Нежность

— Простите, что заставил вас ждать. Просто я люблю не спеша взвесить свои слова, когда с кем-то говорю. Особенно когда нужно сообщить то, что я собираюсь вам сказать.

— …

— Так вот, до меня дошли сведения о том, как вы ведете дело номер 114. Знаете, от меня ничто не ускользнет. Мне все известно. И, должен сказать, я просто счастлив, что вы наш сотрудник. И в Швеции тоже, я им про вас говорил, они гордятся, что их соотечественник добился столь выдающихся результатов.

— Спасибо…

— Нет, это я должен сказать вам спасибо. Чувствуется, что вы — лидер, движущая сила нашей фирмы. Впрочем, мне бы хотелось лично выразить вам благодарность. На мой взгляд, я недостаточно времени уделяю лучшим сотрудникам компании. Я бы с большим удовольствием познакомился с вами поближе. Может, нам сегодня поужинать вместе, а? Как вы к этому отнесетесь, а? А, это было бы неплохо, или как?

— Э-э… Хорошо.

— Вот и замечательно, я так рад! И потом, в жизни есть не только работа… мы сможем поговорить о куче разных вещей. Я считаю, что иногда полезно ломать барьер между начальниками и подчиненными.

— Ну если вам так хочется…

— Вот и договорились, до вечера… Маркус! Хорошего вам дня… и да здравствует работа!

Маркус вышел из кабинета, изумленный, как солнце во время затмения.

85

Количество упаковок криспроллов, проданных в 2002 году

22,5 миллиона.

86

Слух облетел всю фирму: у Маркуса и Натали любовная связь. На самом деле: они целовались всего три раза. Фантазм: она беременна. Да, люди несколько преувеличивали. Чтобы рассчитать масштабы сплетни, достаточно узнать выручку кофейных автоматов. Сегодня ей предстояло достичь исторического уровня. Натали в компании знали все, но никто толком не знал, кто такой Маркус. Он был вроде тайного звена в цепи, белой нитки в одежде. Возвращаясь к себе в кабинет, слегка ошарашенный пережитым потрясением, он почувствовал устремленные на него взгляды. Он не понимал почему. Зашел в туалет, проверил складки пиджака, волосы, чистоту зубов, цвет лица. Придраться не к чему, все на месте.

В течение дня внимание к нему нарастало. Многие коллеги под разными предлогами заглядывали к нему. Задавали вопросы, ошибались дверью. Возможно, все это было делом случая. Бывают такие дни, особенно богатые событиями, непонятно почему. Влияние луны — сказала бы его шведская тетушка, знаменитая в Норвегии гадалка на картах. По сути, на работу у него не оставалось времени: его постоянно отвлекали. Это было уже слишком: он ничего не сделал в тот самый день, когда его поблагодарил шеф. Наверно, ему мешало еще и это. Не так-то легко пережить, когда вас вдруг хвалят, если вы за всю жизнь отроду не были в первых рядах и никто толком не замечал, чем вы занимаетесь. А потом, была еще Натали. По-прежнему жила в нем. Занимала все больше места. Их последнее свидание внушило ему огромное доверие. Жизнь начинала принимать странный оборот, мягко и спокойно удаляясь от страхов и неуверенности.

Натали тоже почувствовала возбуждение вокруг своей особы. Сначала это было лишь смутное ощущение, но потом Хлоя, не любившая ходить вокруг да около, рискнула спросить:

— Можно задать вам вопрос?

— Да.

— Все говорят, что у вас роман с Маркусом. Это правда?

— Я вам уже говорила: это вас не касается.

На этот раз Натали действительно разозлилась. Казалось, все, что ей нравилось в этой девушке, вдруг исчезло. Теперь она не видела в ней ничего, кроме низменного назойливого любопытства. Она и так была шокирована поведением Шарля, а теперь, здравствуйте, и эта туда же. С чего они все так всполошились? Хлоя пролепетала, увязая еще глубже:

— Просто я себе не представляю, как вы…

— Довольно. Можете идти. — Натали повысила голос.

Она инстинктивно почувствовала, что чем больше все будут осуждать Маркуса, тем ближе он ей станет. Что это еще прочнее связывало их в мире, далеком от чужого непонимания. Выходя из кабинета, Хлоя обругала себя дурой. Ей так хотелось состоять в особых отношениях с Натали, а она взялась за дело как полная идиотка. Но ведь она и правда в шоке. И имеет право высказаться, разве нет? К тому же она не одинока. В самой мысли об их связи было что-то несуразное. Она не то чтобы не любила Маркуса и даже не считала его противным, просто не могла его себе представить с женщиной. Она всегда смотрела на него как на НЛО из мира мужчин. Зато Натали в ее глазах всегда была чем-то вроде идеала женственности. Поэтому их союз сбивал ее с толку и заставлял реагировать непроизвольно. Она прекрасно знала, что вела себя неделикатно, но когда ее со всех сторон стали расспрашивать: «Ну? Ну как? Ты что-нибудь узнала?», она почувствовала, что в ее особом положении есть своя ценность. И что если Натали ее отвергла, то это, быть может, привлечет к ней симпатии других.

87

Предлоги, под которыми служащие фирмы заглядывали к Маркусу

• Я хотел летом съездить с женой в отпуск в Швецию. Ты можешь мне что-нибудь посоветовать?

• У тебя ластика не найдется?

• О, простите. Я ошибся кабинетом.

• Ты все еще сидишь на 114-м?

• У тебя интранет пашет?

• Слушай, что это за бредовая история с твоим соотечественником: умер, так и не узнав, какой успех имела его трилогия! [17]

88

Во второй половине дня Натали и Маркус встретились на крыше, чтобы передохнуть. Это место стало их убежищем, их подпольем. Едва обменявшись взглядами, оба поняли, что происходит что-то необычное. Что они навлекли на себя всеобщее любопытство. Они стали смеяться над этим идиотизмом и крепко обнялись: лучший в мире способ создать тишину. Натали шепнула, что хочет с ним вечером встретиться и даже хотела бы, чтобы вечер настал уже сейчас. Это было прекрасно, нежно, неожиданно сильно. Маркус смущенно объяснил, что вечер у него занят. Жестокое уравнение: ему уже казалась бессмысленной каждая секунда без Натали, но он никак не мог отменить ужин с шефом. Натали удивилась и не решилась спросить, что у него за дело. А главное, с удивлением почувствовала, что внезапно снова оказалась в слабой позиции — в позиции ожидания. Маркус объяснил, что ужинает с Шарлем.

— Сегодня? Он пригласил тебя на ужин?

В этот миг она не знала, смеяться ей или злиться. Шарль не имел права ужинать с членом ее группы, даже не поставив ее в известность. Она сразу поняла, что к работе это не имеет никакого отношения. До сих пор Маркус, в сущности, и не пытался разобраться в мотивах неожиданного поступка патрона. В конце концов, это вполне правдоподобно: он действительно хорошо вел дело номер 114.

— Он тебе сказал, почему хочет с тобой поужинать?

— Э-э… да… он хотел меня поблагодарить…

— Тебе это не кажется странным? Ты можешь себе представить, чтобы он ужинал с каждым подчиненным, которого хочет поблагодарить?

— Знаешь, по-моему, он настолько странный, что мне в нем ничто не кажется странным.

— Это точно. Ты прав.

Натали страшно нравилось, как Маркус воспринимает окружающее. Это могло показаться наивностью — но нет. В нем была какая-то детская мягкость, способность принимать любые ситуации, в том числе самые невероятные. Он подошел и поцеловал ее. Это был их четвертый поцелуй, самый естественный. В начале любовных отношений каждый поцелуй можно чуть ли не анализировать. Все встает на свое особое, отдельное место в памяти, которая медленно сползает в путаницу повторения. Натали решила ничего не говорить про Шарля и его гротескные побуждения. Маркус наверняка сам поймет, что кроется за этим ужином.

89

Маркус заскочил домой переодеться: встреча с шефом была назначена только на 9 вечера. По обыкновению, долго колебался, какой пиджак выбрать. И остановился на самом рабочем. Самом серьезном, чтобы не сказать нудном. В нем он выглядел как гробовщик в отпуске. Когда он снова сел в скоростное метро, там что-то случилось. Пассажиры уже начинали волноваться. Им не хватало информации. Что там — пожар? Попытка самоубийства? Никто толком не знал. Вагон, в котором сидел Маркус, охватила паника, а он думал прежде всего о том, что заставит патрона ждать. Так и получилось. Шарль уже минут десять сидел за столиком перед бокалом красного вина. Он нервничал, и даже сильно нервничал, потому что никто и никогда не заставлял его столько ждать. И уж тем более служащий, о чьем существовании он до сегодняшнего утра вообще не подозревал. Но к его раздражению уже примешивалось другое чувство. То же, что он испытал утром, но на сей раз, возвращаясь, оно стало еще сильнее. Что-то вроде неодолимого влечения. Этот человек и вправду был способен на все. Кто еще осмелился бы опоздать на подобную встречу? Кто еще способен так не уважать власть? Больше возразить было нечего. Этот человек достоин Натали. Неоспоримо. Математически. Химически.

17

Речь идет об авторе культового блокбастера «Миллениум» Стиге Ларссоне (ум. в 2004 г.). (Прим. перев.)