероятно, сидела у тебя дома и нюхала цветы.

Он развернул пикап, и они направились домой.

Когда они приехали, начали сгущаться сумерки. Коттедж не был освещен. В саду царила тишина. Все замерло.

— Ее здесь нет, — вяло сказал Брайан.

Но Джессика не сомневалась. Она вошла в дом и стала обходить комнату за комнатой. Брайан шел за ней по пятам.

— О'Генри! — сказала она. — Где О'Генри? Оба бросились к черному ходу и принялись звать. И оба услышали жалобный вой.

При обычных обстоятельствах песик тотчас подбежал бы к ним. Но они разглядели в слабом сумеречном свете, что он лежит возле садового сарая и явно отказывается покинуть свой пост. Щенок опустил голову на лапы и выглядел очень несчастным.

У Брайана вырвался глубокий вздох облегчения.

— Она там, внутри. Наверное, не впустила собаку, потому что знает: так мы легче найдем ее.

Джессика улыбалась и чувствовала себя так, будто внутри нее светило солнце, хотя снаружи всходила луна.

— Пусть останется там на ночь, — проворчал Брайан, наконец давая волю гневу. — Поделом ей.

Джессика покачала головой.

— Нельзя наказывать ее за то, что она похожа на тебя.

— Похожа на меня? Разве я стал бы прятаться в садовом сарае?

— Она убегает от вещей, которые причиняют ей боль. Она увидела, как вы целовались с Люсиндой, и это обидело ее и испугало.

— Ладно, ладно. Так и быть, может не ночевать в сарае.

Они вместе направились к садовому сараю и открыли дверь. Мишель забилась в дальний угол. Прижав колени к груди, она тихо плакала.

Джессика сразу поняла: Мишель мечтала, чтобы ее нашли.

Брайан не стал ее просить выйти из сарая. Он опустился на четвереньки, прополз по грязи через сваленный там садовый инвентарь, и наконец оказался рядом с Мишель. Потом обнял ее и прижал к груди, как маленького ребенка.

Если у Джессики и оставались малейшие сомнения на его счет, теперь они развеялись окончательно. Когда она увидела, как он держит этого ребенка.

Джессика тоже вползла в сарай, села на грязный пол рядом с Брайаном, положила голову ему на плечо и коснулась волос Мишель. Последним в сарай ворвался О'Генри. Он лизнул соленые от слез щеки Мишель, вздохнул и положил голову Джессике на колени.

Никто из них не сказал ничего, ни единого слова. В такой ситуации слова не нужны: нужна только глубокая благодарность.

Чистая любовь.

Сгустилась тьма и окутала их. Наконец Мишель заговорила.

— Мне очень жаль, что вам пришлось беспокоиться из-за меня.

— Ничего, — сказал Брайан. — Из-за тебя у меня только прибавится седых волос. Но скажи все же, почему ты убежала вместо того, чтобы прийти ко мне? Поговорить со мной.

— Люсинда так похожа на мою мать, что я испугалась, — прошептала Мишель. — Я больше не могу так жить. Дядюшка, мне у тебя нравится больше, чем у мамы с папой. Я чувствую себя такой виноватой…

— Родная ты моя… — нежно сказал он.

— Они были очень богатыми, но на меня у них времени не находилось. Они никогда не сдерживали свое обещание, даже если давали честное слово. Знай только пили и ходили на вечеринки. Их не интересовало, где я и с кем я. Им было безразлично, когда я вернусь домой. Мама замечала меня, только если ей не нравилось, как я одета.

Джессике захотелось возразить ей, но она промолчала. По голосу Мишель было совершенно ясно, что она говорит правду. К тому же, Брайан, можно сказать, держался великолепно. Он просто слушал, крепко обняв Мишель, и ей становилось легче.

— А потом я переехала к тебе, и ты установил все эти глупые правила, и допрашивал матерей моих друзей, и почти никогда меня не обижал, хотя я обижаю тебя. Даже когда я выкрасила волосы в черный цвет, ты ни разу не сказал, что это выглядит безобразно. Наверное, когда я скажу, что доехала сюда автостопом, ты заставишь меня сидеть дома целый месяц?

Он выругался.

— Месяц? Скажи лучше — год! Ты доехала сюда автостопом?!

— Вот видишь, — с довольным видом сказала Мишель. — Тебе не все равно.

— Ты почувствуешь на собственной заднице, что мне далеко не все равно.

Мишель хихикнула.

— Меня подвезла мама одного моего друга.

— Ну и везет же тебе, — сурово сказал он.

— Все будет по-другому, если ты женишься на тете Люси. Она мне не очень нравится.

Мишель уткнулась лицом ему в грудь и расплакалась. Он погладил ее по голове.

— Мишель, я не женюсь на Люсинде.

— Не ври мне! Я не ребенок!

— Хорошо, — мягко сказал он. — Расскажи, почему ты так решила?

— Меня не взяли на ленч, потому что ты собирался побеседовать с ней на эту тему. Я видела, как вы смотрели на кольца. Я видела, как вы целовались с ней посреди аллеи. Видела, как ты вышел оттуда с пакетом.

— Я кое-что купил в ювелирном магазине. Но не для Люсинды. Хочешь посмотреть, что именно? Мне хотелось бы показать это тебе.

— Ты хочешь показать мне то, что купил? — спросила Мишель. — Это для меня?

— Нет. Но мне нужно знать твое мнение. А тебе, — сказал он Джессике, — пока надо вернуться в дом.

Джессика покачала головой и попыталась принять обиженный вид, но не смогла. Она поцеловала Мишель в макушку и встретилась взглядом с Брайаном, глядя поверх головы Мишель. Да разве она когда-либо была так восхитительно счастлива?

Близилась ее очередь. Ее второй шанс в любви.

И она его получит.

Брайан обнял Мишель за плечи. Они вместе вышли из сарая и направились к его пикапу. Он вынул оттуда пакет.