Страница 9 из 24
С этими словами Эдит повернулась к раковине и занялась мытьем посуды.
Наступило долгое молчание. Девушка вымыла судки мисс Эд, поставила их на сушку и вытерла руки. Корзинка, которую Хойт привез с собой, находилась в кладовке, и Эдит, чтобы заставить его поскорее убраться восвояси, принесла корзинку и поставила на край стола.
— Значит, вы ничего не поняли? — криво усмехнулся Хойт.
— Чего не поняла? — удивилась Эдит, складывая посуду мисс Эд в корзинку.
— Эдит, женщина, на которой я хочу жениться, это вы.
Эдит замерла, а сердце затрепетало и заныло. Она вцепилась рукой в корзинку и сдавленным голосом выговорила:
— Так вот какую сделку вы хотели со мной заключить?
— Да, — довольным тоном произнес Хойт, но у Эдит не было сил даже взглянуть на него.
О, боже! Она отдала бы что угодно, только бы выйти замуж за Хойта! Это ее самая заветная мечта. Но главная часть этой мечты состоит в том, чтобы он обратил на нее внимание как на женщину и влюбился бы. И влюбился бы так сильно, что позабыл своих красавиц…
А то, что он предлагает, — сделка, а не любовь. Хойт неожиданно осознал, что смертен, и поэтому решил, что необходимо как можно скорее жениться, заиметь наследников и продолжить род Донованов. А она оказалась как раз рядом.
Милая старушка Эдит Уэбб. Сойдет и она. Кто еще возьмет ее замуж?
Это не совсем то, о чем она мечтала, но Эдит заставила себя проявить благоразумие.
— И… как долго продлится этот брак, после того как вы получите наследника?
— Ну, разумеется, столько, сколько положено. И я хотел бы иметь побольше детей. Зачем вообще жениться, если не навсегда? — По тону Хойта было понятно, что он поражен ее недоверием.
Неужели он настолько глуп? Она всегда считала его сообразительным и находчивым. Намного сообразительнее, чем она, потому что его ранчо процветало, а ее постепенно угасало. Но там, где дело касалось женщин, Хойт был абсолютным болваном. И если он думает, что она вне себя от радости, то это только подтверждает, что он болван.
— Господи, Хойт, вы же не оставались с одной и той же женщиной больше нескольких недель. А чтобы родился ребенок, нужно девять месяцев.
Ирония Эдит разозлила его.
— Вы что, считаете, что я не смогу быть верным мужем?
— Вы… быстро теряете интерес. Очень быстро.
— В браке интерес ни при чем. Брак — это обязательство.
— Да, обязательство, — согласилась она. — Но нужно кое-что еще.
— Вы полагаете, что мы не питаем друг к другу достаточно теплых чувств, чтобы у нас появилось «кое-что еще»?
— Не знаю, — честно призналась Эдит и пожала плечами. — Мне кажется, на самом деле вы ищете племенную кобылу.
Хойт отвернулся — он был обижен и раздражен. Когда он снова повернулся к ней, она увидела, как сердито сверкнули его глаза.
— Я не ищу племенную кобылу, как вы выразились. А вот вы как раз думали о племенной кобыле, когда имели в виду Селесту и других моих женщин. Злючка вы!
— Ага, — не стала спорить Эдит.
Гнев Хойта неожиданно погас, и он даже слегка улыбнулся, но тут же подавил улыбку и серьезно сказал:
— Эдит, вы же знаете, что я — человек слова. Если я женюсь на вас, то мы останемся мужем и женой до тех пор, пока вы меня не похороните. — Он замолчал, а затем с воодушевлением продолжил: — Я так себе все представляю: у вас нет семьи, и у меня тоже, поэтому мы создадим свою семью, заведем детей. Я во всем вам доверяю и надеюсь, что вы тоже относитесь ко мне с доверием. Мы с вами… уживемся. Вы видели, какой я порой бываю, и тем не менее терпели меня. Я тоже наблюдал вас не в лучшем расположении духа, вот как сейчас, когда вы злитесь. Но со временем все утрясется, нам обоим не стоит упускать такую возможность.
Он выложил все свои доводы и с надеждой посмотрел на Эдит, а она молча кивнула, глядя на Хойта. Поскольку она ничего ему не ответила, он, немного подождав, тихо сказал:
— Эдит, вы же знаете, что я никогда вас не обижу.
Он намекал на «ту ночь», и у Эдит сжалось сердце. Она печально улыбнулась.
— Я знаю, Хойт.
— Надеюсь, что тогда… доказал вам, какой я.
У Эдит от избытка чувств слезы навернулись на глаза и сдавило горло.
— Я знаю, — еле слышно вновь прошептала она.
— Вы ведь… этого боитесь, да? — мягко спросил он. — Между мужчиной и женщиной все должно происходить по-доброму. И нежно.
Эдит знала, что Хойт так и не поверил в то, что ее не изнасиловали, хотя она заверяла, что дело до этого не дошло — она отбилась от своего ухажера. Слова Хойта, сказанные сейчас, лишь подтвердили ее подозрение. Но он в любом случае хочет на ней жениться и дает понять, что будет терпелив, добр и нежен.
Он снова взглянул на нее.
— Я буду бережно к вам относиться, Эдит. Всегда. Вы ведь в этом не сомневаетесь?
Господи, как же он старается ее убедить! И своего слова он не нарушит — она была в этом уверена.
— Я знаю, — выдавила она, не в силах сдержать слезы.
Хойт прокашлялся, словно ему стало неловко.
Пять лет назад, когда она, рыдая, упала ему на грудь, он выглядел точно так же и говорил ей успокаивающие, ласковые слова, которые хочет услышать каждая женщина. Эдит знала, что сейчас ему не по себе не из-за ее слез, потому что он не может примириться с той болью, которая, как он полагал, кроется за слезами.
— К тому же, — хриплым голосом уточнил он, — если мы с вами не поженимся, то другого случая нам может не представиться.
Вот такова логика Хойта Донована, и Эдит нечем было опровергнуть этот довод. Она закусила губы, чтобы прийти в себя и не разрыдаться. Как же она любит этого большого, грубоватого, раздражительного, упрямого и грозного ковбоя! И будет любить всю жизнь. Тогда почему она притворяется, что ей не подходит его сумасшедшее предложение о браке?
— Я выйду за вас. — Эдит не успела сообразить, каким образом эти слова вылетели у нее изо рта, а просто услышала, что она их произносит. — Но если вы усомнитесь в том, что смертны, я найду способ, чтобы напомнить вам об этом.
Хойт разразился громким хохотом. Он был в восторге от такого ответа… и от того, что она не расплакалась.
— Слова, достойные единственной леди в Техасе, которая может со мной совладать, — заявил он с гордым видом, словно это была его личная заслуга.
А может быть, он гордился ею? Эдит знала, что ее колкие замечания ему по душе.
Вдоволь насмеявшись, Хойт хлопнул себя по бедрам.
— Иди, дорогая, лучше примерьте-ка это кольцо.
Эдит сделала два шага вперед и остановилась. До нее наконец дошло: он хочет, чтобы она села ему на колени. Словно подтверждая ее мысль, Хойт поймал ее руку, и через секунду она, замерев от смущения, уже сидела у него на коленях, а он обнимал ее за талию.
Тепло от крепких ног и рук Хойта, от всего его большого тела проникало ей внутрь и жгло подобно пламени. Хойт придвинул бархатную коробочку и достал кольцо.
— Посмотрим, угадал ли я размер, — сказал он, и в его голосе прозвучало удовольствие.
Он осторожно надел кольцо на палец Эдит и поднял ее руку, чтобы они оба хорошенько разглядели красоту кольца.
— По-моему, выглядит великолепно. А впору ли? — спросил Хойт, и Эдит с трудом отвела взгляд от его счастливого, улыбающегося лица.
— Как раз. И очень красиво, — ответила она, все еще не веря своим глазам.
Хойт сжал ей пальцы, затем отпустил руку.
— Посмотри-ка на меня, красавица.
Эдит повернула к нему голову и… ощутила его губы на своих губах.
Она годами представляла себе, каким будет это ощущение, но не была готова к такому поцелую. Его губы оказались твердыми и теплыми, почти горячими, и это были губы умелого любовника. Чувствовалось, что он сдерживает страсть, хотя и прикасается к ее губам с нежностью и осторожностью. Эдит разомлела. Хойт шутливо зарычал, показывая свое нетерпение, и девушка почувствовала, как по всему ее телу разлился жар. Его язык лизнул ей губы и проник внутрь рта. Дальше Эдит уже не помнила, каким образом ее руки обвились вокруг шеи Хойта и как она сама поближе прижалась к нему.