Встречи и прощания

Но как бы сильно Эмбер ни любила Лукаса, оставаться на вторых ролях в его жизни она не собиралась. Она не бессловесное животное, которое можно приласкать, привязать к себе, а потом прогнать. И Лукасу предстоит узнать об этом.

Когда лифт остановился на нужном этаже, Эмбер вырвалась из кабины, как разъяренная тигрица из клетки. Не обращая внимания на всполошившуюся секретаршу, пытавшуюся задержать ее в приемной, она прорвалась к двери и, широко распахнув ее, шагнула в кабинет Лукаса.

Оторвавшись от каких-то бумаг, лежавших перед ним на огромном письменном столе, Лукас поднял голову и, сдвинув густые черные брови, удивленно посмотрел на нее:

— Эмбер? Чем я обязан чести видеть тебя в своем кабинете?

— Чести? Не такому подлецу, как ты, говорить о чести! — Без сомнения, в этот момент ее было слышно не только на этом, но и на соседних этажах.

— Я бы советовал тебе тщательнее выбирать выражения. — Он встал и приблизился к ней. — Греки не привыкли к тому, чтобы ставили под сомнение их честь, даже если это делают такие очаровательные женщины, как ты.

— Как ты мог? — Эмбер словно не слышала его слов. — Как у тебя язык только повернулся сказать, что Кристина мертва! Даже в шутку! Если такими вещами вообще можно шутить! Помнишь ту ночь перед нашей свадьбой, когда мы ужинали в ресторане? Тим еще пригласил меня на танец? Знаешь, о чем он говорил? Убеждал меня, что тебе надо дать шанс, что ты полюбишь меня. И я, как дура, послушалась его, ведь ты был одинок и несчастен после смерти жены. А прошлой ночью, когда ты буквально выбил у меня из рук флакон с противозачаточными таблетками… когда спросил, хочу ли я ребенка… Я даже не могу описать, что почувствовала в тот момент. Весь вчерашний день я изводила себя мыслями о том, какой ты на самом деле нежный, чувствительный человек, просто боишься в этом признаться. Боишься! Черта лысого ты боишься! — Она была на грани истерики. — В тебе нет ничего человеческого, одни только дьявольские планы, как преуспеть за счет других!

— Эмбер! Ты все поняла неправильно.

— Наоборот, теперь тебе не удастся меня провести. Пять лет, показавшихся вечностью, я пыталась забыть тебя, и все напрасно. И вот я шла сюда, к тебе, чтобы сказать о своих чувствах. И что я увидела? Кристину, светящуюся от счастья, чудесным образом воскресшую из мертвых, на ступенях твоего офиса. Единственную женщину, которую ты любил и которая дала тебе отставку. Мой бедный Лукас, какой удар по твоей гордости, по твоему мужскому самолюбию! Только на этот раз тебе не дождаться моей жалости.

— Замолчи! Ты кричишь, как базарная торговка.

— Я ухожу от тебя, Лукас. Вопрос с завещанием Спиро будешь решать с моими адвокатами.

— Как трогательно, боже мой. — Его губы скривились в язвительной усмешке. — Только не надо делать вид, что уходишь из-за меня. Мне случайно удалось услышать кое-что из твоего разговора с Клайвом — ты как раз ворковала: «обещаю приехать». Достаточно было оставить тебя на три ночи, чтобы ты кинулась искать утешения в объятиях бывшего любовника.

Размахнувшись, Эмбер что было силы ударила его по щеке. Сколько бы времени ни прошло, мнение Лукаса о ней неизменно оставалось оскорбительным.

— Телефонный разговор, о котором ты говоришь, не имеет никакого отношения к Клайву. — Она заставила себя пуститься в объяснения. — Я беседовала с отцом. Он случайно упомянул о Томпсоне. Клайв всегда был мне настоящим другом. А вот ты… — Ее губы дрожали от обиды. — Как ко мне относился ты? Как к уличной девке, с которой можно переспать, не обременяя себя лишними обязательствами. — Эмбер запрокинула голову, пытаясь сдержать навернувшиеся на глаза слезы, но это было бесполезно: напряжение последних дней, усугубленное его обидным замечанием, в конце концов прорвалось наружу.

— Черт, Эмбер. — Впервые она слышала, чтобы у Лукаса был такой растерянный голос. — Только не плачь, умоляю тебя, твои слезы разрывают мне сердце. — Обняв ее одной рукой, другой он нежно провел по ее растрепавшимся волосам.

— А я и не плачу, — всхлипывая, проговорила Эмбер.

Высвободившись из его объятий, Эмбер вытерла слезы и на подгибающихся ногах пошла к двери. Она сказала все, что хотела. Оставаться здесь дольше было бессмысленно.

— Эмбер! — Лукас догнал и остановил ее. — Прошу тебя, не уходи. Мне тоже есть что сказать.

Подведя ее к черному кожаному дивану, он уселся сам и посадил ее себе на колени.

— Отпусти меня, Лукас, — жалобно проговорила она. — Твоя секретарша может войти в любую минуту.

— Никуда я тебя не отпущу, пока не выслушаешь меня. Даже идущий на казнь преступник имеет право на последнее слово. Пожалуйста, прости, что я сказал про три ночи. Это было жестоко с моей стороны, но стоило мне услышать имя Клайва, и я едва не сошел с ума от ревности. Я знаю, что для тебя он просто друг. Я понимаю, что рано или поздно тебе придется вернуться в Лондон — ведь там тебя ждет работа, которую ты любишь. И, поверь, я сделаю все, чтобы помочь твоей карьере. Я уже договорился о покупке дома в Суррее по соседству с особняком твоего отца. Ты ничего об этом не знала только потому, что я готовил сюрприз к твоему дню рождения.

— Ты купил дом? — Оказывается, все это время он думал об их будущей совместной жизни в Англии.

— Да. Но я не могу понять одного: неужели ты действительно хотела бы видеть Кристину мертвой? Лично у меня возникло именно такое впечатление после всего, что ты тут наговорила.

— Что ты, как можно? Но разве ты не обманывал меня?

— В чем? Я никогда не утверждал, что Кристина мертва. Я сказал, что мой отец умер, а еще через год ушла Кристина. Может быть, мой английский и несовершенен, но с каких пор «уйти» и «умереть» — одно и то же?

— Но почему ты просто не сказал, что развелся с женой? — вскричала она, пристыженная этими словами. — Тогда бы не возникло путаницы!

— Потому что ни один мужчина не захочет признаться в такой серьезной ошибке женщине, которую любит больше всего на свете.

— Пожалуйста, Лукас, не надо лгать: ты любил Кристину. Наверное, ты до сих пор ее любишь.

— Я сам себя обманывал, когда говорил это, и дорого заплатил за обман. Но хуже всего то, что тебе пришлось страдать из-за моей глупости. — Он привлек ее к себе, прижался щекой к ее нежной щеке. Таким Лукаса Эмбер видела впервые в жизни.

— Я пережила это, — тихо произнесла она.

— Для меня это слабое утешение. Поэтому я и хочу, чтобы ты узнала все и поняла, почему тогда я повел себя так жестоко по отношению к тебе. Моя мать была очень красивой женщиной, она притягивала к себе мужчин как магнит. Не задумываясь, она переходила от одного любовника к другому, и даже рождение ребенка ничего не изменило в ее жизни. Мне исполнилось тринадцать, когда мать умерла от передозировки наркотиков. Ее любовник, у которого мы тогда жили, дал мне тысячу драхм и выставил за дверь, сказав, что я уже достаточно взрослый, чтобы заботиться о себе самостоятельно.

— Господи! — Эмбер даже не догадывалась, что пришлось пережить Лукасу в детстве. — Как же тяжело тебе было.

— Пожалуйста, Эмбер, я не заслуживаю твоей жалости — ведь я позволил тому, что случилось с матерью, повлиять на наши отношения. Помнишь, как ты впервые появилась на вилле? Ты была совсем не такой, какой я запомнил тебя по дню рождения Спиро. Ты изменилась, и я не мог оставаться равнодушным к происшедшим с тобой переменам. Из скромной девушки, краснеющей при каждом моем слове, ты превратилась в элегантную, уверенную в себе молодую женщину, которая ясно давала понять, чего от меня ждет. Я же, как ни стыдно в этом признаться, пригласил тебя только затем, чтобы у отца не возникло подозрений в отношении Спиро и Тима…

— Можешь ничего не объяснять — я давно об этом знаю.

— Разумеется, Спиро тебя проинформировал. Потом мы стали любовниками. С каждой новой встречей ты удивляла меня все больше и больше, ведь я и не мечтал найти такую страстную партнершу. Я хотел тебя утром, днем и ночью, и это меня чертовски раздражало. Ведь когда-то я поклялся не повторять ошибок матери. Я старался самому себе доказать, что наши отношения ничего для меня не значат, что я могу сохранять контроль над своими эмоциями, но рядом с тобой терял голову. За тот год, что мы были вместе, я уезжал по делам чаще, чем требовалось, чтобы как можно больше времени проводить вдали от тебя. Однажды я не выдержал этого испытания и вернулся домой раньше предполагаемого срока, но ты была занята на работе и отказалась встретиться со мной. Как же я был зол в тот момент! На тебя, на себя, на свое малодушие. Глупо, но я стал убеждать себя в том, что ты слишком независима, слишком амбициозна, слишком сексуальна, наконец, чтобы я мог быть счастлив рядом с тобой. На самом же деле ты напоминала в чем-то мою мать, и это пугало меня. Тем не менее мысль о том, чтобы жениться на тебе, все-таки посещала меня. Но я твердил себе, что это невозможно. И не только из-за отца, который считал тебя девушкой Спиро и которому пришлось бы тогда открыть всю правду о внуке. Потом появилась возможность заключить сделку с Аристидесом, и я с головой ушел в работу по ее подготовке. Пока шли переговоры, я часто бывал в доме Алексиса и встретился там с Кристиной. Теперь-то я понимаю, что наша встреча была тщательно спланирована ее отцом. Тогда же я увидел милую скромную девушку, к тому же гречанку, и решил, что лучшей жены мне не найти. Кристина выглядела такой трогательной, такой беззащитной, что мне сразу захотелось заботиться о ней, как о ребенке.