Страница 24 из 95
-Так, товарищ Сталин, вы же...
-Знаю, Лаврентий. "Мало того, что вы написали беспомощную книгу, вы написали еще идеологически вредную книгу. Вы изобразили молодогвардейцев чуть ли не махновцами. Но разве могла существовать и эффективно бороться с врагом на оккупированной территории организация без партийного руководства? Судя по вашей книге, могла". Это я ему там сказал, согласно предисловию? Так ведь товарищ правильно учел замечания, во втором издании, исправленном. Роль партии правильно показал. Поскольку без Партии все же - никак. Как там у Маяковского? Нельзя такую силу, такой рычаг отбрасывать. Чем заменить? Новую Партию создать? Так было уже, вернее будет: в Китае сначала Сунь-Ят-Сен гоминьдан создал, как антиимпериалистическую Партию, время прошло, разложились, обуржуазились, товарищ Мао КПК создал, через тридцать лет снова, и доколе так? Так что лучше этой, нашей Партии устроить чистку, чем подрывать ее авторитет у масс. А комсомол, это те кто придет в Партию нам на смену. Так что пусть Фадеев напишет.
-Так ведь, товарищ Сталин... У нас молодогвардейцы - живые. Мы же Краснодон освободили тридцатого декабря, а не в феврале.
-Ай, маймуно-веришвило, неужели память теряю, должен был понять! Ну и где они все сейчас?
-Как положено. Кому срок подошел, в армию. Прочих же, по домам.
-Ну, Лаврентий, полагаю что все они у тебя на учете, кто, где? Даже те, кто в строю?
-Так полк запасной, в Ворошиловграде, там рядом. Держал на всякий случай, как свидетелей. На случай, если они Фадееву понадобятся.
-Не только Фадееву. Дай-ка еще память свою проверю - из тех же комментариев, "роман не может считаться исторически достоверным, так как описанные события, действующие лица, их характеры, героические поступки -- далеко не всё соответствовало истинным фактам. Так, в октябре 1942 года Виктор Третьякевич объединил подпольные молодежные группы, которые, по воспоминаниям современников, назывались "Звезда", "Серп", "Молот" и т. п., в "Молодую гвардию". А значит, именно он, а не Олег Кошевой, был командиром подпольной организации". Не было в жизни предателя Стаховича, а был Третьякевич, которого гестаповский следователь, нам в плен попавший, оговорил. Но если так, то кто же тогда там их предал?
-Следствие провести?
-Ну это будет слишком, Лаврентий. Герои, и в большинстве своем честно за Родину, и их, из-за одной паршивой овцы... Вот только награждать их всех, тогда действительно не будем, сейчас. Даже если просто кто-то не засланный, а слабым оказался, пыток не выдержал - все равно. Подумай, ведь там после их именами улицы называли, и корабли. И у нас, надеюсь, так же будет - вот только если кто-то недостойным окажется, что станет с авторитетом? Потому так решим: пусть пока роман им, единственной наградой. Не после войны написанный, а сейчас. А их в армию, не усидят ведь такие ребята в тылу. И по заслугам и наградим, и за подвиги фронтовые, и за это. Честно погибших - посмертно, и чтобы никого не забыть! Но это после того, как с ними Фадеев побеседует. Вот только в "Рассвет" его не посвящать! Просто дать партийное поручение - и тот его текст предоставить, без последних глав, как будто бы дневник одного из молодогвардейцев, кто у них погиб, были ведь потери? Или записи уже после, по памяти, одного из товарищей, придумайте кого.
-Так ведь он все равно свою руку узнает.
-И что с того? Ведь все равно не решит, что это он сам? Разве не бывает похожих писателей?
-Другой совсем роман выйдет.
-И пусть! Автор тот же, и значит, будет не хуже. Думаю, что легче писать по горячим следам, и рассказам живых еще своих героев. Ну а мы оценим, что товарищ Фадеев напишет в этот раз. И художественность его, и линию партии.
(здесь предполагается отрывок из альт-Фадеева)
Лазарев Михаил Петрович, подводная лодка "Воронеж". Северная Атлантика, февраль-март 1943 года.
Семь месяцев назад мы шли примерно в этих же водах. Только курс у нас был - противоположный. Заброшенные в это время, мы шли к берегам СССР, еще не зная, как нас там встретят. Не сомневаясь лишь в одном: на чьей стороне воевать. Может, мы чужие в этом мире - и даже если бы сталинский СССР был таким, как его рисуют господа демократы - но все равно, не остаться в стороне, а нанести фашистам максимальный вред, было бы добрым делом при любом раскладе. Просто потому, что это была война НАШИХ дедов и прадедов. Борьба за жизнь и смерть нашего народа - а не игра белых и черных за некий приз.
Мы принесли присягу СССР. То есть обещание защищать Родину от любого врага, потому что кто тогда, если не мы? Нас приняли в свои ряды, оказали доверие. А Иосиф Виссарионович Сталин, с которым я говорил, оказался совсем не таким, как его рисуют всякие там дети с Арбата. Так же как я - командир этого корабля, Сталин - Вождь, то есть командир всей страны. И смею утверждать, далеко не самый худший командир.
Идем на глубине двести, курсом на юг. Наверху шторм, и полярная ночь. И война - пока самая страшная за всю историю, надеюсь здесь и там в реальности покинутой нами, не будет Третьей мировой? Где-то здесь немцы растерзали "семнадцатый" конвой, ну что стоило силе, которая нас бросила сюда, сделать это на несколько дней раньше? Мы не спасли бы конвой от авиации - но уж субмаринам устроили бы бойню. Как в битве с "Шеером", где мы потопили их одиннадцать штук. При том, что во всей Арктической флотилии у фюрера их числилось двадцать четыре.
Хотел бы я сейчас вернуться назад, в 2012 год? Наверное, нет. Потому что здесь я чувствую себя на своем месте. В том мире единственной атомариной с боевым счетом была британская "Конкерор", утопившая у Фолклендов старый аргентинский крейсер. Здесь же счет "Воронежа" перевалил за полсотни. Мы делаем то, чему нас учили - и у нас это получается хорошо.
Мы выбрали свой путь. Назад в СССР - и вперед в светлое будущее. И пусть никто не говорит про "судьбу", "предначертание", или "объективные законы, которых не объехать". Если наш девяносто первый год обуславливался этими законами истории - то тем хуже для законов. Мы будем драться до последнего - чтобы этого не случилось. Вопреки воле того, что нас сюда забросило, пришельцев или богов - если они хотели чего-то иного. И другой судьбы мы не примем - как викинги, когда-то ходившие в этих морях до самого Винланда - Америки.
Знаю, что их гнала в поход не романтика, а необходимость, скудная земля не могла прокормить всех. Но ведь у них был выбор, они могли смиренно принять свою судьбу, как сделали бы христиане? Но чем покорность судьбе, лучше - пусть все решит меч, и попробуйте нас остановить!
И какая разница, была романтика или нет, если они верили? Что ищут не только и не столько хлеб - а подвиги, честь и славу. Прямо по Марксу, бытие определяет идеи. Но люди идут за идеей, а не за банальным "хочется жрать".
А от викингов, исчезнувших много веков назад, когда их вожди приняли христианство, остались лишь их саги, их мечты. Как в той песне, что сегодня Саныч пел под гитару в кают-компании, в узком кругу "своих".