Ключ к твоему сердцу

— О, Эдит…

Дрожь новой волной прокатилась по его телу. Хойт — такой крупный, сильный мужчина, и поэтому странно, что он весь дрожит. Да это наплыв страсти! Страсти обладать ею. То, что это происходит из-за нее, придало Эдит смелости. Она желанна и имеет над ним силу!

— Эдит?

Она поняла, о чем он спрашивает. Он просит большего! Эдит чувствовала огромное напряжение, в котором он находился, и понимала, что он из последних сил владеет собой, держа себя в узде ради нее.

Она не испытывала подобных страданий. Чувственное возбуждение и неодолимое желание слиться с Хойтом помогали отбросить сомнения. И неважно, услышит ли она признание в любви. К чему это, когда все ее тело в огне?

— Все… все хорошо. — Еле слышный шепот прозвучал подобно мольбе.

— Ты уверена?

От этих слов, сказанных хриплым голосом, волнение куда-то улетучилось. Хойт — ее муж и она нужна ему.

Эдит надеялась лишь на одно: зная о ее неопытности, он не ждет от нее совершенства в эту ночь. И к тому же Хойт очень добр. Он обещал быть с ней нежным, и она верила ему. А она так сильно его любит, что для нее уже не имеет большого значения то, что придется подождать, когда его чувства к ней перерастут в более сильную привязанность, чем дружба и нежность.

Его дрожь постепенно передалась ей.

— Я… уверена, — вырвалось у Эдит, и эти слова были заглушены его поцелуем.

Она сознавала, что Хойт старается двигаться медленно, но, как только поняла, что любое ее ответное движение, поцелуй, тихий стон или нежное прикосновение побуждают его действовать более решительно, стала охотно отвечать на его ласки.

Эдит и не заметила, как куда-то исчезла одежда, а покрывало и одеяло были отброшены в сторону, и их тела соединились вместе в порыве чувств и физической страсти. На какую-то секунду Эдит почувствовала неприятное ощущение, которое мгновенно прошло и больше ее не тревожило.

От потрясающего удовольствия, которое доставлял ей Хойт, у Эдит захватывало дух, и казалось, что они парят в заоблачных высях. Наслаждение становилось все острее и острее и внезапно достигло своего пика, после чего они опустились на подушки и застыли, отдыхая и успокаиваясь.

Эдит, изумленная и потрясенная тем, что с ней произошло, лежала, как в полусне, а сладкая истома растекалась по каждой жилочке в теле. Ей не хотелось двигаться, лень было даже приподнять опущенные веки. Она ощущала на себе горячее, тяжелое тело Хойта, и это тоже дарило наслаждение. Он принадлежит ей, думала она. Принадлежит раз и навсегда.

Когда она наконец проснулась, было два часа ночи. Хойт соскользнул с нее, но лежали они лицом к лицу, плотно прижавшись. Жар его тела проникал в нее, и она ощутила прилив желания.

Хойт крепко спал, не разжимая объятий, и Эдит, лежа в темноте и смакуя новые, чудесные ощущения, думала о том, как было бы хорошо, если бы и Хойт чувствовал то же самое. Разве мог он подарить ей такую радость, если бы хоть чуточку не любил ее? И еще она спрашивала себя, испытывал ли он подобное с другими женщинами. Наверное, для такого опытного мужчины все возможно. А вдруг их близость не шла ни в какое сравнение с тем, что он испытал раньше, и стала чем-то особенным, что он разделил только с ней? Конечно, она новичок в делах любви и не могла зажечь его должным образом. Что ж, в следующий раз она уж постарается. Даже если она не удовлетворила его полностью, все равно было радостно сознавать, что он крепко обнимает ее во сне, словно Эдит действительно ему дорога и он хочет ощущать ее всю целиком рядом с собой.

Эдит решила, что это и есть счастье.

Окончательно она проснулась уже утром. В комнате, правда, было еще темно, хотя кусочек чернильного цвета неба, видневшийся в окне, постепенно светлел.

Ей очень не хотелось отодвигаться от Хойта, но стеснительность не позволяла предстать голой перед мужем. Конечно, прошлой ночью он видел ее обнаженной, но она предпочитала вылезти из постели в темноте, пока Хойт еще спит, и взять халат, который повесила в ванной.

Эдит считала, что у нее неплохая и достаточно женственная фигура, но она все же не горела желанием привлекать к себе внимание. Возможно, у прежних подруг Хойта более ухоженные тела, так как они либо обладали тщеславием, либо у них были деньги, чтобы добиваться совершенства. Да и обычная скромность не позволяла ей прошествовать без одежды всего лишь после одной ночи интимной близости. На такое она пока не способна.

Освободиться из рук Хойта, не разбудив его, задача сложная, потому что он привык подниматься до рассвета — так же, как и она. Ей удалось осторожно вылезти из-под одеяла и встать. Но тут Эдит услыхала его негромкий смех.

— Мне повезло — я хорошо вижу в темноте, дорогая. Твоя аккуратная маленькая попка замечательно выглядит даже при неярком свете.

Эдит еле удержалась от того, чтобы не нырнуть под одеяло, а Хойт снова засмеялся. Это был довольный смех расслабленного, отдохнувшего мужчины. Слава богу, что он не мог видеть ее смущенную улыбку и то, как она покраснела с головы до пят, когда шла в ванную.

Эдит закрылась в ванной. Вначале она хотела, надев халат, спуститься вниз, чтобы принести им кофе, а потом уже принять душ, но услыхала, как зажглась лампа в спальне, стоило ей захлопнуть дверь. Нет уж, она примет душ сейчас — это даст ей время, чтобы прийти в себя. Ее разобрал смех от замечания Хойта. Чтобы он не услышал, как она хихикает, Эдит поскорее открыла кран.

Выйдя из-под душа, она плотно запахнулась в халат и завязала пояс. Бросив взгляд в зеркало, она была поражена тем, как изменилось ее лицо. Да, губы немного припухли, а глаза смотрели совсем по-другому — это глаза искушенной женщины. Волосы у нее спутались, и их нужно как следует расчесать — это напоминание о том, что их растрепали руки Хойта. Она вспомнила, что он с ней делал, и снова пережила некоторые ощущения. Вот почему ее глаза так сверкали и даже их цвет стал более глубоким! Она чувствовала чисто женское удовлетворение… и желание еще не раз это испытать.

Догадается ли Хойт о ее чувствах? Возможно, то, что произошло между ними прошлой ночью, лишило ее способности скрывать что-либо от него. Сейчас ей поможет только гордость, поскольку слов любви так и не было сказано. Хойтом, по крайней мере. Эдит плохо помнила, что говорила сама, так как находилась в состоянии полуопьянения. Но про свою любовь к нему она точно не проговорилась. Но даже если она и произнесла что-то похожее на «я люблю тебя», Хойт на это ничего не ответил.

Низкий голос из-за двери напугал ее.

— Я принес кофе, миссис Донован. И я жду, когда вы меня поцелуете. — Он помолчал. — А можно наоборот: сначала поцелуй меня, а потом выпей кофе. И кофе, и я сгораем от нетерпения.

Игривость Хойта вызвала новый прилив желания. У Эдит сдавило горло и защипало глаза. Она так сильно любит его, любит до боли. Как ей совладать с собой?

Господи, ей же хочется признаться ему во всем! А вдруг она испортит то, что было между ними, если заговорит сейчас? Эдит испугалась. Хойт очень хорошо к ней относится, но он женился, чтобы заиметь детей, а не потому, что влюблен в нее. Нельзя его отпугивать или, что еще хуже, заставлять говорить «я люблю тебя», если эти слова не идут от сердца.

Эдит сделала глубокий вдох, с улыбкой отворила дверь и засмеялась, увидев, что Хойт закрыл глаза, наклонил голову и вытянул губы для поцелуя. Чашку с кофе он держал у небритой щеки, как бы предлагая ей выбор. На нем были незастегнутые джинсы, и, судя по голому животу, это все, что он на себя натянул. Эдит взяла чашку и одновременно чмокнула его в губы.

— Доволен? — спросила она и, отодвинувшись от него, сделал глоток кофе.

Хойт открыл глаза и удивленно на нее взглянул.

— Эдит, ты несгибаемая. Теперь я весь день буду спрашивать себя, что же ты предпочла: кофе или меня.

Эдит не восприняла это всерьез — он просто опять заигрывает.

— Бедняжка. Я поцеловала тебя прежде, чем сделала глоток кофе.