Страница 44 из 69
В смущении, потупившись, она пробормотала:
— Видишь ли, я… Прошло слишком много времени с тех пор, как мы с мужем последний раз были близки. Поэтому я боюсь, что… — Она умолкла, пожав плечами.
— Не беспокойся, милая, — ответил он с ласковой улыбкой. Погладив ее по спине, добавил: — Тебе нечего бояться, Терри. Поверь, я буду делать только то, чего ты сама захочешь.
Она кивнула и прошептала:
— Да, Бастьен, я знаю. Но дело не в этом… Я хочу доставить тебе удовольствие, но не уверена, что смогу.
Снова улыбнувшись, Бастьен взял ее лицо в ладони и, глядя ей в глаза, с некоторой торжественностью в голосе проговорил:
— Милая Терри, ты доставляешь мне удовольствие одним своим присутствием. Поэтому просто будь сама собой, вот и все.
— Но я…
Он приложил палец к ее губам и покачал головой:
— Никаких «но». И позволь мне доставлять тебе удовольствие. Сама же делай только то, что тебе хочется делать.
— Но я хочу…
— Нет-нет, — перебил Бастьен, снова покачав головой. — Милая, ты всегда думаешь только о других. Подумай для разнообразия о себе. К тому же я очень хочу доставить тебе удовольствие.
Терри не была уверена, что снова сможет выдержать ту сладостную пытку, которой подвергал ее Бастьен, однако спорить не стала.
Когда же Бастьен вновь начал целовать ее и ласкать, она постаралась расслабиться и сосредоточилась на вкусе его губ и на тех удивительных ощущениях, которые вызывали его нежные и вместе с тем необычайно страстные ласки.
Через минуту-другую Терри уже забыла о своих опасениях — забыла обо всем на свете, так что теперь для нее существовали лишь те чудесные ощущения, который дарил ей Бастьен. Обнимая его, она старалась прижаться к нему как можно крепче, и по телу ее раз за разом пробегали горячие волны, усиливавшие ее возбуждение.
В очередной раз застонав, Терри вдруг почувствовала, что испытывает физическую боль от влечения к этому мужчине. Как ни странно, она не могла вспомнить, испытывала ли когда-либо столь сильное желание. Но одно она знала точно: Йен, ее покойный муж, никогда не возбуждал ее до такой степени. И вряд ли она стала бы после избегать сексуальных связей, если бы знала, какое наслаждение может доставлять женщине мужчина. Да, скорее всего она никогда еще не испытывала ничего подобного. И ведь Бастьен пока что лишь ласкал ее, не более того. А что же будет, если… При мысли об этом Терри снова застонала, и из горла ее вырвались хриплые крики.
— О, Бастьен, Бастьен!.. — кричала она, задыхаясь от желания. Она безумно его хотела. Она нуждалась в нем. Нуждалась прямо сейчас, прямо здесь. Немедленно! И если ей придется попросить его, чтобы он взял ее, то она непременно попросит, даже потребует — Терри почувствовала, что сейчас вполне способна на это.
— Тихо, милая, успокойся, — прошептал Бастьен ей в ухо. — Все в порядке, Терри. Ведь у нас впереди вся ночь. У нас впереди вечность.
Но из груди ее по-прежнему вырывались стоны. «О Боже, он совершенно ничего не понимает! — мысленно воскликнула Терри. — Он не понимает!» Ведь ей наплевать, что впереди у них вся ночь. Она хотела его прямо сейчас, прямо здесь!
— Бастьен, что же ты! — Она впилась ногтями в его плечо.
Он тут же отстранился и взглянул на нее с удивлением:
— Терри, милая, что случилось?
— Я хочу тебя, — ответила она с жалобными нотками в голосе. — Бастьен, очень хочу.
К ее величайшему облегчению, он улыбнулся и молча кивнул. Затем расстегнул пуговицу на ее джинсах, после чего осторожно потянул за язычок молнии. А Терри, явно опережая события, ухватилась за свитер Бастьена, пытаясь его стянуть. Он снова улыбнулся и, выпрямившись, поднял вверх руки. Как только свитер упал на пол рядом с ее блузкой, Терри прильнула к горячей мужской груди. Закрыв глаза, она поглаживала мускулистую грудь Бастьена и покрывала ее поцелуями, скользя языком по маленьким твердым соскам и жестким завиткам волос.
Какое-то время Бастьен принимал ее ласки, потом, перехватив руки Терри, поднес ее ладони к губам и принялся целовать пальчики, сначала одной руки, затем другой. После этого он обнял ее за плечи, уложил на диван и тут же, накрыв своим телом, осторожно раздвинул коленом ее ноги. Несколько раз поцеловав ее, он принялся стаскивать с нее джинсы, и Терри, чуть приподнявшись, пыталась помогать ему. Вскоре джинсы упали на пол рядом с блузкой, бюстгальтером и свитером. И в тот же миг рука Бастьена скользнула под ее тонкие, как паутинка, трусики. Терри радостно вскрикнула и содрогнулась всем телом, а сердце ее, подобно хорошему рок-барабанщику, выбивало какой-то сумасшедший ритм. Когда пальцы Бастьена коснулись ее лона, она громко застонала и еще шире раздвинула ноги. В очередной раз поцеловав ее, Бастьен резко от нее отстранился и, усевшись на диване, окинул ее сверкающим взглядом. А Терри вдруг ужасно смутилась — как будто только сейчас сообразила, что оказалась перед мужчиной почти обнаженная. Тихонько вздохнув, она в смущении прикрыла грудь ладонями. Бастьен же, усмехнувшись, одним движением стащил с нее трусики, и те тут же упали на пол рядом с остальной одеждой.
Теперь Терри лежала перед ним абсолютно голая, полностью доступная его алчущему взгляду. И он действительно пожирал ее глазами — просто сидел и рассматривал то, к чему он уже прикасался и что пробовал на вкус. Терри же, закусив губу, лежала неподвижно, хотя ей ужасно хотелось броситься в объятия Бастьена и прижаться к нему покрепче. «Почему он разглядывает меня, как музейный экспонат? — думала она. — Почему не целует, не ласкает? И почему — черт возьми! — не раздевается?!» Ей хотелось, чтобы на нем не было этих проклятых штанов и чтобы он наконец-то сделал то, чего они оба страстно желали.
Тут Бастьен вдруг потянулся к ее руке, и Терри, немного поколебавшись, вложила свою правую руку в его пальцы. Поведение Бастьена озадачивало ее, и она чувствовала себя очень неловко.
А Бастьен, усадив ее на край дивана, тут же опустился перед ней на колени. В следующее мгновение он раздвинул ее ноги и опустил голову.
— Бастьен, что ты…
Тут губы его коснулись ее лона, и крик Терри прервался — вместо него из горла вырвался громкий стон. Судорожно сглотнув, она вцепилась в его плечи и запрокинула голову. Ошеломленная происходящим, Терри уже раскрыла рот, чтобы попросить Бастьена остановиться, но язык ей не повиновался; сейчас она даже не знала, есть ли у нее язык и есть ли вообще что-либо, кроме той части тела, которую в эти мгновения ласкал Бастьен.
Внезапно Терри почувствовала странную боль в груди, а потом вдруг поняла, что уже какое-то время не дышит. Сделав глубокий вдох, она громко застонала и тут же всхлипнула. Она понимала, что Бастьен слышит все это, но ей было все равно. Сейчас ей было наплевать даже на весь мир, оставшийся за стенами пентхауса, и если бы этот мир сию же секунду провалился в тартарары, то Терри, наверное, ничего бы не заметила. Сейчас она чувствовала и воспринимала лишь ласки Бастьена — такие бесстыдные, но от этого еще более сладостные.
Напряжение становилось почти невыносимым, и Терри не была уверена, что сможет выдержать такое наслаждение; временами ей казалось, что она вот-вот умрет от этой сладостной пытки.
— О Господи! — воскликнула она, содрогнувшись всем телом, и снова громко всхлипнула. Внезапно сообразив, что ее могут услышать Винсент или Крис, она впилась зубами в диванную подушку, стараясь приглушить таким образом рвавшиеся из ее груди крики.
Когда же она поняла, что больше не выдержит, Бастьен, очевидно, почувствовавший это, внезапно ввел палец в ее возбужденное до предела лоно. И в тот же миг весь окружавший ее мир словно исчез, перестал существовать — сейчас для Терри существовало лишь то неописуемое наслаждение, которое она испытывала. Уткнувшись в подушку, она громко всхлипывала и содрогалась, чувствуя полное и радостное освобождение. И только сейчас Бастьен наконец поднял голову, затем обнял ее и уложил на диван. После чего улегся с ней рядом и крепко обнял. Когда же она отдышалась, он принялся покрывать поцелуями ее лицо, время от времени целуя в губы. А Терри, совершенно обессилевшая от его ласк, все же не могла не отвечать на его поцелуи.