Страница 11 из 61
Со стороны Адриана не последовало никакого ответа, лишь челюсти его сжались.
— Автомобиль с откидным верхом!
— Во имя любви к Господу, женщина, чего ты от меня хочешь? — выпалил он, его глаза горели раздражением. — Я предлагал понести тебя, на что ты сказала, что лучше умрешь сразу, чтобы не мучиться.
— Да, но я же не в прямом смысле слова! — Я потерла руки, чтобы хоть как-то согреться, и застонала, наткнувшись на очередной камень.
— Ты совершенно меня не уважаешь. Почему? — Он бросил на меня очередной раздраженный взгляд. — Ты даже понятия не имеешь, каким сильным и опасным я могу быть. Меня боятся и ненавидят мои собратья, за которыми охотятся, словно за животными, те, в чьих руках моя жизнь. Но ты совсем не испытываешь благоговейного трепета. Ты должна дрожать от страха, а вместо этого ты только и знаешь, что жалуешься.
— Ну, если честно, то я испытываю немного благоговейного ужаса перед твоими клыками, — сказала я, стараясь загладить вину, хотя если честно, то непонятно, чего я так боялась задеть его чувства. — Они всегда так торчат? Тебе, наверное, приходится все время жевать на людях, чтобы скрыть их. А губы у тебя о них не трутся? Когда я была подростком, то носила брекеты на зубах, так вот, я ужасно стирала о них губы. Я бы предложила тебе мазь для губ, но моя сумочка осталась в замке, когда ты уволок меня. Надеюсь, настоящий Кристиан вернет мне ее. В ней все мои деньги и паспорт.
— Темные не пользуются никакими бальзамами для губ, — сказал он, теряя терпение.
Я пожала плечами и попыталась представить себе, как Адриан превращается в летучую мышь.
— Нет, — сказал он, прежде чем я задала вопрос. — Я не могу превращаться в летучую мышь.
Я встала как вкопанная посреди тропы. Луна, выглянув из-за облака, осветила дорогу.
— Прекрати. Читать. Мои. Мысли!
Его пальцы сомкнулись на моем запястье, предвосхищая попытки ударить его.
— Я ничего не могу с этим поделать. Ты все время проговариваешь про себя.
— Ну знаешь! — воскликнула я обиженно. — Ничего я не проговариваю про себя!
— Нет, проговариваешь. Ты нисколько не пытаешься заблокировать свои мысли. Все, что мне нужно, — это…
Моего сознания коснулась теплая волна. Я полной грудью вдохнула морозный воздух. Это было самое интимное прикосновение в моей жизни. Гораздо интимнее банального соития тел.
Я уловила удовлетворенное урчание.
— Прекрати, — сказала я, выгоняя его из своего сознания. — Это невежливо — гулять по чужим мыслям без приглашения.
— Ты вправе отказать, более того, ты тоже можешь проникнуть в мое сознание.
— С чего ты так решил? — Я посмотрела на его высокую темную фигуру. — Никогда не могла понять, что люди думают. Не говоря уж о том, чтобы читать их мысли.
— Я тебя пометил, — сказал он безжалостно. — Это первое правило проникновения.
— Пометил меня? Но ты даже не коснулся меня. Нет, я, конечно, понимаю, что ты злой и страшный серый волк…
— Я Предатель, — прервал он меня. — Предатель. Меня боятся и ненавидят…
— …все твои собратья, на которых охотятся, словно на животных. И так далее и тому подобное. Ты уже говорил. Видимо, поэтому я больше не боюсь тебя, Адриан-Предатель. Ты мне ничего плохого не сделал, хотя мог.
— Это еще не повод, — резко сказал он. Я не видела его лица, поскольку луна скрылась за мрачную черную тучу, так что я не могла судить, действительно ли он сердится. — Дело совсем в другом. Все гораздо хуже, чем ты можешь себе представить.
— Хуже? О чем ты говоришь?
Он не стал отвечать. Наш разговор сошел на нет, мы входили в город Бланско.
— Нелл, — сказал он чуть позже, когда мы шли по темной площади. — Ты…
— Ух ты, смотри! Железнодорожная станция! Уверена, там можно взять напрокат машину. А может быть, у них и еда есть. Я просто умираю с голода. Пойдем.
— Нелл. — Он схватил меня за запястье своей мертвой хваткой и притянул к себе. Его губы почти касались моего уха. Для посторонних глаз, что не исключено в такой час, мы вполне могли сойти за любовную парочку, которая не может дотерпеть до дома. — Не забывай, что ты все еще моя пленница. И лучше тебе запомнить, что я — опасное и жестокое порождение Тьмы. Я убийца, Предатель, существо без души, и я, не задумываясь, уничтожу любого, кто встанет у меня на пути.
Я подняла глаза и посмотрела ему в лицо, освещенное голубоватым светом уличного фонаря. От его ледяного взгляда у меня по спине побежали мурашки. Мне стало страшно. Не совсем понимая, что именно я делаю, я развернулась к нему, чтобы можно было смотреть прямо на него. Тьма, изначальная, глубокая, всепоглощающая и бесконечная Тьма, смотрела на меня оттуда, где должна была находиться его душа. Мне захотелось восполнить эту пустоту, сменить Тьму на надежду, и любовь, и счастье. Я инстинктивно знала, что могу снять с него проклятие, что связывало и душило его. Но для этого мне понадобится возродить в себе ту часть, что я сознательно уничтожила десять лет назад.
Ту часть, где жила невинная и наивная девушка.
— Прости меня, — сказала я. Мой голос дрожал на морозном воздухе. — Я не могу. Не могу снова пойти на это.
Его глаза потускнели, и я почувствовала, что он коснулся меня своим сознанием. Я отвернулась, как будто это могло помешать ему увидеть всю правду обо мне. Я ни на минуту не допускала, что он мог не заметить дряблость мышц на левой стороне моего лица и слабость левой руки и ноги. Но он ничего не спрашивал, а я не собиралась объяснять.
— Что ты скрываешь от меня?
Я застыла, пытаясь приглушить чувство вины. Он развернул меня к себе. В его глазах застыла подозрительность.
— Я не могу прочитать, что ты прячешь. Что за тайна наводит на тебя такой ужас?
Я сделала глубокий вдох, пытаясь успокоить бьющееся сердце. Его палец коснулся моей шеи, нащупывая пульс с такой нежностью, что я чуть не растаяла.
— Ты не единственный, кто предавал, — только и смогла сказать я.
— Кто… — начал он говорить, но внезапно остановился и вскинул голову, принюхиваясь к ночному воздуху.
Я осмотрелась по сторонам, пытаясь понять, что же так насторожило его, но ничего не увидела. Мы стояли посреди темной площади, дома смотрели на нас своими окнами. Где-то еще горел свет, но большинство окон были черны, хотя времени было едва за девять. Мимо нас проехало несколько машин, но пешеходов нам не встречалось. И уж точно ничто вокруг не представляло угрозы.
— Что случилось?
— Иди. — Он подтолкнул меня. За площадью возвышалось здание из розового камня, которое я узнала, поскольку видела во время поездки с Мелиссандой. Это был вокзал.
Мелиссанда! Я почти забыла о ней. Интересно, она знает о том, что меня похитили? Остается надеяться, что она доверится моей алчности и не решит, что я бросила ее в замке. А со стороны это, должно быть, так и выглядело. Может, это Мелиссанда нас выследила? Неужели она меня вызволит?
Почему я чувствую странную грусть от возможного расставания с Адрианом?
— Быстро иди на вокзал. Купи два билета на Прагу. Поезд отходит меньше чем через двадцать минут. Встретимся на платформе.
— Постой, погоди минутку! — Я ухватилась за фонарный столб.
— Делай то, что я тебе велю! — прорычал он, мгновенно оказавшись передо мной.
Я ударила его по руке.
— Перво-наперво, я не подчиняюсь никаким приказам, если мне их не разъясняют. Если хочешь от меня чего-то добиться, объясни, зачем это нужно. А потом… — Я сделала пару неуверенных шажков, но он преградил мне путь, его глаза метали голубые молнии. Мои слова по поводу того, что он может засунуть свое хамство куда подальше, застряли в горле. — Хм… у меня и денег-то нет. Ты так быстро меня похитил, что моя сумочка осталась в замке, помнишь? — Я подняла вверх пустые руки.
Он выругался на чешском, засунул руку в карман, вытащил скомканные бумажки и протянул мне несколько купюр.
— Ступай!
Прежде чем я смогла сказать хоть слово против, он скрылся, растворившись в тенях, словно был одной из них.