Страница 4 из 70
— Томас, — нетерпеливо спросил Бастьен, — она встретила тебя?
— Да. Она была там, — ответил он и поднялся с дивана, чтобы открыть дверь, в которую кто-то постучал.
— Хорошо, — продолжал Бастьен. — Вообще-то она очень толковый сотрудник, но я позвонил ей только в пять утра, поэтому у девушки было чертовски мало времени, чтобы приехать в аэропорт вовремя.
— Да, она... — Томас удивленно замолчал, открыв дверь, — он сразу узнал стоявшую перед ним женщину. Он скользнул взглядом по ее мягким вьющимся волосам, по слегка измятой одежде и по чистому без косметики лицу, на котором явно читалось раздражение. Инес Урсо, причем очень рассерженная, подумал он, заметив гневный блеск в ее глазах.
Когда девушка открыла рот, Томас автоматически прижал телефон к груди, чтобы Бастьен не услышал тираду, которая, как предположил Томас, должна была сейчас последовать. И он сделал это вовремя. Мобильник едва коснулся его груди, как на Томаса с полных соблазнительных губ девушки обрушился настоящий словесный шквал. К сожалению, английских слов там было мало. Томас предположил, что девушка говорит по-португальски, и понял, что это ее родной язык, на который она переходит, когда чем-то огорчена, а Инес Урсо определенно была очень огорчена.
Когда Инес шагнула вперед, Томас отступил, пропуская ее в номер. Он настолько растерялся, что в этот момент просто не мог поступить иначе, тем более что женщина, которая в аэропорту выглядела абсолютно заурядно и ничем не выделялась из толпы, сейчас, когда щеки ее окрасились гневным румянцем, превратилась в настоящую красавицу. Она что-то быстро и сердито говорила на своем языке и достаточно выразительно грозила ему пальцем точно так, как иногда делали женщины в его семье. Этот жест всегда казался Томасу чрезвычайно обидным, но палец этой хрупкой женщины, мелькавший перед его носом, почему-то нисколько не оскорблял Томаса, более того, этот жест, исполненный искренней ярости, показался ему восхитительным, и Томас не смог сдержать улыбки.
Это было его ошибкой. Инес Урсо не понравилось. то, что Томас Аржено находит ситуацию забавной, и она с удвоенной энергией продолжила свою тираду. К несчастью, это произошло именно в тот момент, когда Томас вспомнил о прижатой к груди телефонной трубке.
Не решившись дать отбой, он раздраженно взглянул на телефон, затем покосился на дверь номера, закрывающуюся за этой маленькой барракудой. Девушка продолжала запальчиво отчитывать его, а Томас не знал, как остановить этот словесный шквал, чтобы продолжить разговор с Бастьеном. Но похоже, ничто не могло заставить девушку замолчать, во всяком случае, Томасу это казалось маловероятным, разве что опуститься до откровенной грубости, но и этого он сделать не мог, потому что тетушка Маргарет хорошо его воспитала.
Он поднял руку, призывая девушку к молчанию. Как ни странно, это простое движение возымело эффект. Ее гневная тирада тотчас прервалась, хотя, как ему показалось, она и так уже подходила к концу. По крайней мере яростный блеск в глазах гостьи ослабел, потеряв большую часть своего накала. Теперь только глубокое дыхание выдавало еще не остывший гнев девушки, и Томас с некоторым удивлением поймал себя на том, что не может оторвать взгляда от ее туго натягивающейся при каждом вздохе блузки. Казалось, тонкая ткань не выдержит и вот-вот с треском разорвется под напором симпатичных округлостей.
Резкий вдох заставил его взглянуть на ее лицо. Темные глаза девушки вновь метали молнии, а из приоткрытых губ на Томаса был готов обрушиться новый поток гнева. Но сейчас вина Томаса не нуждалась в доказательствах — в самом деле, было как минимум непристойно столь откровенно разглядывать женскую грудь. За подобную вульгарность ему досталось бы от тетушки Маргарет по первое число. К несчастью, в данный моменту него не было ни секунды, чтобы принести Инес подобающие извинения, поскольку мобильник буквально вопил ему в грудь голосом Бастьена. Взглянув девушке в глаза, Томас произнес:
- Помолчите хоть минутку... пожалуйста.
Услышав эти слова, произнесенные почти приказным тоном, Инес широко раскрыла глаза, но моментально закрыла рот, и Томас, одобрительно улыбнувшись девушке, резко повернулся и торопливо прошел через гостиную в коридор, из которого имелись выходы в спальню и в просторную, отделанную мрамором ванную комнату. Зная, что ванная запирается изнутри, Томас проскользнул в нее и на всякий случай защелкнул задвижку — вдруг женщина решит последовать за ним, чтобы договорить то, что хотела. Облегченно вздохнув, он поднес телефон к уху.
— Бастьен...
— Черт возьми, что у тебя происходит? — прорычал кузен.
— А... это я... сел на пульт и случайно включил телевизор. Показывали какой-то иностранный фильм, и я не сразу разобрался, как выключить, — весело соврал Томас.
— Понятно, — с явным недоверием откликнулся Бастьен. — И как же называется этот фильм?
— Как называется? — переспросил Томас и нахмурился. — Откуда, черт побери, мне знать?
— Ну, Томас, может, ты успел догадаться, прежде чем выключил телевизор. Звучало чертовски интересно. Я получил огромное удовольствие, прослушав рассказ о каком-то оболтусе, из-за которого бедную женщину разбудили в пять утра и заставили тащиться в аэропорт, не дав времени на то, чтобы принять душ и выпить чашку чая, а в результате этот тип, проигнорировав бедняжку, сел в такси и прямо из-под ее носа улизнул в «Дорчестер».
Томас со вздохом закрыл глаза, вспомнив, что Бастьен говорит на нескольких языках, в том числе и на португальском.
— Гм, — продолжал Бастьен, — и ведь это именно тот отель, в котором я забронировал тебе номер. Какое совпадение!
— Ладно, ладно, это было не по телевизору, — раздраженно пробормотал Томас и спросил: — Она действительно назвала меня оболтусом?
Бастьен нарочито громко вздохнул:
— Томас, ну как ты умудрился не заметить Инес? Ты что, глаза дома забыл? Ради Бога, я позвонил ей, чтобы облегчить тебе жизнь, а ты...
— Ты не сказал, что меня будут встречать в Хитроу, — сердито перебил его Томас. — И Этьен ничего не говорил. Он сказал, что самолет компании ждет меня на поле, а в «Дорчестере» на мое имя забронирован номер. Вот и все. Никто ни словом не обмолвился, что меня будут встречать в Лондоне, поэтому я и взял такси.
— Да, но когда ты увидел Инес...
— Бастьен, почти полгода назад я пару минут видел эту женщину в твоем кабинете, — сухо заметил Томас, затем признал: — Я действительно заметил, как какая-то растрепанная девушка бежит и машет рукой, но я ее не узнал. Почему я должен был кого-то узнавать, если меня никто не предупредил, что твоя сотрудница будет меня встречать? — закончил он, делая ударение на каждом слове.
— Ладно, я все понял. Ты не знал, — сказал Бастьен.
— Вот именно, — вздохнул Томас.
— Хорошо. — На несколько секунд в трубке воцарилось молчание, затем Бастьен вздохнул и произнес: — Я должен был сам связаться с тобой и предупредить, что Инес будет тебя встречать, не нужно было полагаться на Этьена. Ты уж, пожалуйста, извинись за меня перед ней.
— А ты уверен, что говорил Этьену? — спросил Томас.
— Что? — спросил Бастьен сухо. — Ну конечно же, говорил.
— Конечно же! Ты ведь никогда не ошибаешься. Ошибаются только молодые бессмертные, такие как мы с Этьеном.
— Томас... — устало начал Бастьен.
— Да? — ответил тот уже вполне мирно.
— Ничего. Послушай, я просил Инес помочь тебе. Позволь ей это сделать. Она очень толковый работник и, кроме того, отлично знает Лондон.
— Хочешь сказать, что она будет опекать меня? — сухо спросил Томас. 21
На минуту в эфире воцарилось молчание, потом Бастьен вздохнул, но прежде чем он заговорил, Томас продолжил:
— Не переживай по этому поводу. Я знаю, что ты считаешь меня никчемным юнцом. Меня, Этьена и любого, кому меньше четырехсот лет. Так что не беспокойся. Я извинюсь перед девушкой и позволю ей помочь мне.
Не дав Бастьену ответить, Томас нажал кнопку отбоя и, раздраженно швырнув телефон на мраморную полку, направился к двери. Он уже взялся за дверную ручку, когда неожиданная мысль заставила его остановиться. Он осторожно отпустил ручку и отошел от двери.