Страница 20 из 61
— Нет. Я ни слова не поняла из того, что твоя тетя наговорила о проклятиях. Кажется, она говорила, что они похожи на узоры, или что-то в этом роде. Но все это не имеет смысла! Как может проклятие быть похоже на узо… — Я притихла, когда поняла, что мои пальцы автоматически водили по сложному, узорчатому рисунку, вплетенному в золотую окантовку проклятой плащаницы. Я искоса глянула на него, впервые заметив странный узор. Он завивался сложным рисунком, то расширяясь водоворотом, то снова свиваясь кольцами. Это был сложный, словно лабиринт, узор. Мне всегда нравились лабиринты, и у меня всегда получалось найти выход раньше остальных даже из самых сложных лабиринтов. — Ух ты! Здорово сделано! Посмотри, что тут вплетено в ткань.
— Что? — Бет наклонила свою темноволосую голову и посмотрела на мой палец, которым я водила по рисунку узора.
— Вот же. Видишь эту красную нить? Она очень яркая, наверное, шелковая, вплетена в ткань.
— Может, это и есть проклятие? — предположила она. Голос ее дрожал. Шутливый ответ, что вертелся у меня на языке, так и не сорвался с губ, по спине пробежали мурашки. В какой-то миг я осознала, что мы одни в административном корпусе университета и никто не придет нам на помощь из тьмы. Здесь были только моя подруга, я и кусок плащаницы как свидетельство страшных времен испанской инквизиции.
Я старалась не обращать внимания на дурное предчувствие, которое пронизало меня до мозга костей.
— Если это проклятие, то расколдовать его будет проще простого. Это всего лишь запутанный лабиринт и не более того.
— Именно это нам и говорила тетя Ли, когда рассказывала о заклинаниях, что они не более чем чья-то воля, вложенная в узор.
— Ага. — Я развернула ткань на покрытом ковром полу, встав над ней на колени и направляя фонарь Бет так, чтобы он светил на нужное мне место. Я пыталась найти начало этого странного узора из красных нитей. — Да, вот оно. Что там говорила твоя тетя? Что мне надо делать?
— Я не знаю! Вообще-то ты должна была слушать, а не я.
— Но ты же у нас проходишь обучение в викканском обществе. Надо быть повнимательнее.
— Викканцы не колдуны. — Лицо Бет побледнело, и я даже в темноте это заметила. — Кажется, она сказала, что тебе надо распутать узор, чтобы снять проклятие.
— Ладно. — Я вздохнула и улыбнулась, надеясь, что на лице у меня написаны уверенность и целеустремленность. — Приступим!
Я поставила палец на узел в узоре из красных нитей и повела им по сложным изгибам, четко следуя рисунку, который шел из левого угла куска плащаницы.
— Он мерцает, — сказала Бет высоким от волнения голосом. — Смотри, Нелл! Там, где ты его касаешься, он горит ярко-красным, точно неоновая лампа.
По спине моей пробежали мурашки. Тонкая красная нить узора мерцала красным в том месте, где я ее коснулась, словно мои пальцы передали ей энергию.
Хрупкое предчувствие, которое кололо мне сердце с той самой минуты, как мы переступили порог этой комнаты, выросло до такой степени, что стало почти осязаемым грузом, тянущим меня вниз.
— Что-то не так, — сказала я, стуча зубами. Сердце мое билось все быстрее и быстрее, мой палец продолжал идти по лабиринту, сплетенному красной нитью. — Мне кажется, я должна остановиться.
— Но это же так здорово! — Бет еще ниже склонилась над плащаницей, едва не касаясь носом моего пальца на узоре. — Боже мой, сияние действительно появляется от твоего прикосновения.
— Нет, — сказала я, стараясь подавить ужас, внезапно зародившийся в животе. — Все это неправильно. Я должна остановиться.
Бет посмотрела на меня, глаза ее горели энтузиазмом.
— Да что не так-то, Нелл? Ты выглядишь, словно тебя сейчас вырвет.
— Это все из-за плащаницы, — сказала я с ужасом, пытаясь оторвать палец от ткани. — Я не могу… не могу… Черт возьми, Бет, я не могу убрать руку. Она заставляет меня идти по лабиринту!
— Что? — Бет уставилась на мой извивающийся палец, который выводил сложнейшие пируэты. — Как это — заставляет?
— Да вот так. Я не могу остановиться! — Я сжала зубы, схватила себя за запястье свободной рукой и попыталась оторвать руку. Но пальцы не слушались меня, рука онемела. — Меня как будто приковали к чертовой штуке! Помоги мне остановиться!
— Может, ты должна уничтожить ее? — предположила она, словно не замечая моего отчаяния. Несмотря на холод, заполнивший меня, по лбу текли капли пота. У меня от ужаса начался нервный тик. — Наверное, поэтому ты и не можешь оторвать палец, — сказала Бет. — Ух ты! Ты только посмотри на это! Она искрится!
Неведомая сила тащила мой палец по лабиринту узора в правый угол. Подо мной, там, где прошел мой палец и сияла красным нить, узор начал светиться желтым янтарным светом, поднимаясь вверх, точно костер.
— Помоги… мне… остановиться… — проскрежетала я сквозь стиснутые зубы. Я навалилась всем телом в отчаянной попытке оторвать палец от плащаницы.
— Это так красиво, — выдохнула Бет, проводя ладонью над горящим узором с тлеющим углем нити лабиринта. — Никогда в жизни не видела ничего подобного. Это как тысячи светлячков! Не останавливайся, Нелл, прошу тебя, не останавливайся!
— Я должна! — крикнула я. В ушах стучала кровь, отчего ее голос казался отдаленным и неясным. Я готова была поклясться, что веки мои начали коченеть. — Все это неправильно, Бет. Мы с тобой что-то натворили. Пожалуйста, умоляю тебя, помоги мне остановить это!
— Как красиво, — ворковала она. Ее лицо застыло в маске блаженства, обе руки она держала над сверкающим лабиринтом узора, как будто грела над костром.
Я с ужасом смотрела, как мой палец, обогнув по дуге, следуя узору, приближается к центру плащаницы. Я интуитивно чувствовала, что сердце проклятия лежит именно здесь и сердце это такое же живое, как и то, что билось в моей груди. Мой палец неумолимо тащило именно туда, к самому центру, душа моя наполнялась ужасом и тьмой, которая, я знала, поглотит меня. Я жалко простонала:
— Бет, прошу тебя…
Палец мой коснулся сердца проклятия, и Бет закричала громко и пронзительно, ее крик впился в мое тело немыслимой болью, в голове вспыхнула молния. Передо мной возник образ ужасного создания, от вида которого кровь стыла в жилах. Оно держало Бет в своих руках, ломая и уродуя ее тело, а Бет продолжала дико кричать. Чудовище — тварь, жестокая ошибка природы — обратило свое внимание на меня, и я поняла, что могу спасти подругу, если пожертвую собой.
Свет и чудовище — демон, дьявол, я понятия не имела, что это было такое, хотя я не сомневалась, что это порождение зла, — вспыхнули и исчезли как раз в тот момент, когда я поняла, что в своей трусости никогда не смогу сознательно пойти на такой шаг. Свет померк, и я осталась одна, и я летела в бездонную пропасть отчаяния.
По щекам моим текли слезы. Я поняла, что снова вернулась в настоящее. Я лежала на Адриане, и тело мое вздрагивало от рыданий. Но его тепло и сила успокаивали меня, несмотря на гложущее чувство вины, снова ворвавшееся в мое сердце, когда я вспомнила, как глупо и безрассудно повела себя тогда, рискнув разобраться в том, о чем не имела ни малейшего представления. Я бросила свою подругу, когда она во мне так нуждалась.
Адриан продолжал держать меня в своих объятиях, укачивая, словно в колыбели. А я все плакала беззвучно, вцепившись в него, моля мысленно о понимании и нежности.
Глава 8
— Нелл, просыпайся. Нам пора уходить.
Я зарылась под простыни, спрятав голову под подушку, на которой спал Адриан. Она слабо пахла его ароматом.
— Нелл, нам надо идти. У нас очень мало времени.
Я натянула одеяло на голову. Воспоминания о чудесных часах, что мы провели вместе, нахлынули на меня с удивительной ясностью. Я рассказала ему свой самый страшный секрет, открыла свою душу. Как я посмотрю ему в глаза сейчас, когда он все обо мне знает? Убийца, калека, слабая женщина, которая пожертвовала подругой, чтобы спасти свою собственную жизнь.