Танец для двоих

Вчера вечером она пригласила меня в свою комнату.

— Ты, должно быть, осуждаешь меня, Виола! Мне бы не хотелось, чтобы ты думала обо мне плохо!

— О Лалла, как я могу осуждать тебя? Но Джайлс… он выглядит ужасно!

Когда Лалла сказала, что обручена с Хамишем, я украдкой взглянула на Джайлса. На его лице застыло выражение глубокого изумления. Джайлс наклонился, чтобы достать сигарету, лежащую в коробке на столе. Никогда до этого я не видела, чтобы он курил. Джайлс зажег спичку, его руки дрожали. Но когда он выпрямился, на его лице не было ничего, кроме равнодушия. Только глаза упорно не желали подчиняться. Джайлсу не удавалось скрыть свои чувства. Его глаза были жалкими, как у больного животного. Я отвернулась, стараясь больше не смотреть в его сторону.

— Что вы собираетесь делать? У вас ведь нет повара, — спросила я Лаллу, давая Джайлсу время прийти в себя. — Хамиш вряд ли захочет есть манный пудинг.

— О, он абсолютно равнодушен к еде, — ответила Лалла. Я обратила внимание на то, что она также старается не смотреть на Джайлса. — Хамиш обычно питается в самых дорогих ресторанах, ему полезно будет посидеть на диете.

Джайлс докурил сигарету, поднялся с дивана и сказал, что очень устал за день и ужасно хочет спать. Он попрощался со всеми в своей обычной манере, но я заметила: Джайлс был невероятно бледен.

— Полагаю, что танцев сегодня не будет, — сказал Джереми. — Ты иногда бываешь удивительно жестокой, Лалла! Пойдем поиграем во что-нибудь.

Мы втроем пытались заняться чем-то, но мои мысли витали далеко. Я хотела понять, что мужчины испытывают в подобных ситуациях. Если бы Джайлс был женщиной, он бросился бы в отчаянии на кровать и, безутешно рыдая, намочил бы подушку слезами. Затем вскочил, написал с десяток писем, в которых излил бы свой гнев, горечь и обиду. Наутро разорвал бы письма на мельчайшие клочки. Он не спал бы всю ночь, беседуя с воображаемым обидчиком: «Ты разбил мое сердце! Тебе нравится играть с моими чувствами!» Усталость смягчила бы самолюбие: а вдруг все еще можно изменить, а вдруг помолвку отменят?

Мой небогатый опыт подсказывал, что мужчины более склонны к фатализму. Я представила, как Джайлс стоит у окна в спальне, смотрит на луну и размышляет о переменчивости женской природы. Возможно, он усядется в кресло и горько улыбнется. Возможно, даже выдавит из глаз пару слезинок, а затем откроет бутылку виски и напьется до беспамятства. Это, вероятно, самое лучшее, что он может сделать.

— Знаю, мне не следовало флиртовать с Джайлсом, — сказала Лалла, когда мы остались вдвоем в ее спальне. Она лежала на кровати, повернувшись лицом ко мне. Ее ноги в чулках были на подушке. Лалла курила, сбрасывая пепел на розовое покрывало. Я присела на стул рядом с ней. — Но он на самом деле мне нравится! Он удивительно привлекателен — внешне он выглядит гораздо лучше, чем Хамиш. Я люблю серьезных мужчин, а Хамиш никогда не бывает серьезным. Если бы Джайлс захотел, то я бы переспала с ним. Я не смогла бы ему отказать. Думаю, что он был в шаге от этого. Как не вовремя! Как жаль, что Хамиш приезжает так скоро!

— Но, Лалла, если ты испытываешь подобные чувства, может, тебе стоит разорвать помолвку?

Кожа Лаллы светилась в полумраке кремовым оттенком. Я втайне завидовала ей. Мне были понятны чувства Джайлса.

— О нет, никогда! Если я и выйду замуж, то только за Хамиша. Я никогда и не мечтала обручиться с Джайлсом. Он может раскусить меня за минуту, и что тогда я буду делать? Нет, я просто хотела затащить его в постель. Мне нужна была короткая интрижка. Джайлс гораздо смышленее, чем мои обычные любовники.

— Что ты имела в виду, когда сказала: «он раскусит меня»?

— Он поймет, каким бесполезным созданием я являюсь на самом деле. Он разочаруется во мне и будет упрекать себя в том, что связался со мной. Я этого не перенесу. Меня устроило бы переспать с ним несколько раз и бросить его. Лучше и брошу его, чем он меня. — Лалла засмеялась.

— Лалла, я не понимаю! Почему ты не хочешь полюбить Джайлса так, как он любит тебя? Я имею в виду, тебе следует оставить Хамиша.

Лалла вздрогнула. Ее уши порозовели сквозь шелковистые пряди прямых светлых волос.

— Ты замечательно наивна, Виола! У нас ничего не получится. Я вижу, как Джайлс уже сейчас пытается подавить часть своего естества и не обращать внимания на мои недостатки. Наш роман закончится тем, что он возненавидит меня и все будут говорить, что он прав.

Я помолчала минуту, размышляя над ее словами.

— Но, Лалла, ты ведь можешь все изменить. Я не собираюсь тебя критиковать, ты всегда была очень мила со мной, я получаю огромное удовольствие от того, что нахожусь здесь. Но те недостатки, о которых ты говоришь, те недостатки, которые не нравятся Джайлсу… ты запросто сможешь избавиться от них!

— Нет, не смогу! Я терпеть не могу притворяться. Сколько себя помню, я всегда была такой. Лучше я останусь одна, чем буду ломать себя! Хамиш — единственный мужчина, который принимает меня такой, какая я есть. Он видит все мои недостатки, но продолжает любить. Но самое главное — и это важнее, чем что бы то ни было, — с ним я чувствую себя особенной. Я знаю, что дороже меня у него никого нет. Мне сложно выразить это словами, но с ним я ничего не боюсь.

Я не ответила. Мне вдруг стало понятно, что под своей обычной маской Лалла была глубоко несчастна.

— Теперь ты знаешь все. — Лалла снова засмеялась и потянулась к пепельнице, которая одиноко стояла на бледно-розовой скатерти возле белой настольной лампы. — На самом деле, дорогая моя, не произошло никакой трагедии. Перестань с такой грустью смотреть на меня своими огромными глазами! Ты все еще ребенок. Почему я не могу быть такой же сволочью, как мужчины?

Я удержалась и не сказала, что мы с ней одного возраста. Я поняла: Лалла имела в виду жизненный опыт.

— Не все мужчины сволочи. Мой отец самый лучший на свете человек. Я также не считаю, что Джайлс заслужил подобное определение только потому, что имел несчастье влюбиться в тебя. Да, он иногда бывает неприветлив, у него несколько завышенные стандарты. Кажется, в детстве мать немного испортила его. Но он также способен на большое чувство, — я вспомнила книгу, которую Джайлс подарил Ники, — и он так внимателен к переживаниям других.

— В отличие от меня, ты хотела сказать?

— Нет, я не тебя имела в виду! Не пытайся сделать из меня врага. На самом деле ты очень нравишься мне, Лалла!

Лалла на минуту отвела взгляд и затушила сигарету. Когда она повернулась ко мне, ее глаза блестели.

— Ты не представляешь, Виола, что я сейчас чувствую. Я совсем не хотела ранить Джайлса. Просто он слишком хорош для меня.

Я протянула руки, обняла и поцеловала ее.

— Зачем тебе все это, маленькая дурочка? — всхлипнула Лалла.

— Мне просто жаль, жаль вас обоих.

Лалла резко встала с кровати и подошла к окну.

— Думаю, мне пора спать, — сказала я. Лалла не обернулась. — Спокойной ночи, Лалла!

Она не ответила.

Я рассматривала прекрасный лес, который раскинулся внизу. Воспоминания о вчерашнем вечере заставили меня вздрогнуть. Ах, если бы только Хамиш не приехал! Если бы только срочное дело заставило его изменить свои планы. Если бы только что-нибудь могло избавить Джайлса от того, чтобы увидеть Хамиша и Лаллу вместе.

Во время завтрака за столом чувствовалось некоторое напряжение. Джайлс, казалось, полностью восстановил контроль над собой. Когда Лалла вошла в столовую, он поздоровался с ней с безупречной вежливостью. Лалла раскраснелась после утренней пробежки. Прутик зацепился за рукав ее пуловера, а в спутанных волосах зеленели стебли травы. Джайлс съел бекон и жареные яйца, которые я приготовила, без обычной гримасы.

С яйцами произошло нечто странное. Они шипели на сковородке, радуя глаз ярким золотисто-желтым и снежно-белым цветом. Вдруг они потемнели и свернулись в совершенно неаппетитные серые комки.

— О Боже. Это выглядит, словно ветошь, которой миссис Джукс чистит медные ручки, — сказала Лалла, пробуя вилкой яичницу.