Страница 54 из 69
Терри направилась к креслу, стоявшему перед письменным столом, и села, поставив свою сумочку на пол. Немного посидев за столом и как следует осмотревшись, встала и подошла к книжной полке, о которой говорила Мередит. Она с интересом просмотрела корешки книг, отметив, что в литературных пристрастиях, как и во многих других вещах, они с Бастьеном сходились. Но браться за книгу, на которую у нее будет не более пятнадцати минут, конечно же, не имело смысла. Развернувшись, Терри подошла к кофейному столику, стоявшему перед диваном, и начала листать лежавшие на столике журналы. Все было тщательнейшим образом продумано — женские журналы, мужские журналы, деловые, посвященные моде, а также светские сплетни и гламур.
Терри взяла один из женских журналов и опустилась на диван. Потом, вспомнив про свою сумочку, поднялась и сходила за ней. Вернувшись обратно на диван, пристроила сумочку у своих ног и снова принялась листать женский журнал. Она успела пролистать лишь с десяток страниц, когда почувствовала жажду — наверное, слишком много ходила этим утром.
Подняв вдруг голову, Терри в нерешительности посмотрела на бар. Но ведь Мередит сказала, чтобы она не стеснялась, не так ли? Положив журнал на кофейный столик, Терри встала и направилась к бару. Он был заполнен бесчисленными бутылками со всевозможными напитками, стоявшими на тройной полке на фоне зеркальной стены, и все это напоминало самый настоящий бар. Но алкогольные напитки ее не интересовали. Она повернулась и начала рассматривать пространство за баром, где стояли два холодильника — большой и маленький. Сначала Терри попыталась открыть маленький холодильник, но он оказался заперт. Она взялась за второй, и он тотчас открылся. Этот холодильник был также забит разнообразными напитками — тут были в основном соки, сладкая газировка и молоко. И еще стояли два маленьких пузырька с какой-то бесцветной жидкостью.
Охваченная любопытством, Терри взяла маленькие бутылочки — она сразу же их узнала. Ох, и насмотрелась же она на такие бутылочки… Сначала — когда болела ее мама, а потом — когда умирал Йен. Это были пузырьки с лекарствами, и на обоих имелись наклейки — какие-то неразборчивые термины и медицинские символы.
Невольно вздохнув, Терри поставила пузырьки обратно в холодильник. Но зачем Бастьену держать в холодильнике пузырьки с лекарствами? А впрочем, все ясно. От Кейт она узнала, что компания Бастьена занималась также и медицинскими исследованиями. Да и Мередит, кажется, сказала, что Бастьен сейчас встречается с парнями из медицинской лаборатории. Так что скорее всего пузырьки имели к этому самое непосредственное отношение.
Удовлетворившись таким объяснением, Терри снова стала изучать напитки. В конце концов она остановилась на диетической коле и, взяв стакан, наполнила его, после чего пошла обратно к дивану. И конечно же, она забыла о своей сумочке, как раз оказавшейся у нее под ногами. Споткнувшись об эту проклятую сумку, Терри грохнулась на пол. Но ей все же удалось ухватиться за краешек дивана, поэтому она не растянулась на полу, а «приземлилась» на колени. Однако стакан с газировкой выпал у нее из руки.
— Проклятие… — пробормотала Терри, уставившись на лужицу на ковре.
Вскочив на ноги, Терри поспешила обратно к бару и стала лихорадочно искать какое-нибудь полотенце или тряпку. Конечно же, там ничего подобного не оказалось. Осмотревшись, Терри вдруг увидела дверь в противоположной стене — прежде она ее не заметила. Сделав глубокий вдох, она прошептала:
— Господи, пусть это будет ванная.
Терри едва не вскрикнула от радости, когда, открыв дверь, обнаружила, что за ней — ванная. И полотенца там нашлись. Дорогие, пушистые, белые. Но лучше испортить полотенца, чем ковер, не так ли?
— Мередит, ленч уже доставили? — спросил Бастьен, входя в приемную и ослабляя узел галстука. Он терпеть не мог эти проклятые удавки и с удовольствием снимал, когда предоставлялась такая возможность. И сейчас он, конечно же, снимет галстук и повяжет его только в случае крайней необходимости.
— Нет, сэр, еще не доставили, — ответила секретарша, — но Терри… то есть я хотела сказать, мисс Симпсон… она пришла чуть раньше и сейчас ждет в вашем кабинете, сэр.
— В кабинете? — переспросил Бастьен. Потом вдруг с улыбкой сказал: — Если она просила вас называть ее по имени, то так и делайте, Мередит. Не стоит ради меня переходить на официальный тон.
— Да, сэр. — Секретарша тоже улыбнулась. — Я сейчас ухожу на обед. Может, переключить телефоны на регистратора в приемной, чтобы там принимали сообщения, пока меня не будет?
— Да, переключите, — кивнул Бастьен. — Приятного обеда.
— Вам тоже, сэр.
Бастьен кивнул и направился в свой кабинет. Открыв дверь, замер изумленно. У дивана на четвереньках стояла Терри, и ее соблазнительная попка была едва прикрыта темно-синей юбкой. При этом Терри энергично терла полотенцем ковер. Его приход не прервал этого странного занятия — Терри не слышала, как открылась дверь, поэтому продолжала водить полотенцем по ковру и что-то бормотала себе под нос.
Бастьен был так захвачен этим зрелищем, что не сразу разобрал, что именно она бурчала. Прислушавшись, он понял: Терри ругала себя на чем свет стоит, обзывала себя «дурой и идиоткой».
Тут Бастьен наконец закрыл дверь и прошел в кабинет.
— Терри, что случилось? — спросил он.
Она замерла, оцепенела. Потом, повернув к двери голову, простонала:
— Ох, Бастьен, мне очень жаль… Я такая неловкая… Споткнулась о свою сумочку, упала и залила колой твой чудесный ковер. Я…
— Тихо, милая. Все в порядке, — перебил Бастьен. Он шагнул к дивану, взял Терри за руку и помог ей подняться.
— Нет, не в порядке. Ты только посмотри. Я…
— Ковер можно отчистить, — успокоил ее Бастьен. Он забрал у нее полотенце и бросил его на пол, даже не потрудившись взглянуть на пятно. — Надеюсь, ты не ушиблась во время падения?
— Нет, не ушиблась. Но я не знаю, какие пятна остаются от колы. Если они не выводятся, то я испортила твой ковер.
— Терри, дорогая, ведь это — всего лишь ковер. Вещь. Одни вещи можно заменять другими. Главное — с тобой все в порядке. А остальное не имеет значения.
— Но как же… — Она в растерянности посмотрела на ковер.
Бастьен улыбнулся и, взяв ее за руку, отвел от дивана и подвел к столу — чтобы она перестала смотреть на пятно.
— Не беспокойся об этом, — повторил он. — Ведь я же сказал: одни вещи можно заменить другими.
Терри внимательно посмотрела на него, потом вдруг спросила:
— А почему ты улыбаешься?
Бастьен весело рассмеялся:
— Чтобы отвлечь тебя. Чтобы заставить тебя забыть о ковре.
Терри уставилась на него в недоумении:
— Чтобы отвлечь?..
— Ну да. И я готов идти до конца, если это потребуется для достижения цели.
— До конца? — Терри наконец-то улыбнулась.
— Совершенно верно, до конца. — Он наклонился и поцеловал ее в щеку.
Терри радостно засмеялась:
— Ты такой самоотверженный!
Бастьен поцеловал ее в другую щеку.
— Не просто самоотверженный, а настоящий герой. В следующее мгновение он взял ее лицо в ладони и поцеловал ее по-настоящему — в губы. Терри тут же обвила руками его шею и ответила на поцелуй. Крепко прижимая ее к себе, Бастьен думал: «Ох, какая же она милая и ласковая… Какая замечательная… Ее просто невозможно не любить».
Эта мысль ошеломила его, и он замер, оцепенел. Черт побери, да ведь он действительно ее любит! Да-да, в этом не может быть сомнений. Конечно же, он любит Терри. И это… это чудесно! Если только она не отвернется от него, как когда-то Жозефина…
Внезапно Терри отстранилась и вопросительно посмотрела на него. Потом провела ладонью по его щеке и с беспокойством в голосе спросила:
— С тобой все в порядке, Бастьен? Или что-то не так? Ты сейчас выглядишь как-то странно…
Он отрицательно покачал головой и тут же снова ее поцеловал. И на сей раз поцелуй его был необыкновенно страстным и даже немного грубоватым. Но Терри нисколько не возражала. Ведь именно этого она и хотела. После того как они были неразлучны целую неделю, последние два дня показались ей просто ужасными; Терри очень скучала по Бастьену — по его смеху, по его чудесной улыбке, даже по каждому жесту. Ей хотелось говорить с ним, хотелось послушать его удивительные рассказы, которых у него, казалось, был неистощимый запас. С тех пор как они расстались, ей казалось — прошла целая вечность. Ох, как же она по нему соскучилась!